Мальтийский крест - Василий Звягинцев

– Меня? В театр? И только одну меня? – В лице и голосе читалось искреннее удивление. Но и не только, как показалось Валерию.

– Ну, признаться, весь взвод пригласить у меня нет практической возможности. Я и два билета получил случайно, в кассах их давно нет. Как говорят не слишком грамотные люди – полный аншлаг. Спектакль восстановлен впервые с девятьсот двадцать второго года. Играет звёздный состав: Борисова, Гриценко, Лановой, Яковлев, Этуш[80]. Ожидается фурор. А также и фуршет. После спектакля…

– Я даже не знаю… Удобно ли? Как на это другие посмотрят?

– Мало вы ещё в армии служите, поручик. Если старший начальник что-то предлагает, в какой бы то ни было форме, удобнее (а также правильнее и полезнее) расценивать самое деликатное предложение как приказ. Есть у нас, старых служак, такая норма жизни – «ни от чего не отказывайся, и ни на что не напрашивайся». Доходчиво объяснил?

– Так точно, господин полковник! – Девушка чересчур демонстративно вытянулась, щёлкнула каблуками. И тут же не сдержалась, закусила губу, чтобы не рассмеяться в голос. Надо же – «старый служака»! А самому двадцать семь только-только исполнилось. Хотя уже подполковник и кавалер многих орденов – тоже никуда не денешься. О его подвигах ходят легенды среди «печенегов» и не только. И как же хотелось смотреть и смотреть в его глаза, слушать голос, пусть и глупости иногда изрекающий.

Много новых, поначалу непонятных сведений об отношении мужчин и женщин в этом мире получили девушки за время стажировки на «Валгалле». Иногда в корне расходящихся с теми, что им сообщала Дайяна. Их учительницы были совсем другими, и верилось им сразу, без внутреннего протеста.

Но не Майя, слишком раскрепощённая и одновременно зажатая в непонятные Анастасии рамки, не Татьяна, проводившая с девушками всегда полезные и информативно богатые уроки, а жена адмирала Воронцова Наталья Андреевна покорила Настю. Эта, вдвое старше её женщина, вполне годная по возрасту в матери, объясняла девчонкам, обученным бестрепетно убивать, но понятия не имевшим, что значит любить, кардинальную разницу между этими способностями. В том числе – и на личном примере.

Не в том смысле, что она сама была когда-то рейнджером. Совсем наоборот. Не захотела стать женой военного моряка, предпочла богатую, комфортную и, как ей воображалось, искромётную жизнь жены дипломата. И что? Через десять лет случайно встретилась с бывшим лейтенантом Воронцовым и только тогда, благодаря исключительно его готовности забыть прошлое, обрела своё счастье.

– Так что всегда думайте, сто раз думайте – что вам на самом деле нужно, – говорила Наталья Андреевна, рассадив девушек в кружок вокруг своего шезлонга на палубе парохода. – Не будем о возвышенном. Просто в наших женских организмах вырабатывается много гормонов. В том числе – окситоцин и тестостерон. И такая получается интересная вещь. Чем больше тестостерона, тем сильнее у нас влечение к мужчине. Но повышение уровня тестостерона вызывает резкое падение доли окситоцина. И женщина начинает испытывать опасение и даже неприязнь к человеку, вызвавшему у неё слишком сильное влечение. Это понятно?

– Да, Наталья Андреевна, – почти хором ответили девушки.

– В этом есть глубокий смысл. Если вы по-настоящему захотели быть с мужчиной, природа вам подсказывает: не торопись. Десять раз подумай – сможет ли он стать тебе мужем и отцом твоим детям…

Вот и сейчас, с замиранием сердца стараясь держаться с Уваровым как предписывает устав и мечтая совсем о другом, Анастасия вспоминала и повторяла в уме уроки Воронцовой.

– Вольно, поручик Вельяминова. А как другие посмотрят… Вы же не солдат срочной службы, вне расположения части вполне свободны в своих поступках. И не только в отношении посещения увеселительных заведений. Итак, сегодня в восемнадцать ноль-ноль вам надлежит находиться у выхода из расположения части со стороны Нижегородской улицы. Форма одежды гражданская, парадно-выходная. В случае несогласия с данным распоряжением имеете право подать рапорт по команде. С соответствующей мотивацией. Кстати, поручик, что сказано по этому поводу в Уставе?

– Я помню, господин полковник: «…Продолжая, тем не менее, выполнение приказа до его отмены вышестоящим начальником».

