В одном строю с победой - Альберт Байкалов

– Ты что себе позволяешь! – возмутилась Лариса.

Поднявшись со своего места, Зелимхан отошел к окну:

– Как я понял, это произошло у тебя дома?

– Нет, – спокойно ответила она. – Утром, после того, как он ушел, горевшая машина была обнаружена на соседней улице…

Лариса после пережитого потрясения чувствовала себя на удивление спокойно. Словно перегорел какой-то проводок, отвечающий за эмоции.

Она принялась рассказывать, как сначала к ней пришел милиционер, потом подробно описала разговор со следователем и порядок опознания.

Наконец в кабинете воцарилась тишина.

Зелимхан долго стоял молча, переваривая услышанное. Наконец, с шумом вздохнув, он развернулся в ее сторону. Увидев выражение его лица, она почувствовала в глубине души парализующий холод. Умаров словно замораживал ее изнутри. Вот оледенели легкие, стало трудно дышать, печень. Закололи мелкие иголочки льда в почках… Начало костенеть сердце…

– Что ты на меня так смотришь, – не выдержала Лариса. – Думаешь, я его похитила, а Сухроба спалила?

– Почему сразу не позвонила мне? – сквозь зубы процедил Умаров.

– А чем бы ты помог?

Чеченец подошел к дверям и, взявшись за ручку, собрался выйти прочь, как неожиданно вновь развернулся в ее сторону:

– Ты даже не представляешь, как с этого дня может измениться твоя жизнь…

– Значит, так и сказал? – Выслушав сбивчивый рассказ Ларисы, Филиппов задумчиво сделал глоток кофе, окинул взглядом помещение кафе, где час назад она назначила ему встречу, и вздохнул. – Я могу его понять. Ты, по сути, своими показаниями выдала факт нахождения Масуда в столице. А он на нелегальном положении здесь находился.

– Что же мне оставалось делать? – возмутилась Пузырева.

– Успокойся. – Он погладил ее по руке. – Это я сглупил. Нужно было сработать грамотнее.

– Между прочим, утром, когда все началось, я вдруг подумала, что это не Масуд, а ты меня обманывал…

– Понимаю, – усмехнулся Филиппов. – Ты можешь на время исчезнуть из города?

– А зачем? – удивилась Пузырева. – Разве мне что-нибудь угрожает?

– Зелимхан понимает, очень скоро, может быть, даже сегодня, личность Масуда установят, – едва слышно заговорил Антон. – Зная, кто он, нетрудно предположить причину пребывания этого человека в Москве. В этом случае начнут проверять его возможный круг общения, а потому как ты была с ним в непосредственном контакте, то начнут с твоей компании. Сразу возникает вопрос, почему бизнес завязан на чеченцев. Дальше дело техники. Качественная проверка финансовой деятельности, прослушка, слежки и… Потянув за тебя, как за кончик нитки, можно размотать весь клубок.

– Значит, они меня убьют, – то ли спросила, то ли просто констатировала факт Лариса. – А сами будут отрицать какую-либо с ним связь.

– Пока Умаров не знает, в чьих руках находится его восточный покровитель, он вряд ли решится убрать его возлюбленную, даже в интересах его безопасности. Вот если бы Масуда арестовали или убили, то ты вряд ли бы уже здесь сидела.

Она поежилась.

– Над моим предложением на время оставить город все же подумай. Больше всего сейчас Умаров опасается твоего контакта с милицией, а пока ты здесь, этого не избежать.

– Куда же мне деться? – Она растерянно посмотрела на него. – И не будет ли выглядеть это подозрительным на фоне всех этих событий?

– Ты пережила достаточно глубокое потрясение, поэтому имеешь право подлечить нервы, – успокоил ее Антон. – Тем более подписки о невыезде с тебя не брали. Я же за это время постараюсь все разрулить.

– Хорошо. – Лариса задумчиво кивнула головой. – Я пока перееду на старую квартиру. О ней милиции ничего не известно.

Сутки, проведенные в бункере, нисколько не повлияли на внешность Масуда. Он не выглядел усталым или подавленным. Лишь темная щетина говорила о том, что этот человек уже двое суток не брился. Однако она нисколько не портила его вид, а даже придавала некий шарм.

Когда Антон вошел в помещение, араб сидел, прислонившись спиной к стене, о чем-то сосредоточенно размышляя.

– Как спалось потомку благородных кровей на новом месте? – съязвил Антон, усаживаясь напротив него.

– Нормально спалось, – не глядя на вошедшего к нему человека, равнодушно ответил тот.

– Расскажи мне, как тебе удалось уйти в девяносто седьмом в Толстом-Юрте.

Араб не изменил своего положения, однако по тому, как на лице появилось едва заметное напряжение, он понял, что тот не ожидал от него таких подробностей своей биографии.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – фыркнул Масуд. – Что тебе нужно?

