Последний поцелуй (ЛП) - Клэр Джессика

Мальчик это замечает.

– Тебя не тронули. Думаю, сумасшедшая девушка убеждает их не причинять тебе вреда.

– Не называй её сумасшедшей, – я посылаю ему мрачную улыбку, чтобы смягчить фразу.

Он закатывает глаза. Мне не стоит и пытаться. Он слишком много смотрит американского телевидения. Русские мальчики не закатывают глаза.

– Она третирует твоего брата или сестру?

Он изучает меня с удивлением, а затем подозрительно сужает глаза. Думает, что единственный. Как можно быть таким наивным? Но он мне нужен, чтобы двигаться дальше. Я должен убедить его, что сейчас время действовать, а не ждать.

– Брата. Как ты узнал?

Я начинаю проверять свои узлы и говорю.

– Так, она убеждает себя в том, что не злая. Ты, я и другие – бессильные, как она говорит. Когда она охотится, то ищет тех, у кого есть уязвимое место. Иногда ты задаёшься вопросом, стоит ли тебе просто убить себя и тех, кого ты любишь, чтобы положить всему этому конец. Опустить, наконец, дамоклов меч29, который обезглавит тебя, но положить конец страданиям.

– Но, если ты уйдёшь, то тот, ради кого ты жертвовал собой все эти годы, останется без защиты.

Он слушает меня. Его дерзкая ленивая поза заменяется выражением бдительности. Он встаёт и поднимает свою цепь с земли.

– Итак. Ты возьмёшь меч и власть в свои руки.

Он насмехается.

– Если бы это было так просто, я сделал бы это много лет назад. Она постоянно следит за мной и моим братом. У всех её щенков есть наблюдатели. Если не делаешь так, как она просит, твоё слабое место, – он выплёвывает эту фразу, будто грязь попала в рот, – предстаёт перед тобой. На первый раз – предупреждение. На второй...

– На второй раз она заставляет их страдать, – перебиваю я. – По крайней мере, она не меняется. Я хорошо её знаю.

– Но ты всё ещё собачка на её поводке, – усмехается он. – У тебя нет меча, а твою сумасшедшую подругу усыпили. Теперь вы оба будете выполнять её приказы, как ручные медведи в цирке.

– Это один из вариантов, – соглашаюсь я. – Но, может быть, и по-другому.

Он хочет отвернуться, но искра возможности слишком сильно сверкает, чтобы её игнорировать.

– Я не верю, что ты сможешь что-то изменить.

– Следи за мной, – отвечаю я.

У меня на запястье цепь, конец которой прикреплён болтами к полу. Несколько рывков и платина сдвигается. Другая тонкая цепь намотана на основание моего члена и яиц и прикреплена к моему запястью так, что я не могу поднять ведущую руку выше плеча, иначе цепь тянет за яйца. Если бы у меня были свободны обе руки... Я оглядываюсь в поисках чего-то маленького и тяжёлого, чтобы использовать. Позади меня гипсовый бюст стоит в нише, а ещё диван и стол. С бюстом будет проще всего.

– Где она держит мою подругу? – спрашиваю я, схватив бюст и подбросив в воздух.

Он не так тяжёл, как хотелось бы, но несколько ударов выдержит.

– Следующая дверь. Елена обзванивает друзей, приглашая на импровизированную вечеринку.

– У кого здесь есть оружие?

Елена не носит оружие и не знает, как им пользоваться. Ей кажется, оружие не подходит её образу богатой дворянки. Мы её оружие.

– Илоф. А потом телохранители гостей, – он осторожно смотрит на меня. – Что ты будешь с этим делать? – спрашивает он, указывая подбородком на бюст.

– Освобождаться.

Я переворачиваю кушетку набок, потому что её основание прочнее других частей, встаю на колени и складываю свои яйца на неё.

– Твой брат? За ним наблюдают?

– Да, каждый час и каждый день, – звук его голоса слабеет с каждым словом.

– Ты можешь с ним контактировать? Есть безопасное место, где он может побыть пару часов?

Он кусает губу и смотрит на меня с нарастающим ужасом.

– Ты же не думаешь использовать это?

– Я не собачка на поводке, – говорю я, поднимая бюст в воздух.

– Стой! – кричит он.

Я замираю на полпути бюста к моим яйцам.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

У него вздымается грудь, будто это ему только что измельчили яички.

– Освобождаюсь от поводка.

