На крыльях любви - Джилл Шелвис

Только с этим мужчиной чувствовала она себя нежной, красивой и женственной!

В объятиях Бо окружающий мир таял, исчезая вместе с отчаянием, стрессом и страданием из-за Салли и ее обмана, тонул в водовороте страстной тоски, желания и жажды снова и снова наслаждаться ласками этого мужчины. И поэтому, когда его язык оказался у нее во рту, она включилась в игру: он начал снимать с нее рубашку, и она ухватилась за полы его собственной; из его горла вырывался хриплый стон наслаждения, и Мел ему вторила.

– Обожаю, когда ты так стонешь, – шептал Бо, привлекая ее к себе и целуя так, будто хотел выпить всю, прижимаясь так, будто хотел проникнуть в нее, сейчас, сейчас, сейчас…

И ей казался невыразимо сексуальным его стон, когда он начал ласкать ее возбужденный сосок большим пальцем, отчего он отвердел еще сильнее. Мел и не догадывалась, как сильно хотела всего этого, однако не давала покоя досадная реальность – делал он это для того, чтобы получить некоторую информацию.

– Подожди…

– Ждать? Чего?

Он смотрел на нее затуманенным взглядом и был совершенно неотразим: волосы взъерошены, губы влажно блестят, взгляд обжигает как огонь.

– Мы не пойдем дальше, – все-таки сумела выдавить Мел.

Он смерил ее удивленным взглядом, будто слова доходили до него с трудом.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

«Нет!»

– Да.

Он кивнул в знак согласия.

– Что же… но сначала посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не хочешь.

Мел была готова сказать что угодно, лишь бы остаться в одиночестве, но язык отказывался ей повиноваться.

– Я не… – Сказать: «Я тебя не хочу», – не получалось.

– Ну?..

Слова вертелись на кончике языка, но огромная, толстая, липкая ложь не желала вылетать наружу.

– К черту!

Бо торжествующе рассмеялся и прижался лицом к ее макушке, явно очень довольный собой.

– Все, что нужно, – это сказать, что не хочешь меня, и я тут же уйду.

Мел пришлось закрыть глаза под напором этого низкого мужского голоса.

– Ладно. Попробуем что-нибудь полегче, – предложил Бо, развеселившись. – Скажи тогда, что ты меня хочешь.

– Никогда!

– Ах, дорогая! Неужели я тебя ничему не научил? Никогда не говори «никогда».

– Я не… – Мел судорожно вскрикнула, оттого что он впился губами в ее шею, одновременно расстегивая лифчик.

– Какие красивые! – шепнул он ей на ухо, обхватывая груди ладонями.

– Мы не можем… – Она на мгновение умолкла, когда Бо, наклонившись, начал ласкать сосок языком, потом выдохнула: – Не должны…

Приподнявшись, Бо расстегнул брюки. О боже! Если он их снимет, она пропала. Она едва перенесла отсутствие рубашки, потому что такого потрясающего торса нет ни у одного мужчины на свете. И ей ужасно хотелось целовать его в живот, даже покусать.

Она решительно перевернулась на живот, чтобы отползти подальше, но сильная ладонь схватила ее за лодыжку.

– Ты так и не сказала…

Бо подтащил ее к себе, перевернул на спину, и не давая пошевелиться, обольстительно улыбнулся.

– Ничего я не буду говорить.

– Ну что же, сама виновата.

Он прижал Мел к матрасу, нависая над ней своей мощью, и она не возражала, особенно когда он нежно обхватил ладонью лицо и принялся гладить волосы. Этот жест ее поразил. Несмотря на тяжесть его тела, она не ощущала неудобства, напротив: в теле постепенно разгорался огонь, а ноги, как бы сами по себе, раздвигались, давая Бо возможность устроиться между ними. Их бедра соприкоснулись, и, тихо застонав, он выдохнул ее имя.

И она в ответ прошептала его имя, по крайней мере попыталась, но вышло что-то вроде мольбы! «Еще, умоляю, еще». Ей было так уютно – рядом с ним, под ним, – но она твердила себе, что это смешно, что они с Бо взрослые люди и могут остановиться в любой момент, что именно это уже и пора сделать… Вместо этого Мел обвила его шею руками, стараясь прильнуть как можно теснее.

Он легонько прикусил ее нижнюю губу и чуть потянул.

– Ты так ничего и не сказала…

Мел горела как в лихорадке, но вовсе не чувствовала себя больной: напротив, ей было так хорошо с Бо, чьи губы и ласки давали ощущение счастья, прогоняя тревоги, под гнетом которых пригибались плечи. Вместо тревог он одарил ее чем-то таким, к чему Мел была совершенно не готова.

– Я слишком упряма, чтобы уступить, – призналась она тихо.

– И это одно из твоих качеств, которыми я восхищаюсь, дорогая. Хотя я мог бы внести коррективы: не просто упряма, а упряма как осел.

Выгибая спину дугой, она с радостью ощущала резкий напор его возбужденной плоти.

– Заткнись и займись лучше делом!

– С удовольствием. – Его тихий смех раззадорил ее еще сильнее, не говоря уже о губах, которые были, казалось, везде. – Начнем шоу, которого ты так жаждала.

– Просто напомнила.

– Ну нет – скорее умоляла.

Прежде чем Мел успела взбрыкнуть и сбросить его с себя, Бо завладел ее ртом, и этот жадный поцелуй не оставлял сомнений в его планах, как и руки, завладевшие застежкой ее брюк.

– Несправедливо: ты их так и не снял.

– Обещай вести себя хорошо, и я уберу руки.

– Конечно, не сомневайся.

Бо хоть и не поверил ей, но возбужденный мужчина не особо хорошо соображает – вот и он не стал исключением.

С удовольствием демонстрируя роскошные мускулы груди, Бо медленно вытащил из кармана упаковку презервативов и бросил на кровать, а потом снял ботинки и стал стягивать брюки. Это движение приковало ее взгляд к вожделенной цели, и, сама того не замечая, Мел провела языком по губам, предвкушая удовольствие. Наградой ей был сдавленный вздох, слетевший с его губ.

Когда Бо сел, чтобы избавиться наконец от брюк, Мел сделала свой ход: вскочив, толкнула его в грудь и повалила на кровать, успев схватить презервативы раньше, чем они полетели бы на пол. Теперь Бо лежал под ней, но брюки все еще болтались у него на щиколотках. Она оседлала его бедра, ее ладони, скользнув по плечам, нажали на бицепсы, сначала мягкие, потом налитые неподатливой твердостью.

– Это ты называешь «вести себя хорошо»? – Бо застыл в неподвижности, точно пантера перед прыжком, терпеливо выжидая, пока представится возможность…

– Поверь, дальше все будет очень, очень хорошо.

– Пожалуйста, осторожнее, – язвительно заметил он, но попытки изменить положение не сделал. Подозрительная уступчивость!

Ха! Как будто он хоть раз в жизни был готов уступить.

– Много ты думал об осторожности в прошлый раз… – проворчала Мел. – Когда зажал меня возле моей же собственной двери и хорошо повеселился за мой счет?

– Эй, ведь это у меня на заднице остался след от половика.

Мел вспомнила, как он лежал на полу, пока она колдовала губами над его восхитительным телом.