Женская магия или Вызов для попаданки - Антонина Циль

— Ого! У вас волшебный ключ! Какой чудесный!

Ключику польстила такая оценка и он закружил вокруг девочки, заставив ее смеяться. Но внезапно смех Энне-лин стих и малышка повалилась на пол.

Лиза бросилась к девочке. Энне-лин бледнела на глазах. Елизавета с ужасом наблюдала, как по предплечью ребенка расползается паутина черных жил.

Это проклятие, догадалась Лиза. Она сдернула капюшон, перчатки и прикоснулась к бусам на шее Энне-лин. Артефакт был пуст, исчерпан. Ребенок долго не ел, тонкое тело не справилось, магический иммунитет ослаб.

— Что делать? Что делать? — бормотала Лиза.

Она перенесла Энне-лин на диван. Еще раз проверила артефакт от «черной кары». Бусы были настолько вычерпаны, что не реагировали на попытки их зарядить. Елизавета помнила, что даже послушный дубликат ключика принял ее магию лишь через сутки. Будь проклята невозможность передавать магию напрямую, от человека к человеку!

Что говорилось в учебниках? Там было что-то про разную проводимость веществ. Самоцветы долго заряжаются, но хорошо держат заряд. Нужно что-то более пластичное.

Лиза напрягла память. Белый фарфор! Он быстро заряжается, но и быстро теряет магию. Ничего, лишь бы подпитать ауру Энне-лин, чтобы проклятие не успело разрушить жизненно важные меридианы.

Лиза заметалась по детской. Вазы? Не то, на них роспись. В красках присутствуют добавки, которые снижают проводимость. Вот то, что надо!

Елизавета схватила с полки фарфоровую куклу. Так, лицо беленькое, руки тоже, лишь глаза и щеки слегка окрашены. Теперь бы суметь применить свой дар. Звать на помощь поздно. Можно надеяться только на себя и свои знания.

— Пожалуйста, пожалуйста, — шептала Лиза.

Время шло, фарфоровая игрушка начала откликаться, но Елизавета не успевала. Энне-лин становилось хуже. Черная паутина достигла запястья.

Лиза вернулась к неподвижно лежавшей на диване девочке. Но ведь Лерроу использовал резерв своих «кукол»! Его магия текла через их меридианы, оседала в ауре и копилась. Энне-лин – тоже василиск. Что если попробовать «вытеснить» инородную магию своей?

Лиза попыталась «подключиться» к тонкому телу девочки и построила «изображение» ауры Энне-лин. Еще в первые дни Елизаветы в новом мире так делал доктор Стенеер. Получилось неплохо, хотя не так чисто, как у врача. Теперь можно было начинать работу.

А вот и проклятие. Черный спрут занимает левую половину тела. Еще немного – и доберется до сердца. Без артефактов Энне-лин не протянет и пару часов.

Сначала Лиза почувствовала, что будто бы рвет себя на части и пытается «накормить» собой ауру ребенка. Рисунок меридиан исказился. Елизавета ослабила давление. Как жаль, что в программе пансиона были только базовые курсы целительства! Теперь Лиза понимала Инару. Без точных знаний – никуда.

В голове что-то всплыло: есть основные меридианы, а есть периферические. Елизавета пытается действовать через свое личное поле. Это неправильно. Так она действительно разорвет тонкое тело. Этого в учебном курсе не было, но Лиза с необыкновенной ясностью понимала, о чем идет речь.

Элизабет. Это была часть ее глубинной памяти. Господин Эреер, ее отец, изучал редкие свойства магии по альвийским учебникам. Он рассказывал о них дочери. Элизабет все запомнила.

Стараясь не оборвать тонкую нить воспоминаний, Лиза начала перестраивать потоки. Аура Энне-лин откликнулась, слабо, но вполне ощутимо.

— Будем считать, что это промывка, что-то вроде гемодиализа, — пробормотала Лиза. — А вот давление стоит усилить.

Стараясь не повредить нежное тонкое тело ребенка, ощущая каждый меридиан малышки как свой, Лиза наполнила ауру девочки до предела. Дальше наращивать давление было опасно. Да и Лиза понимала, что и у её резерва есть предел.

Она прекратила подкачку, только когда убедилась, что в тонком теле Энне-лин идет очистка меридианов. Метод действовал.

Лиза встряхнулась, отгоняя слабость, поймав себя на том, что ошарашенно моргает и трет глаза.

Этого просто не могло быть! Проклятие полностью ушло. Все меридианы сияли чистым голубоватым светом. Исчезли темные жилки с рук девочки, и сама Энне-лин начала просыпаться.

— Но как? — тихо спросила Лиза, устало привалившись к дивану. — Не может быть, чтобы этот способ ни разу не применяли. Лерроу – василиск. Он должен был знать…

И, скорее всего, он знал, просто ему не попадались маги, у которых аура была двойной. Теперь Лиза понимала, почему владеет редким даром, не подчиняется заклятьям повиновения и невосприимчива даже к змеиным чарам. Она принесла в этот мир свое тонкое тело, которое слилось с магией Лиззи Эреер. Доктор Стенеер был прав.

— Ты не «кукла», — еле слышно произнесла Энне-лин. — Ты притворяешься. Я сразу поняла. У меня есть дар – я вижу мороки и проклятия… у всех, кроме себя. Я всегда видела на «куклах» папино заклятье. А на тебе не увидела. Как тебя зовут?

Елизавета вздохнула. Девочка видела ее без капюшона и догадалась, что помощница не в трансе. Затея с переодеванием внезапно провалилась.

— Элизабет. Лиззи.

— Ты красивая. И добрая. Зачем ты здесь?

— Чтобы помочь твоему папе и спрятаться от плохих людей.

Малышка серьезно кивнула:

— Тут хорошо прятаться. Папино заклятие всех защищает.

— Ты меня выдашь?

— Хм… Это зависит от…

— Чего?

— Сумеем ли мы договориться, — с хитрой улыбкой ответила Энне-лин.

— Чего ты хочешь? — осторожно спросила Лиза.

— Помоги мне помешать мисти Лоэй женить на себе папу.

У Лизы нехорошо затрепетало сердце. Она с первой встречи подозревала некоторое устремление няни в сторону мейста Лерроу, однако слова девочки больно ее шокировали.

— Она ведь альвийка, — пожаловалась Энне-лин, — и ужасная проныра. Родители ее… я не помню, как это называется, но им пришлось уехать из столицы, и они стали бедными. Это только кажется, что мисти Лоэй богатая. Ее папа работает в порту, а мама печет пирожки…

— Их сослали, — машинально предположила Елизавета. — Наверное, когда альвы впали в немилость.

— Да. А моего папу тоже сослали, но он пока богатый. И красивый. Мисти Лоэй меня не любит. Она женится на папе, а меня тоже… сослут.

— Правильно говорить «сошлют». Постой, ты только что утверждала, что мисти Лоэй – само совершенство, еще и набожная.

— Я?! — девочка вытаращила глазенки. — Я утверждала?! Вы что-то спутали, мистресс Дива, я не могла такого сказать. Гувернантка – лгунья и подлиза! А еще она меня заперла! Я не говорила, что она совершенство!

—