Темный рыцарь Алкмаара - Алексей Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как странно, — пробормотал Ирг. — Никогда прежде такого не видел — обычно магия Идразеля пришибает лучников мгновенно. Стрелков нет, тех с первого раза ни за что не угрохать. А вот среди таких слабаков ни разу не оставалось живых после одного прихлопа.
«Рассудительный парень, — подумал Дарган. — Вечно он все замечает».
— Может быть, мы того… в лес забрались далеко? — осторожно предположил Меченый. — Может, Идразель чего-то там недосчитал…
— Огонь Преисподней тебе в пасть! Не тебе проверять чужие расчеты! Ясно одно: шлепнуло всех по-разному, магия не каждого достала… — Ирг с подозрением оглядел пленников, будто пытался выяснить, чьи магические способности могли нейтрализовать удар демонолога.
Но даже на взгляд сектанта, такое не определяется.
Тем временем раздался знакомый клекот, похожий на камнепад, из-за двойной скалы появилась мраморная горгулья. В огромных лапах она несла добычу — в одной бездвижную монахиню, в другой — следопыта. Ренард безуспешно бился, пытаясь вырваться из когтей чудовища. Ну что, парень, так хочется на свободу? Лети! Чудовище, не достигнув еще земли, швырнуло следопыта на камни. Он упал с глухим стуком, дернулся и затих. Цесарею горгулья опустила куда аккуратнее — положила рядом с пленниками, а сама поднялась на одну из скал и там застыла, слившись с камнями. Издали казалось, что теперь одна вершина скалы выше другой.
— Люблю я эту тварь! — засмеялся демонолог. — Что б мы без нее делали! А, Дарган?
Опираясь на посох, демонолог направился к монахине. Связанный Джастин дернулся, пытаясь переползти и если не встать, то лечь на пути у проклятого, но тот попросту обошел пленника и оказался рядом с Цесарей. Как ни странно, монахиня не потеряла сознание, оказавшись в когтях чудовища. Едва Идразель оказался рядом, как она вскинула голову. Ее массивный клобук сполз набок, воротник платья был наполовину оторван, так же как и рукав. Но, кажется, мужество не покинуло девочку.
— Что тебе нужно, проклятый? — прошептала она побелевшими губами, положив узкую ладошку на грудь, как раз туда, где на ее платье был вышит восьмиконечный крест — этот знак ее ордена и символ Империи, в которой высшая власть, считалось, принадлежит не Императору, не Великому инквизитору, а Всевышнему, и только ему.
— Да ладно тебе, — сказал Идразель, ухмыляясь. — Чего ты боишься? Что твою душу выпьют до дна? Вот глупышка, здесь же нет приятеля нашего Даргана Носферату. А твое тело… — Демонолог ухмыльнулся вновь. — Разумеется, мои ребята живые, а не мертвые, они не прочь будут повеселиться.
— Пусть веселятся со своими козлиными черепами, — ответил Дарган, внезапно возникая рядом с демонологом.
Идразель окинул алкмаарца неприязненным взглядом.
— Да уж, тебе, мертвец, это ни к чему. Да только зря ты за нее заступаешься. Неужели не разглядел крест у нее на груди? Эта девчонка с удовольствием бы поглядела, как ты корчишься в огне, отвернись от нас сегодня удача.
— Эта девушка не казнит, а лечит! — крикнул Джастин. — Никто не посмеет ее тронуть, пока я жив. — И он вновь стал извиваться ужом, пытаясь подползти ближе.
— Это можно исправить, — заметил демонолог.
— Девушка не казнит, а лечит, — повторил Дарган слова Джастина с угрозой в голосе.
— Да ладно, ладно, я всего лишь пошутил. Зачем же так грубо? Я лично не собираюсь обижать девчонку. Пусть лучше займется своими несчастными собратьями. Пусть лечит, если, разумеется, она хоть что-то умеет! — Идразель указал на Гоара. — А то этот придурок может и не дожить до завтрашнего утра.
— Его зовут рыцарь Гоар, — сказала Цесария.
— Да, да, мы поняли, что он рыцарь. Но при этом все равно придурок.
— Моя магия такова, что будет направлена на всех вокруг, — Цесарея приподнялась и постаралась приладить на место полуоторванный рукав, но ей это не удалось. — Всем достанется понемногу. — Гоару станет лучше, а твой всадник исцелится.
— Мой всадник… — Идразель сделал вид, что не понял, о ком идет речь. — А, мой всадник! — он хлопнул себя по лбу. — Дарган, что ли? Ты имеешь в виду эти стрелы? Мы их сейчас вытащим. Вот одна… — Идразель выдернул стрелу из плеча алкмаарца, при этом тот даже не вздрогнул. — Вот другая! — Извлек из бока. — Но ты же лечишь только своих…
— Я лечу всех, — сказала Цесарея.
— Первый раз о подобном слышу! — Идразель выглядел обескураженным. — Но если тебе так нравится, потчуй всех своей магией. Только вряд ли ты сможешь излечить Даргана — он же мертвец. А мертвецы не лечатся. Так что ему твоя магия без надобности. И поторопись, если не хочешь, чтобы Гоар испустил дух! — Демонолог заржал, очень довольный своей шуткой, и отошел подальше от пленников.
— Что ты задумал? — спросил Дарган, нагоняя демонолога. — Я не позволю тебе их убить.
— Убить? О нет! Я не собираюсь их резать. — Идразель по-прежнему улыбался, скаля мелкие зубы. — Они нам очень пригодятся. Мы идем в земли эльфов, а листогрызы вряд ли будут рады видеть тебя или меня. Только имперцы могут договориться с эльфами. Я не знаю, кто прислал нам этих ребят, — Всевышний, Мортис, Вотан, Бетрезен… или… М-да, похоже, больше некому, ибо эльфы остались без своих богов. Но, так или иначе, нам здорово повезло.
Пленники изо всех сил прислушивались к их разговору, понимая, что эти двое сейчас решают их судьбу.
— Что вам надо от нас? — крикнул Джастин. — Сражаться со своими мы не будем.
— Никто и не просит! — отозвался Дарган и шагнул ближе к имперацам. — Вы поможете нам добраться до волшебного источника в землях эльфов, а потом мы вас отпустим.
— Разве я сказал: отпустим? — удивился Идразель.
— Я так сказал, — нахмурился Дарган.
— Ну, если ты так сказал, то придется отпустить… — по тону не ясно было, говорит демонолог всерьез или издевается.
— Мы их отпустим! — Дарган пришел в ярость, и медальон на его груди вспыхнул так, что свет прошел сквозь нагрудник.
— Хорошо, хорошо, если выживут, конечно, отпустим. — Идразель вновь повернулся к монахине. — Действуй, красотка, пока я не передумал! Твоим ребятам предстоит долгий путь. Кто не сумеет встать на ноги, умрет!
И демонолог направился к скале, на которой засела горгулья.
— Цып, цып, цып… — стал он подзывать летучую тварь. — Слезай вниз, малышка, нам надо с тобой перемолвиться об очень важном деле.
Монахиня поднялась, развела руки и сжала кулачки. Зажмурилась… Замерла… Всевышний не откликнулся. Девушка тряхнула головой и повернулась к алкмаарцу. Что-то ее смущало.
— Так вы мертвы? — спросила Цесарея. И — как показалось Даргану, в голосе ее промелькнуло сочувствие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});