Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - Фаина Гримберг

«… певучая беседа, которую вел в ту ночь кучер со своими лошадьми, звучала похоронно… жалобные звуки, которыми человек поверял свои горести животному, единственному верному другу, хватали за душу и наполняли ее невыразимой грустью…»

«Когда русские хотят быть любезными, они становятся обаятельными… Такая обаятельность одаряет русских могучей властью над сердцами людей…»

«Грусть, скрытая под личиной иронии, – наиболее распространенное здесь настроение, особенно в гостиных…»

«Но, хотя эти люди были закованы в кандалы, в моих глазах они были невинны, ибо при деспотическом режиме виновен только тот, кто карает…»

Но между генеральной репетицией и самим спектаклем проходит ведь еще какое-то время подготовки. И даже может показаться, что уже готовятся совсем к иному представлению… И потому…

Александр II (правил с 1855 по 1881). Судьба «освободителя»

В царствование Александра II Россия продолжает идти к своему грядущему (уже в XX веке) расцвету в качестве государства определенного типа. И естественным образом Романовы продолжают идти к своей гибели.

Реформы, проведенные при Александре II, по сути своей – именно то, что принято называть либеральными реформами. Попытаемся понять, почему же имперский либерализм вызывает в дальнейшем последствия вовсе не либеральные. Наиболее значительным деянием было, конечно, освобождение крестьян от крепостной зависимости. Но это был еще один шаг к нивелировке сословий, столь гибельной для Романовых. К этому вела и судебная реформа – введение гласного судопроизводства, теперь суд строился на внесословных началах; подсудимый получал защитника, который посредством защитительной речи мог воздействовать на коллегию присяжных заседателей. Шаги к нивелировке сословий предусматривали введение земского самоуправления. В 1874 году обнародуется манифест о всеобщей воинской повинности, система «набора-призыва» совершенствуется; при сокращении срока службы армейская система теперь охватывает значительно большее число подданных императора. Еще при Александре I делались попытки интегрировать в армейскую систему «иноверных» подданных империи, теперь продолжаются эти попытки интеграции в имперскую армейскую систему представителей народностей Кавказа и Средней Азии. И это естественным образом работает на все ту же нивелировку сословий. В обществе формируется явление так называемых «разночинцев» – внесословных интеллектуалов. Но официальная сословность общества – преграда для развития внесословной интеллектуальной элиты. В такой ситуации естественно возникают новые революционные кружки и направления («Земля и воля», «Черный передел», «Народная воля»). Альтернативой сословному общественному устройству члены этих организаций видят государство, основанное на принципах внесословной национальной доктрины. Однако некогда сложившееся противопоставление – «народ» и «просвещенные» – продолжает иметь силу. Участники революционного движения 60—90-х годов именуют себя «народниками»… Ситуация достаточно любопытная: дворянин, помещик отделен от «народа» своей принадлежностью к высшему сословию; новые революционеры отделены от того же «народа» своим европейского образца образованием. «Народу» остается недоступным образование даже на уровне самых низших европейских стандартов. Призывы «народников» сочувствия не встречают. Но таким же равнодушием загадочный «народ» ответит позднее и на свержение Николая II, внука Александра II. Интересно, что в период так называемой «Гражданской войны» регионы, в которых ведутся наиболее интенсивные военные действия, одушевляются отнюдь не идеями социального переустройства, но задачами сепаратистскими (Украина, Средняя Азия, Кавказ)…

Внешняя политика Российской империи, в сущности, не зависит уже ни от личности монарха, ни от действий политиков, окружающих его. Империя продолжает расширяться за счет приращения регионов, имеющих архаическое («отсталое») государственное и военное устройство. Именно такие территории приносит Российской империи завоевание Средней Азии. На этих новых территориях (бывшие Кокандское, Хивинское, Бухарское ханства) довлеет сословно-феодальное устройство; будущее показало, что их интенсивная интеграция в состав империи возможна опять же в процессе нивелировки сословий…

Но какова же личность самого «царя-реформатора»? Похоже, что упорядочение престолонаследия, проведенное Павлом I, напрочь уничтожило тип яркой живой личности в династии Романовых. Все последовавшие за ним Александры и Николаи видятся невольно все одним и тем же омундиренным и более или менее высокомерным буржуа, то почему-то либеральным, то почему-то нелиберальным. Некая фигурка в мундире, поставленная поверх циферблата, но никакого отношения к часовому механизму уже не имеющая. Впрочем, подобная унификация постигла во второй половине XIX века все европейские династии, все они оказываются представленными высокомерными буржуа в мундирах и безвкусно одетыми дамами… Но все же попытаемся рассказать об Александре II. Его воспитанием и образованием занимались просвещенный Сперанский, ретроградный Мердер и поэт Жуковский. Все они были назначены к нему его отцом, Николаем I. Интересно, что Жуковский дозволяет в «своем кругу» достаточно свободные и «либеральные» высказывания. Вот он обращается с письмом к императрице Александре Федоровне: «Когда же будут у нас законодатели? Когда же государи наши будут смотреть с уважением на истинные нужды народа, на законы, на просвещение, на нравственность? Государыня, простите мои восклицания, но страсть к военному ремеслу стеснит его (наследника. – Ф. Г.) душу: он привыкнет видеть в народе только полк, в отечестве – казарму…»