– Совершенно верно. А поскольку мой вышестоящий, полковник Стрельников, в данный момент находится в служебной командировке, ваш рапорт будет рассмотрен после его возвращения, то есть, в любом случае, значительно позже указанного мною времени.

Уваров с трудом сдерживал улыбку, проводя сей «воспитательный момент», Анастасия, кажется, тоже.

– Не смею вас более задерживать, поручик. На сборы имеете ещё целых четыре часа… Пока горит свечка.

Разумеется, она немедленно рассказала своим «сёстрам», а заодно и тем девушкам из взвода, кто оказался поблизости в комнате отдыха, о неожиданном приглашении подполковника. Свои отреагировали спокойно, как и на большинство событий, их лично не задевающих. К Уварову никто из них тайных нежных чувств не испытывал, значит, и для ревности повода не было. Зато местные печенежки весьма развеселились.

Достойный повод для женской болтовни. Как же – большой начальник, граф, красавец, кавалер боевых орденов, чуть ли не легенда управления, увлёкся их подругой. Да ещё и вёл себя, как влюблённый гимназист. Остроглазые спецслужбистки с солидным у большинства опытом личной жизни всё замечали. И втайне подсмеивались над монашествующими «валькириями», ни в каких отношениях с мужчинами не замеченными. Весьма частые в однополом коллективе разговоры на соответствующие темы они, конечно, поддерживали наравне со всеми, но не составляло труда понять, что познания их – чисто теоретические, пусть и весьма обширные.

Отчего так, почему – кодекс поведения спрашивать не позволял.

И вот вдруг такой случáй, как выразилась подпоручик Полина Глазунова, девица разбитная и успевшая до перехода в «печенеги» побывать замужем, пусть и не слишком долго.

– Значит, начинаем собираться, – объявила она, и полтора десятка девушек принялись дискутировать, в чём именно пристойно идти в театр на премьеру, и не просто так, а в качестве дамы самого подполковника Уварова. Причём дамы всё-таки военнослужащей, что исключало всякие легкомысленности вроде декольте, открытой спины и тому подобного.

Но и строгий английский костюм тоже не подходил.

– Тот же мундир, только без погон, – фыркнула Глазунова, и большинство с ней согласилось.

Из тех нарядов, что Майя с Татьяной подобрали девушкам для московской жизни (почти тридцать комплектов костюмов и платьев при практически полном совпадении размеров давали простор для воображения и «манёвра наличными силами и средствами»), после долгих споров удалось наконец выбрать подходящее.

– Не совсем то, что виделось, – с долей сомнения сказала Глазунова, – но в целом сойдёт.

Это в ней, пожалуй, говорила зависть. Майя, с куда более тонким вкусом дама, чего зря своим подопечным не приобретала. В тёмно-изумрудном, в меру открытом платье, длиной чуть ниже колен, подчёркивающем все достоинства её фигуры, Анастасия была чудо как хороша. И туфли в тон нашлись, и чулки из натурального шёлка.

– А вы, девки, не из бедных будете, – как бы с удивлением сказала ещё одна «светская львица» взвода, Арина Темникова, кивая на разбросанные по койкам и столам туалеты. – Такой гардеробчик ой-ёй-ёй стоит. – А, кроме формы, ни разу ничего не надевали…

– Это нам тётушки на прощание подарили… – ответила Мария.

– Всем – и исключительно тётушки?

– Их у нас всего две… На всех.

– Сиротки, значит, – со странной интонацией проговорила Темникова.

– Так случается, – сухо ответила Кристина. – Авиационная катастрофа – и сразу полсотни сироток. Только остальные – другого возраста.

Взвод затих, усваивая неожиданную информацию. Вообще в отряде интересоваться подробностями биографий сослуживцев не было принято. А тут вдруг повеяло отзвуком какой-то давней трагедии. Зато многое в поведении «валькирий» сразу становилось на своё место.

– Иди сюда, – потянула Настю к окну Глазунова. На улице с низких, пепельных туч срывался мокрый снег с дождём. Порывистый ветер раскачивал чёрные ветки деревьев гарнизонного парка. – А сверху что наденешь, в такую погоду?

Из верхних вещей у девушек были только плащи и короткие, для брючных костюмов, куртки.

– Совсем не годится. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Но я тебя не за этим позвала. – Полина понизила голос.

– Ты вот что запомни, если он тебя сегодня же попробует в постель затащить, ни за что не поддавайся. Даже если самой захочется – не поддавайся. Иначе всё у тебя на этом и кончится. Кто ты и кто он? Месяц, не меньше, води на поводке, хоть до исступления доводи, но держись. Пока по-настоящему в любви не признается, замуж звать станет… Уж я хорошо мужиков знаю.