Сах. Потерпевшие кораблекрушение - Михаил Владимирович Баковец

Шторм свирепствовал уже пятый день, играясь с нашим судёнышком, как трёхлетний ребёнок в ванной с игрушкой. Набор корпуса скрипит, как суставы у старика. От мачты остался огрызок. В трюме по колено стоит густая жижа из земли, что просыпалась из кадок с растениями, и забортной водой, захлёстывающей со всех сторон. Давно бы набрали её полный трюм, но я догадался растянуть на палубе паруса, основной и запасной. Толстая провощенная материя, удерживаемая досками, приколоченными к палубе, дала шанс ещё немного побарахтаться в этой жизни.

Мои спутницы более-менее оклемались, но… Везде есть это чёртово НО. Они лишились магии. Этот удар для сильнейших магов мира был последней каплей в череде неприятностей последних месяцев. Возможно, слишком длительное пребывание в Сахе сказалось на их энергетике, и возвращение назад добило их Источники. Восстановятся ли они? Кто знает. Или местные боги услышали те проклятья, которые я послал на головы магичкам, когда старшие падишахини бросили меня на Туфельке вместе с Роксаной и Лаской. В тот момент я был страшно зол на них: за усыпление Фаэной, за принуждение Сэнги отправиться с ними (а что вышло из этого – известно), за то, что мы втроём оказались среди чудовищ в тот момент, когда сияние пропало. И из-за этой злости не стеснялся в словах и выражениях, призывая все кары на головы Олмы и Фаэны. Может, пропажа магии у девушек и есть результат тех слов? Просто высшие существа не стали разбираться и наказали всех женщин рядом со мной, в ком была капля магии? Чёрт знает.

Так что, сейчас в моей команде было пять малополезных тушек, которые большую часть времени, когда не спали, сидели с потухшим взором. Я рад был бы возвращению прежней ядовитой Олмы, сарказму Фаэны, заботе Сэнги. Увы, их сейчас и тенью себя прежних тяжело назвать.

Когда я упомянул в списках пострадавших от Саха Сэнгу, то не ошибся. Магически изменённая девушка пострадала точно так же, как и прочие. Она за несколько дней сильно исхудала и постарела лет на пятнадцать. Взгляд погас, кожа посерела, как у больного человека, и обвисла складками. От прежней силы и ловкости не осталось ничего. Сейчас Слуга была слабее меня минимум в два раза.

После перехода через границу Саха и нормального мира мои спутницы провалялись в беспамятстве два дня, в течение которых я изображал няньку. Я-то думал, что когда старшие падишахини очухаются и поймут, что во время ухода за ними я их видел и касался везде, где можно и нельзя, то устроят истерику. Вот только реальность оказалась куда как хуже – им стало на всё плевать после новости, что лишились магического Источника. Предложи я сейчас Олме лечь со мной в одну койку ради того самого, то она и ляжет… с равнодушным отстранённым выражением на лице.

Ещё спустя три дня мне удалось их расшевелить, но только слегка. Или дело в улучшающемся самочувствии оказалось. Роксана с Лаской даже стали по мелочи помогать мне в хлопотах по кораблю, Олма с Фаэной иногда поднимались на палубу, где глазели по сторонам. Сэнга только едва выбиралась из своего угла. Наша с ней связь почти исчезла, и девушка решила, что она мне больше не нужна из-за своей слабости.

А потом мы попали в шторм. Я до конца не обращал внимания на небольшую тучку далеко на горизонте, пока та как-то разом не увеличилась и не нависла над нашим кораблём. На второй день все девушки слегли, вновь превратившись в бесчувственных кукол, за которыми потребовался уход. Да я и сам едва держался на ногах и более-менее соображал, хотя изматывающая качка, пугающий треск корпуса, холод и вода в трюме так и заставляли забиться в уголок и там негромко подвывать, жалея себя.

«Зато запасы пресной воды пополнил благодаря дождю», - мысленно обнадёжил я себя, найдя светлый луч в кромешном мраке сложившегося положения.

Ещё хочу заметить, что бушевала не только стихия, но и энергополе вокруг нас, смешивая потоки маны, влияя тем самым на амулеты и магов. Последнее для нас было фиолетово из-за отсутствия действующих чародеев. А вот то, что досталось последним работающим амулетам – это плохо. Так на корабле не осталось ни одного работоспособного компаса. Два умерли, лишившись последних капель энергии. Третий показывал каждую минуту новую сторону света, будто бы наш корабль сейчас был юлой и вращался вокруг собственной оси. Ещё ветер и волны несли судёнышко с умопомрачительной скоростью. Один раз днём вдалеке мелькнула внушительная громада, с трудом видимая сквозь дождь и за волнами. Что это было – остров, одинокая скала или часть архипелага, к которому я ранее проложил курс – не знаю. Корабль пролетел так быстро, что рассмотреть толком ничего не удалось.

Так что я теперь даже примерно не знал, где находится наш корабль. Если мы в самом центре океана, и шторм вот-вот закончится, то мы окажемся в ещё более серьёзных неприятностях, чем когда меня неведомая сила выбросила рядом с плотом с пятью красотками. Мачты нет, магические движители истратили ману ещё до начала шторма, на вёсла сесть некому.

Утлое судёнышко то взлетает на вершину гигантских волн, то падает вниз, заставляя сердце трепетать, а в голове бьются мысли «неужели вот сейчас всё закончится?». Прибитая к палубе парусина худо-бедно спасала от затопления, отводя большую часть воды за борт. Заткнутые чем попало, отверстия для вёсел почти не пропускали воду. И всё равно в трюме было как в бассейне. Вернее, как в грязевом бассейне. Хорошо, что балласт был тщательно закреплён ещё на острове Погибших кораблей. Если хотя бы пара камней оторвалась бы и стала летать по трюму, то или кого-нибудь из нас блоки искалечили, или проломили бы борт, впустив внутрь морскую стихию.

Будь корабль больше, тяжелее, то давно шторм потопил бы его. Но благодаря своим размерам, тот всё ещё оставался наплаву, а количество воды в трюме помогало не перевернуться.

В один из моментов я в очередной раз высунулся наружу и увидел впереди чёрную