Российское общество связывает с наследником надежды на грядущую либерализацию, Николай I этому не препятствует. Более того, он отправляет сына в путешествие по империи, затем – за границу. Репутация Александра как будущего либерального правителя упрочивается.

В Англии происходит его знакомство с его выдающейся современницей, королевой Викторией. Ей двадцать лет, она еще не замужем. Кажется, молодые люди заинтересовались друг другом. Но, разумеется, брак невозможен. Ведь супруг Виктории не будет королем, а всего лишь – принцем-консортом, супругом королевы, так же, как российская императрица, после известных павловских распоряжений, – всего лишь супруга императора. Однако молодая королева записывает в дневник: «Мы остались наедине. Великий князь взял мою руку и тепло сжал ее в своей руке. Он был бледен, и голос его задрожал, когда он сказал мне по-французски: «Мне не хватает слов, чтобы выразить все, что я чувствую», – и добавил, как глубоко он признателен за столь любезный прием… Он твердо верит, что все это послужит установлению дружеских связей между Англией и Россией. Затем он прижался к моей щеке и поцеловал меня так тепло и с таким сердечным чувством, и потом мы опять очень тепло пожали друг другу руки… я была очень опечалена, расставаясь с этим милым молодым человеком, в которого я действительно (говоря в шутку) была немножко влюблена…»

Адъютант наследника полковник Юрьевич записывает, в свою очередь: «Прошлой ночью мы попрощались с английским двором. Когда цесаревич остался наедине со мной, он бросился в мои объятия, и мы оба плакали. Он сказал мне, что никогда не забудет Викторию. Прощаясь, он поцеловал королеву. «Это был самый счастливый и самый грустный момент моей жизни», – сказал он мне».

Разумеется, гарантировать, что дневник Юрьевича (а возможно, и дневник Виктории) не являются подделками, мы не можем. «Дружеским связям между Англией и Россией» помешало их соперничество на Балканах. Однако в 1874 году младшая дочь императора, Мария Александровна, становится женой одного из сыновей Виктории, герцога Эдинбургского. Торжественное бракосочетание состоялось в Санкт-Петербурге. В том же году император прибыл в Англию якобы для того, чтобы навестить дочь. Однако на этот раз встреча королевы и императора прошла совершенно официально, без нежностей…

Сам император Александр II был женат на принцессе Вильгельмине-Марии Гессен-Дармштадтской, принявшей в русском крещении имя «Марии Александровны». Она отличалась слабым здоровьем, умерла от прогрессирующего туберкулезного процесса. Вероятно, вследствие ее заболевания супруги предпочитали жить в Царскосельском Александровском дворце, называемом еще «Петергофской фермой». Там семья вела вполне буржуазную жизнь: обеды «запросто», прогулки, вечера за картами и разговором.

Старшая дочь, Александра, умерла в детском возрасте. Последовавший за ней сын Николай (наследник) также скончался в юном возрасте, от туберкулеза (это ему посвящено стихотворение Тютчева «Сын царский умирает в Ницце…»). В 1845 году родился Александр (будущий Александр III), после него – Владимир, Алексей, Мария, Сергей, Павел… Дети воспитывались в английском стиле (уже общепринятом для воспитания в европейских аристократических семьях): холодные обливания, гимнастика. Воспитательницами старших детей в раннем детстве назначены были: мисс Юз, мисс Ишервуд и мисс Статтон. У мальчиков были военные воспитатели: генерал-майор Зиновьев и полковники Гоголь и Казнаков. Какое-то время сыновья Александра II учились в Первом кадетском корпусе; как видим, образование их было военное, с самого детства они были «людьми в мундирах». «Оппозиционером» по отношению к Александру, еще при жизни Николая I, был брат, Константин Николаевич. Кажется, он всячески стремился настроить отца против сына-наследника. Однако сведений о том, чтобы Константин Николаевич поддерживал материально внутригосударственные революционные движения, кажется, нет. Да и едва ли это было бы возможно, движения эти носили слишком антиромановский, антидинастический характер…