– Я свои условия уже выдвинул, но, если у тебя плохая память, могу повторить.

– Не стоит, – заволновался вдруг Масуд. – Ты из ФСБ?

– Хуже.

– Неужели русские создали новую структуру? – усомнился араб.

– По-моему, мы договорились, здесь вопросы задаю я, – напомнил ему Антон, усаживаясь поудобнее. – Ладно, не хочешь рассказывать о своем бесславном бегстве, то хотя бы объясни, что вас так притягивает в России. И какая у тебя цель?

– Деньги.

– Но пока вы только их тратите, – удивился Антон.

– Как вы, русские, далеки от вопросов бизнеса, – вздохнул Масуд и наклонился вперед. – Еще в девяносто седьмом году Америка объявила каспийский регион зоной жизненно важных интересов.

– Знаю, – поморщился Антон. – Там много нефти.

– Так неужели ты думаешь, что ей выгодна стабилизация обстановки в том же Дагестане и Чечне?

– Но ведь деньги тратите вы, – не унимался Филиппов.

– Тратим, – согласился с ним Масуд. – Только не свои, а ваши.

– Как это? – Антон окончательно запутался.

– А на каких условиях и кто у вас закупает ту же нефть? – Масуд в ожидании ответа на вопрос уставился на Антона, однако, словно вспомнив условия, выдвинутые им вначале, сам же на него попытался ответить: – На очень выгодных для себя…

– Так, все! – Хлопнув себя по коленям ладонями, Антон встал. – Хватит мне по ушам ездить. Перейдем к делу. Чья идея сегодняшнего покушения на кандидата в президенты Чечни?

Масуд машинально посмотрел на часы, чем по крайней мере выдал свою осведомленность в этом вопросе.

– Не знаю.

– Я другого ответа и не ожидал услышать, – Антон прошел от стены до стены. – Но мы не в прокуратуре, и доказательств в этих стенах мне особых не надо. Достаточно того, что ты дернулся, отсюда следует – идейный вдохновитель этой гнусности, как и в случае подготовки взрыва жилого дома в Сохнотске, – ты.

Филиппов не удивился, когда позвонивший ему на сотовый Зелимхан приказал забирать машину, загруженную взрывчаткой, и выезжать в Сохнотск. Окончившаяся провалом операция по срыву выборов в Чечне дала ему повод считать, что во всем виновата Марта. А если это так, то в скором времени возьмутся за Зелимхана. Наверняка начнутся повальные проверки и обыски на всех подконтрольных ему предприятиях. Опасаясь этого, чеченцы в ближайшее время попытаются уничтожить следы своей деятельности, в том числе и тюрьму. Не теряя времени даром, Антон с Шелестом выехали на завод.

Уже в дороге Филиппов в двух словах объяснил, где находится Башмак и что Шелесту нужно будет делать. Естественно, он ничего не сказал о Родимове. Бандит знал лишь о наличии в подземелье еще нескольких заложников.

Впустив их в ангар, начальник склада хотел открыть обе створки ворот, дабы выпустить машину, однако Антон остановил его:

– Нам надо еще двигатель проверить и колеса подкачать.

– На улице подкачаешь и посмотришь, – нагло заявил мужчина. – Тем более здесь темно.

– Шелест, – окликнул Антон напарника, стоящего за спиной несговорчивого мужчины.

Тот вынул из-за пояса пистолет и резко двинул его рукоятью по затылку. Не издав ни единого звука, мужчина повалился на грязный пол. Антон запер изнутри ворота. Тем временем Шелест выгружал из микроавтобуса строительный инструмент. Он даже не прекратил своей работы, когда открылся вход в подземелье.

«Молодец!» – похвалил про себя его Антон и, прихватив с собой монтировку, устремился вниз по лестнице.

Замки были никудышными. Впрочем, они здесь были и ни к чему. Бежать отсюда без посторонней помощи невозможно.

– Наконец-то, – недовольно пробурчал генерал, когда увидел Антона. – Готовься теперь от Галины втык получить…

– Тогда мне придется оставить вас здесь, – отшутился Антон, срывая замок.

– Что с Масудом? – выйдя в проход и растирая руки, спросил Федор Павлович.

– Все нормально. Он, пока вы здесь были, у вас на даче природой наслаждался.

Пленников, включая генерала, было четверо. Из них самостоятельно мог передвигаться только Родимов и какой-то исхудалый и заросший тип, представившийся, после того как Антон освободил его из клетки, Володей. Башмак, перевязанный каким-то грязным тряпьем, не мог даже пошевелить ногой.

Увидев Антона, он скривился в брезгливой улыбке, которая, судя по выступившему на лбу поту, далась ему с трудом: