Ретроскоп - Юрий Соколов

По мере того, как Циклоп пожирал дневной свет, внизу зажигались всё новые и новые огни. Вскоре лишь эти искры свидетельствовали о том, что город ещё жив.

— И пала тьма на землю Египетскую, — сказал Стейбус.

Сверху объединённые кварталы и мегабилдинги казались беспорядочным скоплением изрезанных ветром уступчатых скал и гигантских каменных столбов, на которых племена пигмеев разожгли свои крохотные костры. На скалы и от них стремительно мчались светляки икаров — они ныряли в пещеры внутренних транспортных каналов и выныривали оттуда; сверкающие бескрылые драконы поездов Транслайна чертили светящиеся дуги по еле заметным из-за слабой подсветки висячим тропинкам монорельсов; а откуда-то сверху, невообразимо далёкий, но внезапно ставший в этой тьме близким, ощутимо давил своим присутствием Циклоп. И миллионы пигмеев оторвались от своих уютных костров, вышли из безопасных пещер в скалах, чтобы поклониться богу мрака, справить тризну по съеденному им светилу… заснять происходящее на видеокамеры.

Из диспетчерской СБД передали, что лимит пребывания на запрошенной трассе превышен, и Стейбус повёл икар к выбранному наугад кварталу Лессики. Непонятно, почему его всегда притягивал именно этот жилой массив. Он часто бывал здесь по собственному желанию, а стечения обстоятельств, вынуждающие посещать Лессику по необходимости, ещё более усиливали ощущение, что с самым большим, самым грязным и самым нищим жилым массивом Сестрории каким-то образом связана его судьба.

Родители Стейбуса жили в Лессике, правда — на верхнем уровне. И только перед рождением ребёнка они перебрались в мегабилдинг «Атлас», расположенный всё в том же массиве. Его дед обитал на средних уровнях одного из объединённых кварталов, постепенно забираясь всё выше, а прадед жил на подземном.

Стейбусу первому, с момента переселения их семьи на Алитею, удалось преодолеть притяжение Лессики, да и то не до конца. А родители так никуда и не переехали дальше «Атласа». После благополучного окончания их сыном университета, они вдвоём отправились в короткий космический круиз — первый настоящий отпуск за всю жизнь. Чета Покс не планировала входить в большие расходы. Как и предшествующие пять поколений алитейских Поксов, они всю жизнь откладывали деньги, экономя каждый империал; но круиз оказался ещё короче, чем предполагалось. Разгерметизация корпуса лайнера произошла внезапно, едва корабль вышел за пределы атмосферы. Аварию быстро устранили, но к этому моменту девяносто семь человек, в том числе и супруги Покс, оказались мертвы.

Похоронив родителей, Стейбус прервал семейную традицию, плюнул на экономию и переехал в Старый Квартал, купив отдельный жилой модуль. А вскоре он получил место в Институте сравнительной истории, начал неплохо зарабатывать на хрониках, собранных в прошлом, и смог начать жить ни в чём себе не отказывая. Но Алитею покидал только дважды — один раз для того, чтобы получить доступ в архив малолюдного межпланетного альянса Карр, а второй раз для работы в сводном архиве Содружества Человеческих Миров. Все альянсы и планеты-государства блокировали свободный доступ в «Глобале» к своим архивам, опасаясь негуманов и друг друга, а сводный архив Содружества выхода на Галактическую информационную сеть вообще не имел. Узнав всё, что нужно, Стейбус вернулся на Алитею и больше никуда не летал; отправиться же в круиз у него и вовсе желания не возникало. Путешествия во времени вполне заменяли ему путешествия в пространстве.

Оставив икар на стоянке, Покс спустился на третий уровень. Бесцельно переходя по пешеходным дорожкам и вставая на эскалаторы, он постепенно поднялся на шестой уровень, потом спустился на минус четвёртый. Такие его походы в Лессику объяснялись не ностальгией — какая может быть ностальгия по вечной сутолоке и шуму объединённых кварталов? — но жилой массив, бывший местом жительства для шести поколений его предков, странным образом успокаивал Покса.

«Да, Лессика, — думал он. — Въелась ты мне в кожу, заразила кровь и пропитала всё тело. И не избавиться от тебя никак — хоть куда переезжай. Для этого нужно ещё шесть поколений. Или сто тысяч лет в прошлом».

Пару раз на него оглянулись, должно быть, узнавая. Всё же его лицо изрядно примелькалось столичным жителям на митингах и в выпусках новостей.

Свернув наугад ещё несколько раз, он вдруг обнаружил, что стоит на пороге частного ретросалона. Уже повернувшись, чтобы уйти, Покс вдруг подумал — а почему бы и нет?

Действительно, а почему бы?

Шагнув внутрь, он тут же наткнулся на паренька, собирающего плату за вход.

— Желаете развлечься? — равнодушно улыбнулся тот. — Добро пожаловать, господин.

Покса он не узнал. Очевидно, на просмотр новостей просто не оставалось времени. В голосе не ощущалось и тени приветливости, только усталость. Наверняка он сидел тут почти круглосуточно, прерываясь лишь для еды и сна. Общеимперские трудовые нормы, конечно, распространялись и на людей, нанимающихся к мелким частным предпринимателям, однако на практике их соблюдение носило произвольный характер.

— У нас всё легально, — сказал паренёк, по-своему истолковав молчание Стейбуса. — И без обмана. Плата вперёд за час или больше, поминутная. Если кончатся деньги, вас просто выведут из прошлого автоматически. Доплатите — и можете начинать второе вхождение. А если самостоятельно вернётесь раньше, я сделаю возврат.

Покс протянул мальчишке монету в двадцать империалов, так как знал, что на подземных уровнях больше уважают наличные, чем карточки.

— Десятку оставь себе, — сказал он. — И не беспокой меня, пока я не закончу.

Взор парня моментально прояснился, и он снова улыбнулся — на сей раз от души, но тут же помрачнел.

— Все кабинеты заняты, господин. Только места в общем зале. Но, если хотите, я позову хозяина. Он живо выставит кого-нибудь из тех, кто взял кабинет в кредит.

— Я думал, у вас нет кредита.

— Есть. Для завсегдатаев, чья личность подтверждена, — пояснил паренёк.

— Не нужно никого выставлять, — сказал Покс. — Общий зал мне подойдёт как нельзя лучше.

— Тогда прошу…

В помещении, куда его провели, не имелось даже символических перегородок между столами. Сорок рабочих кресел, развёрнутые к стенам, стояли двумя рядами, оставляя между собой узкий проход, и большинство из них были заняты. Стейбус опустился в свободное и включил ретроскоп.

— Шумодавилка «Ультра». Помех почти нет, — сказал паренёк. — Шлем? Автономка? Синхронизатор?

— Ничего не нужно, — ответил Покс. — У меня оружие при себе, — спохватился он. — Наверное, надо было сдать при входе? Разрешение имеется.

— Нет, нормально. Оставьте, где лежит. Я ещё ни разу не слышал, чтобы посетитель начал стрельбу в реале, сам находясь в прошлом. Зал под контролем, в карман к вам никто не залезет. Можете быть спокойны и за вещи, и за деньги. Я же говорю — у нас всё нормально здесь. И камеры с выходом на ближайший полицейский участок.

— Хорошо.

— Ну, я пошёл? Если что понадобится, просто свяжитесь со мной.

— А номер?

— Да нет номера. Встроенный внутренний канал. Позовите: «дежурный!» — я отвечу.

Очевидно, салон был действительно полностью легальный, да ещё из лучших. Система шумоподавления «Ультра», одна из немногих, позволяла сносно работать на нескольких ретроскопах в одном помещении без использования внешней изоляции. Стейбус посмотрел на своего соседа справа. Им оказался грузный черноволосый мужчина лет сорока пяти. Сквозь полуоткрытые веки виднелись белки глаз. Справа сидел курчавый светловолосый парень. Дышал он часто, тело едва заметно подёргивалось.

Ну и местечко… Покс никогда не работал в открытом зале, он вообще в салоны до этого дня не заходил. Всё так на виду… Кто-то тяжело постанывал за спиной. Кто-то еле слышно хрипел, без конца произнося одно и то же непонятное слово. Кто-то разговаривал вслух на чужом языке, и Стейбус не сразу сообразил, что это древнеегипетский. Сколько времени нужно провести в одной эпохе, чтобы язык так въелся в подсознание? Настроив ретроскоп, Стейбус принялся рассматривать дополнительную клавиатуру, установленную в дополнение к обычной. Клавиши на ней шли под номерами, а сверху располагался длинный узкий экран с надписью: «Быстрый доступ. Одно нажатие — справка. Два нажатия — запуск».

Обычные цифровые клавиши Стейбуса не заинтересовали. Он знал, что с их помощью можно выбрать один из множества давно известных, заезженных эпизодов, сто раз обыгранных в художественных пси-постановках. Они представляли интерес разве что для новичка, впервые подключившегося к ретроскопу. Нормальные хронокоординаты нужно набирать на стандартной клавиатуре или на экране, а для чего клавиши с римскими цифрами?

Первая — «случайный агент», подсказала справка. Ну, понятно. Некоторые могут часами перебирать агентов, разработанных кем-то другим. Информация о них вываливается в «Глобал» пачками.