Сотни украденных жизней - Ирен Ресс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я внимательно из-за деревьев и небольшого склона наблюдала за каждым его шагом. "Один, два, три…" – начался отсчёт в моей голове. Подходя к забору, Давид неожиданно замедлился, словно шаги стали даваться ему с усилием. Всё медленней и медленней, и неожиданно его силуэт стал более прозрачным и у самого забора растворился. Я застыла на месте и не могла шелохнуться. Что произошло? Что теперь делать? Пространство вокруг показалось мне мутным, я подняла ладонь и обнаружила на своих щеках слёзы.
Рейнольд тоже смотрел на место рядом с забором, он опустил мордочку к земле и начал поскуливать. Вдруг я услышала крик сверху. Вороны начали слетать с деревьев и направились в мою сторону. Они стянули с меня капюшон, дёргали за волосы и хватались лапами за руки. Где-то сзади тихое поскуливание пса превратилось в мольбу о помощи. Я перестала понимать, что происходит вокруг, и мне показалось, будто чьи-то руки вырываются из преисподней и тащат меня в ад. Я сорвалась и со всех ног побежала прочь.
Всё вокруг превратилось в какую-то тёмную материю, в какую сторону я бы не направилась – выхода не было. Я крутила туда-сюда и в какой-то момент услышала приближающиеся голоса. "Ну всё, теперь я точно сошла с ума." – попыталась объяснить это себе. Но потом я увидела жуткую картину и поняла, кому принадлежал один из голосов. Это был директор. Я сидела на кресле, но это не была я, на самом деле там был мой отец, я почувствовала это.
"Я почитал твои работы, но учти – книга для нашего господина должна быть в разы лучше всего этого барахла. Он должна выглядеть так, будто господин самый могущественны человек во всей вселенной!" – высоким тоном эмоционально проговаривал директор, местами переходя на восхищённый крик. "Это и так очевидно, но я напомню: никто не должен заподозрить, что книга не древняя."– приблизив свой широкий и мерзкий рот, проговорил он прямо у глаз моего отца. "Ах, так захватывающе! Будущие поколения, эти блошки на шкуре нашей планеты, будут читать легенду и узнают наконец о нашем господине. Об этом великом человеке, который перешагнул через жизнь, через законы вселенной. Обычные смертные и не могли мечтать о таком кумире!"
Вместе со зрением, мне передались и чувства, которые, как я уверена, испытывал тогда мой отец. Это было одновременно и чувство страха и полнейшее отвращение. Человек, стоящий впереди, был похож на дикаря, которому дали управлять смертельным оружием убийства. "Если сделаешь всё превосходно, мы и тебе пожить дадим."– завершило чудовище свой монолог. Его впалые карие глаза и острые скулы резали глаза. При долгом рассмотрении такого выражения лица, этой сумасшедшей улыбки, можно было совсем перестать верить в человечество. Я почувствовала, будто мои губы шевелятся, значит отец сейчас что-то ответит. Что он ответит?!
Картинка снова оборвалась. Я понимала, что продолжала бежать в абсолютной темноте и решила следовать за звуками. Чуть дальше мне послышались крики, сначала слабые, потом всё сильнее и сильнее, пока не стали совсем оглушающими. От них резало в ушах, начинало колоть сердце, но я чувствовала, что по-другому нельзя: я должна услышать всё, я не могу прятаться! Среди криков я услышала свой любимый голос, словно из детства. Но тогда я слышала его спокойным и ласковым, сейчас это был резкий, злой и сильный голос. "Я не буду писать для вас! Я не буду!"
По голове словно что-то ударило. Я снова подняла глаза и увидела, как тощие и длинные руки директора убирали какой-то странный вытянутый сосуд в стену. Сосуд? Тот ли самый. Мне показалось, что я очнулась. Рядом стоял заброшенный дом, в который мы с Давидом когда-то положили книгу. Сейчас из-за мокрой и серой погоды он выглядел более одиноким." Если я здесь оказалась, то мне, наверное, нужно войти". – пришла мысль в голову. Я надавила на скрипучую дверь и прошла в комнату. Тогда сам старый дом не внушал мне страха. Я чувствовала, как прямо надо мной нависает более серьёзная проблема и все остальные на фоне неё казались глупостями. Проблемы с мамой – глупости. Экзамены – глупости. Я одна – глупости, вокруг меня целое человечество, хотя возможность снова запереться в доме посреди леса казалась уже почти мечтой. Я подняла доску в полу, книга лежала нетронутой. Моя рука потянулась к ней и, как только коснулась обложки, почувствовала ужасное жжение. Я схватилась за руку, а книга моментально превратилась в пепел.
Я почувствовала мокрую почву под собой и подумала, что наконец-то вернулась в своё физическое тело. Непонятно было только, почему ладонь продолжала болеть. Может это была игра моего больного разума. Кто-то схватил меня за обе руки. "Спасибо вам, птички."– сказал женский голос. Я открыла глаза и поняла, что библиотекарша тянет меня к тому самому дому. Я начала дёргаться и пытаться выбраться. "Надо же, какая резвая. А мне показалось, что ты без сознания." Она протащила меня через ворота, и беловолосый высокий мужчина с почти прозрачными глазами открыл ей дверь в дом. "Оставь её мне."– Улыбнулся он. Женщина тут же расцвела, её глаза загорелись, а зрачки расширились. Она толкнула меня в подвал, куда я чудом упала на руки. Было больно, но я посмотрела перед собой, и боль отошла на второй план. Все стены огромного подвала были украшены вырезанными узорами, выглядело, будто они были сделаны из камня. Мой взгляд зафиксировался на одном элементе, который был уже знаком. Там лежал сосуд.
Я стала крутиться по сторонам, но долго делать этого не пришлось. Сзади себя я увидела кровать, будто прямиком из больницы, а рядом с ней аппарат с кучей разных кнопочек. На ней лежал парень, лицо которого я не могла увидеть снизу, но уже знала, кто это.
Я не успела подняться, как вниз ко мне спустился тот мужчина. Он схватил меня сзади за руки, на что я попыталась ударить его ногой, но для него этот удар был как укус комара. Скорее моя нога заболела от соприкосновения с его железными мышцами. Мужчина привязал меня к стулу. Пока он второпях делал это, я намеренно, насколько это возможно, пыталась расширить грудную клетку и развести руки. Благодаря этому верёвка держала меня не слишком плотно.
– Ну вот мы и встретились, Анна. Я о тебе уже наслышан от своих помощников, да и с отцом твоим мы были
