Золото Монтесумы - Икста Мюррей

За лесом начинался подъем, выход из долины. Грязь из-под ног шлепала мне на руки и на рюкзак. Я понеслась вверх, слыша прямо за собой тяжелое дыхание Марко, мчавшегося следом за мной вверх по склону. Я цеплялась руками за влажную траву, скользя по налипшим на тропинке листьям.

Я карабкалась вверх, и грязь летела мне в лицо, в глаза. Раздалось какое-то победное рычание, и мне в щиколотку вцепилась рука, затем она схватила меня за голень.

Я резко повернулась.

Марко держал меня, задыхаясь от бешеного бега, с вытаращенными от возбуждения глазами.

— Вы оказались сильнее меня, Марко, — произнесла я. — Наверное, вы…

— Не отталкивайте меня! Только не отталкивайте!

— О Боже…

Он яростно смотрел на меня налитыми кровью глазами.

— Что вы собираетесь делать?

Он только загнанно дышал, а потом с трудом выговорил:

— Как же вы на него похожи!

Неожиданно он выпустил меня, отклонился и поднял руки вверх, словно сдаваясь. Я подхватила рюкзак и побежала дальше.

Наконец я оказалась рядом с нашей машиной. Схватив оставленный на переднем сиденье ключ, я вставила его и включила зажигание.

Как раз в ту секунду, когда через ветровое стекло я увидела желтый «фиат», золотисто-зеленый пейзаж развернулся передо мной, колеса прокрутились, буксуя в мягком грунте, закружились и заскользили, после чего машина на всей скорости понеслась с крутого склона.

Сидя за рулем желтого «фиата», перепачканный кровью Эрик оглашал окрестности яростным победным кличем.

Мы понеслись прочь — мы убегали от Марко, стоявшего в грязи, тяжело дышавшего и уперевшегося руками в бока. Убегали от мелькавшего где-то среди деревьев Доменико, сыпавшего нам вслед проклятиями. Колеса перескакивали через кочки и заросли густой травы, неся нас вниз по склону. Когда мы наконец выскочили на грунтовую дорогу, я с облегчением вышвырнула за борт пистолет, вынутый из украденного рюкзака, как будто он был грозящей вот-вот разорваться бомбой. Дорога вилась по холмам, вдоль долины, к полям, виноградникам и пастбищам с задумчивыми коровами. Но мы знали, куда ведет эта дорога.

Она вела, как, впрочем, и все дороги, в Рим.

Книга 3

НЕВИДИМЫЙ ГОРОД

Глава 29

— Кажется, я знаю, что нам делать дальше, — возбужденно объявила я Эрику много позже, около четырех часов дня.

Мы с ним сидели за столиком в уютном римском баре «Пасквино», где пахло ароматным кофе и свежеиспеченными бриошами. Это заведение рядом с Пьяцца-Навона ничем не отличалось от сотен подобных заведений Вечного города: сверкающая латунью стойка, цветы сирени в керамических вазочках на маленьких металлических столиках и на стене — непременный огромный телеэкран, транслирующий очередной футбольный матч. После нашего отчаянного побега от Марко и Доменико и трехчасового ралли до Рима мы оказались в этом баре, потому что моя мать позвонила мне и велела нам заглянуть именно в него. Она успела выудить из Мануэля сведения о родственных отношениях Марко Морено с жестоким полковником и пришла в ужас. Заявив мне, что я такая же глупая, безрассудная и упрямая девчонка, как и мой родной отец, она объяснила, что уже прилетевшая в Рим Иоланда намерена использовать это самое кафе в качестве центра по обмену эсэмэсками. Основную и самую тягостную часть нашего разговора я постаралась тут же забыть. Мне это, в общем, удалось, так как последние двадцать минут я неоднократно напоминала хозяину бара о том, что жду сообщения от сестры.

Томясь в ожидании, я задрала голову и уставилась на телеэкран, где транслировался футбольный турнир молодежных команд. Из колонок раздавался такой оглушительный рев, а на экране несколько раз с таким сладострастием прокручивался момент жестокого столкновения несчастного игрока сицилийской команды с каменным черепом уругвайца, что мне стало совсем тошно и я отвернулась. Поразмыслив, я начала набивать синяки на подушечках больших пальцев, посылая сеньору Сото-Реладе оставшиеся безответными запросы относительно мнимой смерти Томаса, поскольку он уверял, что обладает о нем подробной информацией. Я отодвинула в сторону вазочку с лиловым букетиком и столовые приборы, выкроив на крошечном столике местечко, где разложила первое письмо Антонио, извлеченное вместе с толстой пачкой других документов и путеводителем по Италии из рюкзака Марко. Последние, для надежности, я переложила в свой зеленый рюкзак. Кроме того, я достала второе, украшенное цветочным орнаментом, послание, спасенное нами от огня в подземелье Дуомо, а рядом положила уже довольно потрепанный мной личный дневник Софии.

Я только что пришла к заключению, что из всех этих бумаг именно дневник содержит самые полные сведения и что они помогут нам разгадать головоломку Антонио, изложенную в третьей строфе:

Невидим Третий град — сокрыт он в камне.Найдя в нем термы иль купель, ты яблоко любви сожги —Тогда узришь мой третий Ключ, но берегисьБезудержного гнева моего!

Пока я корпела над бумагами, Эрик вытянул из вазочки один цветок. Это был встречающийся в Италии на каждом шагу темно-лиловый колокольчик с черными ягодками, как тот, которым швырнул в меня Марко в долине Чьяна.

— Как он назвал тебя, когда бросил тебе такой цветочек? — спросил Эрик, покачивая нежным стебельком.

Не отрываясь от чтения, я пробормотала:

— Кто и что мне бросил?

— Марко. Когда он столь своеобразно преподнес тебе один из таких цветов, он сказал что-то вроде «Смотри, будь осторожна…» и как-то тебя назвал…

— Эрик, какая разница? — Я указала на дневник. — Я только что наткнулась на нечто невероятное…

— Он назвал тебя «белладонна», если не ошибаюсь?

— Понятия не имею. Помню только, что ты весь вымазался кровью и скакал вокруг Доменико как обезумевший. Ну, как твоя повязка? Держится?

— Прекрасно держится… Но он назвал тебя именно так! Говорю тебе: он в тебя влюблен! Когда он смотрит на тебя, у него выступает пот на лбу, а глаза становятся стеклянными, как будто он милый и дружелюбный психопат, а не отвратительный тип, способный замочить беспомощных стариков сторожей.

— Эрик, его уже нет!

Подняв голову к экрану, он на мгновение увлекся острым моментом у ворот.

— На данный момент.

— Мы можем о нем забыть, в этом городе они нас не найдут. У них нет ни дневника, ни второго письма — ровным счетом ничего, чтобы продолжать поиски.

— Мадам!

Внезапно у нашего столика появился круглолицый и толстенький хозяин бара. Он протянул мне сложенный листок бумаги.