Во имя Зоны - Лев Жаков

— Я смотрю, вы с ним не очень похожи, — заметил Цыган. Он лежал под окном, совершенно сливаясь с тенью.

— Двоюродные, — буркнул Рваный. Он заворочался, устраиваясь поудобнее.

Ботаник сидел под доской, обхватив колени и упершись в них подбородком. Сержант уже спал, похрапывая. Долг лежал, накрывшись одеялом с головой.

— Вова, ложись, — окликнул Рамир лаборанта. Тот вздрогнул.

— Опять бессонница, — прошептал он и провел ладонью по глазам.

Скоро в классе стало тихо, слышалось ровное дыхание спящих и негромкий, сочный храп Сержанта. Ботаник сидел в одной позе больше часа, затем поднял голову, услышав скрип в коридоре. Он долго прислушивался, затем лег на бок, скрючившись. Стоило установиться ночной тишине, как к нему приходили кошмары. Лаборант еще не спал, а уже грезил, и все ему мерещилось, как генерал расправляется с ним, с Ботаником. И все какими-то изощренными методами, на манер средневековых пыток. То скальпель под ногти загоняет, то ногу без наркоза отпиливает, то вскрывает череп и, вынув мозг, вставляет туда артефакт или сборку… Ботаник вскрикнул, когда последняя сцена промелькнула перед глазами особенно ярко, правдоподобно. Этот кошмар часто мучил Ботаника, потому что безумия он боялся даже больше, чем смерти. Или нет?

Ботаник всунул в рот кулак, задавливая стон, и сел. Сон не шел. Завтра, похоже, предстоит еще более тяжелый переход, и надо бы хоть немного поспать… Но во сне кошмары были ярче, с ужасающе выразительными деталями, и Ботаник понимал, что не сможет заснуть. Он поднялся, выглянул в коридор. Там было темно и пусто, по-особому пусто — как бывает в брошенных помещениях. Из-под железных щитов пробивались полоски света.

Ботаник закрыл дверь и, подумав, задвинул засов — вдруг генерал сюда заберется, пока он, Вова, спит? Лаборант тут же одернул себя: что за глупые страхи! Но по спине уже поползла холодная струйка, и Ботаник не смог заставить себя открыть задвижку. Он перешагнул через спящие тела, протиснулся мимо парт к заколоченному окну и посмотрел между досками. Ночной пейзаж умиротворит, успокоит, и он как-нибудь заставит себя заснуть.

Двор школы словно вымер, в лунном свете видны черные пятна кострищ, в кустах поблескивает… Что может поблескивать в кустах?

Ботаник отпрянул, стукнулся бедром об угол парты, прикусил губу и, пробравшись обратно, потряс Цыгана за плечо.

— Рамир, проснитесь, — бормотал он, расталкивая спящего.

— Да я уже проснулся, черт возьми! — буркнул наемник и резко сел, сбросив костлявую руку лаборанта. — Чего тебе? У меня нет снотворного, сколько раз говорить!

— Ш-ш, послушайте, — прошептал Ботаник, прижимая палец к губам.

Цыган его жеста не увидел в темноте, но уши навострил. Снаружи доносились какие-то звуки — то ли голоса, то ли шаги.

— Ну? — недовольно спросил он вполголоса, поднимаясь. — «Свобода» гуляет, чего ты испугался?

Ботаник встал и поманил его к окну. Рамир, пошатываясь, с гудящей головой, побрел следом, врезался в парту, ругнулся и приник к щели. Во двор из лесочка выходили военсталы, он сразу узнал их по плюхам детекторов на плече. Ботаника била дрожь.

— Генерал пришел за мной…

— Кара минжа! — Рамир отодвинулся от окна, схватил лежащий на парте «скар». — Буди всех! — Он перепрыгнул через кого-то, кого-то пнул, подбежал к дверям, подергал. Задвижка запрыгала в пазах, позвякивая. — Это ты заперся, болван? — Рамир сдвинул металлический засовчик в сторо ну, распахнул дверь. На лестнице мелькнул свет, послышались шаги, голоса. — Вот черт! — Он захлопнул и запер дверь. — Тащите сюда парты, завалим вход! Отряд уже был на ногах.

— Там военсталы, они во дворе, они идут сюда! — чуть не плакал метавшийся по классу Ботаник.

Сержант с Падлой выглянули в окно, Падла не долго думая отодрал одну из досок. Военсталы рассыпались по двору, взяв два крайних окна на втором этаже под прицел. Долг схватил Ботаника за плечо, толкнул в угол:

— Не путайся под ногами! Рваный потер опухшее лицо:

— Ну брательник, вот гад! Предатель! Вот чего он меня увести пытался!

Долг посмотрел на свои командирские часы, слабо светящиеся даже при тусклом лунном свете:

— Полпятого утра. Быстро обернулись.

— Рваный, помогай! — Цыган придвинул одну парту к дверям и побежал за следующей. Сгреб оружие, переложил на матрас и взялся за край.

— Чего ты тут раскомандовался? — скривился Рваный, поднимая из кучи оружия на матрасе свой «калаш». — Я лучше постреляю…

— Рваный, забаррикадироваться! — рявкнул Долг.