– Не понимаю, – говорит он, приближаясь ко мне. – Как тебе это поможет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– После того, как я разобью свои яйца, смогу убрать цепь и свободно двигать правой рукой.

– Ты сумасшедший, как и твоя девушка.

– Возможно, – я оголяю зубы в зловещей улыбке. – Это первый комплимент, сделанный тобой.

– Возьми, – он бросает мне тонкий блестящий предмет. – Я прячу его за ушами, когда знаю, что она запрёт меня надолго, чтобы освободиться.

Я ловлю предмет. Это тонкая металлическая отвёртка с крючком на конце.

– Спасибо.

Через пару мгновений я освобождаю его и себя.

– Что ты будешь делать теперь?

– Найду Илофа, конечно. Он единственный, у кого есть оружие. Мы обезвредим его, спасём Наоми, убьём Елену, возьмём картину и уйдём.

– Ты сделаешь всё это?

Я подбрасываю отвёртку в воздух.

– Да. Я найду меч и проткну Елену столько раз, что она станет похожа на сито, истекающее кровью.

На это раз он с силой сжимает зубы.

– Где Илоф?

– Смотрит где-то порно на своём телефоне, хотя должен охранять Наоми.

Не могу отодрать цепь от болта, что приковывает меня к полу, но они послужат моей прекрасной цели. Я поднимаю его и прокручиваю несколько раз, измеряя силу и скорость вращения. Да, мне это подойдёт.

– Пойдём, держись позади меня.

Он кивает. Я отпираю замок и немного приоткрываю дверь. В прихожей пусто. Крадусь в направлении к гостиной.

– Твоя подруга в другой стороне, – шепчет он.

Я прижимаю палец к губам, чтобы заставить его замолчать.

Мне хочется знать, кто ещё находится в квартире, кроме Елены, Илофа, Наоми, этого слуги, мальчика и меня. Проведя разведку, никого не обнаруживаю, но нахожу две груды одежды. Я одеваюсь, и мальчик делает то же самое. Обыскиваю шкафы, но, как и подозреваю, здесь мало оружия. В одном из ящиков нахожу ножницы и отдаю их мальчику.

В гостиной ничего не нахожу, кроме подиума с небольшой маленькой кожаной скамьёй. Вокруг него обустроена мебель для идеального просмотра, но сейчас она пустует.

Возвращаюсь мыслями к Илофу и Наоми. Прислушиваюсь, но за дверью тихо. Медленно открыв замок, не желаю шуметь, чтобы не предупреждать Илофа о нашем присутствии. Передвигаю мальчика влево от дверного проёма и показываю, чтобы он открыл дверь. Таким образом, стена защитит его, если Илоф подойдёт к двери, и я увижу его.

На сигнал моего кивка мальчик открывает дверь, и защёлка издаёт тихий звук. Но даже он достаточно громкий, потому что Илоф дёргается со стула, достаёт пистолет и стреляет в дверь. Мы с мальчиком отпрыгиваем назад. Деревянные щепки летят в стороны, когда пуля пробивает дверь и впечатывается в бетонную стену. Медленно показываю мальчику, чтобы он опустился. Он немедленно подчиняется.

– Идём в кабинет, – кричу я, но показываю на комнату, в которой мы только что были.

Он кивает и быстро ползёт по коридору. Илоф перезаряжает. Вскочив, опускаю голову к животу.

Он снова хрюкает и стреляет, но попадает в пол позади меня, а инерция отталкивает его обратно в комнату. Я бегу, пока его спина не упрётся в стену или книжный шкаф. Несколько предметов на нас падают, но я их почти не замечаю. Адреналин в крови действует на меня. Я наматываю цепочку на кулак и ударяю его, но задеваю только мельком. Он пытается оттолкнуть меня и бьёт коленом в грудь, но я держусь. Так близко он не сможет произвести смертельный выстрел.

Но пуля рикошетом может навредить Наоми, которая лежит на кушетке. Не вижу никаких повреждений на её теле, но меня бесит, что он прикасался к ней и видел её чистейшие великолепие. Только поэтому он должен умереть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хотел бы я ради неё убить его тысячу раз. Моя ярость даёт мне сил защищать её.

Он ударяет меня локтем в плечо, но на этот раз и я ударяю его в лицо, которое щёлкается об стену. Я получаю ещё два удара в окровавленный нос, прежде чем достаю свою цепь и обматываю её вокруг его шеи.