Кости холмов. Империя серебра - Конн Иггульден

далекой родины. Кто знает? Только Отцу-небу ведомо все. Но, как и Чингис, Субудай не успокоится до тех пор, пока не найдется неведомый враг, который нанесет удар первым. Удар настолько сокрушительный, что трудно даже вообразить. Лишь тогда, в последний миг перед смертью, можно будет оглянуться назад с гордостью и без сожалений о прожитом.

Как только примчались гонцы от Хачиуна и Джелме, Субудай отбросил раздумья. За дни, проведенные у перевала, Субудай выучил имена всех всадников и поприветствовал их. Гонцы спешились и отвесили низкий поклон, польщенные тем, что темник помнит такие детали.

– Тумены скоро прибудут, командир, – сообщил один из гонцов.

– Для меня есть приказ? – спросил Субудай.

Гонец покачал головой, и Субудай нахмурил лоб, так как был не в восторге оттого, что поступил под командование Хачиуна, хотя никогда не сомневался в его воинском таланте.

– Передайте своим командирам, что нам нельзя тут ждать. Шах еще может пойти в обход. Нужно заставить его идти так, как надо нам.

Едва Субудай замолчал, как в поле зрения показались Хачиун и Джелме. Примчавшись на лошадях, они одним прыжком соскочили на землю и быстро зашагали к краю утеса. Субудай поднялся на ноги и поклонился Хачиуну.

– Хотел увидеть все своими глазами, – объяснил Хачиун, всматриваясь в лежащую внизу равнину.

Всего несколько миль отделяли их от шахского войска, чьи передовые ряды уже просматривались сквозь густую пыльную дымку. Пыль висела в воздухе, словно крепостная стена, внушительные размеры которой любого привели бы в волнение.

– Я не мог уйти, не дождавшись от тебя приказа, Хачиун, – сказал Субудай.

Хачиун обернулся, буравя Субудая пытливым взглядом. Хачиун знал его еще простым воином, но Чингис возвысил юношу, полагая, что из того выйдет толк. Хачиун не забывал, что Субудай неоднократно оправдывал доверие хана.

– Хочешь сказать, что у тебя появились соображения? – спросил Хачиун.

– Этой огромной армией управляет один человек, – кивнув, начал Субудай. – Шах решил идти через этот перевал, а значит, командование его войском осуществляется не так, как у нас. Почему он не разделил войско и не поручил двум хорошим военачальникам провести его части через другие перевалы? Узнай своего врага – и ты узнаешь, как его победить. Нам это совсем не помешало бы.

Хачиун и Джелме переглянулись. Будучи не менее опытным, чем они сами, Субудай славился умением выходить из боя с минимальными потерями и в этом не имел себе равных. Он говорил не спеша, а тем временем армия шаха приближалась.

Заметив, что Джелме заглядывает ему через плечо, Субудай улыбнулся.

– Это их слабое звено, по которому мы и ударим, – продолжил он. – У нас на троих тридцать минганов, каждый под началом командира, который умеет думать и действовать самостоятельно. В этом наша сила. И еще в скорости. – Тут он снова вспомнил об осином гнезде. – Будем нападать всеми минганами, кроме четырех. Осиным роем. Пусть шах попробует поймать и раздавить их своими неуклюжими лапами. Мы для него слишком юркие.

– И что это за четыре тысячи, которые ты хочешь оставить? – поинтересовался Хачиун.

– Лучшие лучники, – ответил Субудай. – Самые лучшие из тех, что у нас есть. Они встанут вдоль перевала, высоко на скалах. Ты показал мощь наших луков на перевале у Барсучьей Пасти, помнишь? Я не мог бы найти лучший пример.

От лестных слов рот Хачиуна чуть изогнулся в улыбке. Когда-то он стоял с девятью тысячами стрелков против конницы цзиньцев, обстреливая врагов до тех пор, пока те не отступили.

– Если я поставлю своих достаточно низко, чтобы стреляли точнее, – возразил Хачиун, – лучники шаха достанут их своими стрелами. И мы до сих пор не знаем, что будут делать эти слоны.

Субудай безразлично кивнул:

– Не существует идеального плана, командир. Разумеется, ты должен сам решить, куда поставить людей, но ведь при стрельбе вниз дальнобойность больше, чем при стрельбе вверх, разве не так? Я высказал свою идею, как задержать продвижение шаха и его войска. Это мое мнение, но я готов следовать твоим приказам.

Хачиун задумался всего на пару секунд.

– Моли Отца-небо, чтобы ты не ошибся, Субудай. Я поставлю людей.

Неожиданно для Хачиуна и Джелме Субудай ухмыльнулся:

– Я никому не молюсь, командир. Если бы я это сделал, Отец-небо сказал бы мне: «Субудай, у тебя лучшее в мире войско, военачальники прислушиваются к твоим словам, твой враг глуп и неповоротлив, и тебе еще нужна моя помощь?» – Подумав об этом, он снова скроил кривую улыбку. – Нет, я буду полагаться на то, что у нас есть. Мы разобьем их.

Хачиун и Джелме взглянули еще раз на огромную армию, идущую к перевалу. Сто шестьдесят тысяч храбро шагали вперед, только теперь, после слов Субудая, они уже не казались такими страшными.

Чтобы скоротать время, Ала ад-Дин Мухаммед развлекал себя игрой в шахматы и уже битый час обдумывал очередную партию, когда громкий шум и крики отвлекли его от игры. От неожиданности шах подскочил, опрокинув со столика шахматную доску, и фигуры рассыпались на полу паланкина. Изрекая проклятия, шах раздвинул передние шторки и всмотрелся в даль. Слабый зрением, он едва смог разглядеть всадников, мчащихся навстречу его войску. Горны трубили сигнал тревоги, и шах стал испуганно озираться в поисках своего слуги. Но Аббас уже спешил к господину. Проворно взобравшись по деревянной