— Щупальце кровососа тебе в задницу! — заорал в ответ Рваный. Долг поднял автомат, который минутой ранее взял с парты, навел на свободовца.

— Приди в себя, Рваный, и займись делом, — приказал он.

В дверь ударили, и хлипкая фанерная доска затрещала. Перекрывающая проход парта сдвинулась. Рваный икнул и, схватив ближайшую парту, потащил ее к дверям. Они с Цыганом закинули эту парту на первую, взялись за следующую.

— Сержант, доставай веревку, — командовал Долг, просовывая пальцы между закрывающим первое окно железным щитом и стеной. — Падла, огонь!

Бандит выставил ствол «абакана» в дыру, защелкали выстрелы, гильзы со звоном падали на пол. Дверь трещала под сильными ударами. Цыган заклинил ее ножкой стула, но сама фанера долго не выдержит. Все парты перетащили сюда, дверь исчезла за ними.

— Сдавайтесь, вы окружены! — грянул в коридоре бас Бородатого.

— Хрен тебе, брательник! — заорал в ответ Рваный.

— Рваный, прикрывай вместе с Падлой! — Долг быстро привязал конец веревки к ржавой батарее под окном. — Сержант, спускаешься первым, отходишь к тем ящикам на краю двора, видишь?

Сержант выглянул в окно и деловито кивнул. Подергал веревку, проверяя прочность. Схватил из кучи у двери рюкзак, не разбираясь, где чей, осторожно выглянул в окно.

— Цыган, к другому окну! — Долг встал рядом с Падлой и тоже открыл огонь.

Военсталы отступили под прикрытие мешков с песком, наваленных на дальней стороне двора, и оттуда пытались стрелять, но огонь из окон не давал им даже высунуться. У находящихся на втором этаже сталкеров было преимущество.

— Прикроешь оттуда Цыгана! — крикнул Долг. Сержант кивнул, уселся на подоконник и, перевернувшись, скользнул по веревке вниз. Цыган клал выстрелы из «скара» поверх мешков с песком.

— Выходите и останетесь в живых! — пообещал из коридора Бородатый. Фанера сломалась в двух местах, в дыру просунулась рука с пистолетом.

Цыган обернулся, навел ствол на руку, но опоздал: подобравшийся по стене Ботаник обрушил на запястье приклад «калаша». В коридоре заорали, пистолет упал, а рука исчезла. Дверь снова затряслась под ударами, парты немного сдвинулись.

Затем в классе за стеной послышался шум отдираемого железа. Цыган высунул голову и увидел, что из соседнего окна показался ствол. Сержант уже бежал через двор, пригнувшись и петляя, Долг с Падлой прикрывали его.

— Цыган, пошел! — крикнул Долг, не оборачиваясь.

Несколько стволов высунулись из-за угла школы, сверкнули вспышки выстрелов. Сержант сделал гигантский скачок и перепрыгнул штабель ящиков на другом краю двора, по диагонали от засевших под прикрытием мешков с песком военсталов. Пули взрыли землю, выбили щепки из ящиков. Сержант выставил из-за ящиков ствол и дал очередь за школу. Свободовцы исчезли. Сержант махнул — мол, следующий!

— Цыган, пошел! — повторил Долг.

— Сюда, Долг! — крикнул Цыган. — Здесь снайпер!

— Заряжаю! — заорал Падла, и обернувшийся было Долг вновь открыл огонь по военсталам.

Дверь погибала под натиском самых дюжих свободовцев, ржавые болты, держащие ручку, сломались, подпирающий створку стул свалился на парту, и дверь поддалась. Взревел хор радостных голосов.

— Сдавайтесь! — орал Бородатый.

Парты поехали в сторону, в щель всунулся ствол, полыхнула вспышка, хорошо видимая в темноте. Сталкеры пригнулись. Пуля попала в кирпич, выбила крошку и рикошетом ушла в класс. Рваный с рычанием всадил в щель полмагазина. Послышался звук упавшего грузного тела.

— Своих бьешь, опомнись, брат! — крикнул Бородатый из коридора. Рваный лягнул дверь, закрывая, плечом налег на баррикаду, придвигая ее обратно.

Вставив магазин, Падла выглянул в окно и ударил очередью по поднявшим головы военсталам. Цыган сплюнул, подхватил и надел какой-то рюкзак, сел на подоконник. Ствол в соседнем окне нацелился на Сержанта, который, привстав за ящиками, редкими одиночными удерживал свободовцев за школой, давая возможность сталкерам пересечь двор. Цыган, держась одной рукой, повис на веревке, выставив руку со «скаром». Из соседнего окна выглянул Рыжий, в руках у него был «калаш» с оптикой. Ствол быстро передвинулся, нацелившись на Цыгана. Тот нажал на спуск. Вспышка, грохот двух выстрелов. Пуля из «скара» попала Рыжему в шею, плеснула кровь, свободовец схватился за рану, падая на подоконник. «Калаш» выпал из ослабевших пальцев и кувыркаясь полетел на землю.