Король Восточной долины (СИ) - Бердникова Татьяна Борисовна

Конте смутился, опуская взгляд, отводя его от своей ненаглядной и неловко улыбнулся.

— Мы… я… ну, ты понимаешь… Она мне очень нравится, и я ей тоже, в общем… Эта ночь…

— Ты что, ребенок? — Хищник, абсолютно недовольный тем, что обсуждает со старым врагом такие глупости, чуть приподнял брови, — Ник, переспать с женщиной, которая тебе нравится — не преступление, тут нечего стыдиться.

— Да, я знаю… — Доминик тяжело вздохнул и на мгновение сжал губы, — Просто, понимаешь… Я боюсь, ее отец не будет этому рад. Я ухожу, она остается здесь, и… в общем, все это очень сложно. Он скажет, что я напрасно дал ей ложную надежду на счастье.

— Любопытно, — утешать собеседника в планы Молле решительно не входило, поэтому он предпочел извлечь из его слов пользу для себя. Взгляд его скользнул по залу, останавливаясь на принцессе. Девушка, как раз взглянувшая на него, потупилась.

— А как ты думаешь… — мужчина чуть склонил голову набок, — Если предложить Таине ночь без обязательств, она согласится?

Конте фыркнул.

— Шутишь? Да она тебе ноги целовать готова, конечно, согласиться! Давай, парень, дерзай! — он слегка хлопнул собеседника по плечу и, удовольствовавшись тем, что тот, несколько недовольный, и в самом деле направился в сторону принцессы, глубоко вздохнул. Глянул на Саену и, чуть улыбнувшись, тихо пробормотал:

— Может, хоть тебе достанется кусочек счастья.

…Арчибальд покинул Восточную долину на пятый день своего пребывания здесь, покинул в полном одиночестве, заявив, что не видит смысла более здесь задерживаться. Таина, провожая его, краснела и бледнела попеременно, потом быстро поцеловала мужчину в губы и торопливо скрылась во дворце. Молле остался безучастен. Единственным, с кем он попрощался более или менее сердечно, был волк, преданно сопроводивший хозяина до самого выхода из Восточной долины. С остальными прощание мужчины было довольно скупым.

Кевин, не желающий расставаться с братом, как и его друзья, предпочли задержаться подольше и покидать Долину собрались лишь спустя месяц.

В день отбытия с утра в комнату Доминика вошел сердитый Филипп. Конте, предчувствуя взбучку, виновато поклонился ему.

— Не пытайтесь обмануть меня, юноша, — хранитель источника сдвинул брови, — Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что натворили?!

— Да, но… — Ник нервно облизал губы, — Послушайте, я ведь и в самом деле люблю вашу дочь, это не преступление…

— Что именно вы не считаете преступлением?! — прервал его гневный старик, — Обесчестить девушку, а потом вернуться к своим делам?! Оставить ее с ребенком одну?!!

Доминик почувствовал, что у него отнимаются ноги. Не веря себе, он медленно опустился на стул и, пытаясь не дать себе улыбнуться раньше времени, пробормотал:

— Вы… вы не могли бы…

— Саена беременна! — рявкнул негодующий отец, — А вы, вы, отец ее ребенка, вы покинете ее, и…

— Беременна! — Конте на секунду закрыл лицо руками, и когда опустил их, улыбка его сиянием могла затмить солнце, — О, это самая чудесная новость, что я слышал! Мой ребенок… Моя жена! Господи, у меня может быть семья!.. Неужели я совершил что-то хорошее, что получил такое счастье?

— Счастье? — Филипп покачал головой, — Опомнитесь, Доминик! Вы не женаты, ребенок родится вне брака…

— Нет! — Конте резко вскочил, расправляя плечи, — Нет, Филипп, я этого не допущу! Когда можно обвенчаться по вашим законам? Я женюсь на ней немедленно!