Путь. Начало - Александр Поляк

Йоки отвела взгляд, как будто задумываясь о том, стоит ли ей говорить или нет, и все же решилась:

— Для моего народа имена очень много значат. Мы считаем, что имя нельзя выбрать. Имя выбирает тебя. Уже при рождении у кови есть два имени: «эн-ти» — открытое имя, которое мы используем в повседневности, и «тей-ти» — тайное имя, настоящее. Его знают лишь самые близкие люди, а может случится и так, что сам кови не узнает его за всю свою жизнь. У нас есть ритуал: мы читаем тайное имя по близкому, и, если ты его увидел, а затем произнес, это значит, что вас действительно что-то связывает, этот человек открыт тебе, а ты ему, — Спутница замолчала, и посмотрела на Странника, тот с интересом ее слушал, и тогда она продолжила, — Если ты говоришь, что не помнишь своего имени, я могу попробовать его прочитать. Не в рамках ритуала, а просто для того, чтобы открыть его тебе. Но для этого ты должен быть открыт мне, — девушка опять отвела взгляд, — Не сейчас, как-нибудь потом… Если ты, конечно, хочешь.

После чего Йоки вновь взглянула на человека ожидая его ответа.

— Да, почему нет. Это было бы интересно, — Странник улыбнулся своей собеседнице.

— Хорошо. Хорошо… — девушка зависла на своем месте, переминаясь с ноги на ногу, а затем продолжила, — Что ж, я, наверное, пойду. Думаю, все-таки стоит попытаться снять блокировку с шлема, поставленную этими дафта.

Кови развернулась и направилась в свою комнату. Странник неслышно усмехнулся и одобрительно кивнул головой ей вслед. Человек не мог того знать, но под забралом на губах девушки тоже выступила улыбка.

Часть 3. Ковчег. IV

Хрупкая экосистема, частью которой стали и Странник со Спутницей, даже сами того не подозревая, была намного сложнее и многограннее, чем могли себе представить все ее обитатели. Те объекты, что кови называли «Ковчегами», получили свое название не без причины. «Ковчегами» же их называли и машины, или дафта, если так угодно. Сложно было сказать, откуда машины могли взять такое вдохновляющее, свойственное скорее для людей, наименование, но оно как нельзя лучше описывало сущность этих космических станций.

Ковчеги были сравнимы по размеру с достаточно большими астероидами, и для всех навигационных систем и локаторов, которые могли их распознать, выглядели примерно также. Однако, на деле, они разнились между собой и по внешнему виду, и по содержанию. Станция, на которую попали Странник и Спутница, представляла собой громадную звездоподобную структуру с двумя вращающимися кольцами, постоянно меняющими свое местоположение. За счет своей формы, а также из-за материала из которого была сделана внешняя обшивка ковчега, достигались два важных эффекта: во-первых, генерировалось искусственное поле гравитации, а во-вторых, станция становилась невидима в определенных диапазонах частот.

Да, конечно, визуально станцию сложно было не заметить из иллюминатора, пролетающего мимо корабля. Однако иллюминаторы зачастую были редким и просто декоративным элементом интерьера, которые ставились лишь с одной целью: вызвать «вау» у проходящего мимо пассажира. Кроме того, не стоило забывать о том, что космические расстояния очень просто недооценивать: какими бы громадинами не были «ковчеги», их едва ли можно было разглядеть, если только не знать наверняка, где искать. А в этом и была проблема: никто не знал. Кови, ведущие отчаянную войну против дафта, в отличии от кетов в свое время, знали достаточно о своих противниках. Они так же знали и о том, куда машины утаскивают бойцов с поля боя. Но это знание являлось абстрактным. Никто из живых, на данный момент, не знал точного местоположения ни одного ковчега.

И, как ни странно, самих обитателей ковчегов это тоже мало волновало. Похищенные, в большинстве своем, чувствовали себя на станциях крайне комфортно и уютно. Возможно, дело было в том, что уставшие от войн и разрухи люди здесь наконец-то обретали покой. Но, скорее всего, причиной тому являлось особое «умиротворяющее» поле, которое работало по всей станции. И вот, прежде яростные солдаты, уже улыбчиво попивают борлеанскую воду, аналог земного чая, и ведут неторопливые беседы между собой.

К слову, о борлеанской воде: несмотря на то, что помимо питательной белковой массы Странник, за все время проведенное на Ковчеге, не съел ровным счетом ничего, нормальная еда и напитки были представлены большим ассортиментом. Однако для получения доступа к ним, стоило пройти на следующую стадию «нормального функционирования и общения». Те, кого машины в итоге выпускали из комнат, убедившись наверняка в их миролюбивости, могли свободно разгуливать по всей территории станции, наслаждаясь всеми благами, представленными на ней. А благ было предостаточно.

Что и говорить: какие бы цели не преследовали дафта, они относились крайне внимательно ко всем мелочам, касающихся их пленников. От жутких металлических тварей с полей боя, на Ковчегах не оставалось и следа. Дафты Ковчега были представлены платформами, максимально приятными и нейтральными для восприятия представителями любых видов. Это были белые левитирующие бочонки с плавными формами и добрыми голубыми глазами, которые общались с представителями собранных ими форм жизни, посредством писков и других безобидных звуковых сигналов, как какие-нибудь милые зверюшки.

Машины не могли понять только одного нюанса: во всем нужно знать меру, потому как после перехода определенной границы «сладкое становится приторным» и начинает вызывать отторжение. А иногда даже опасения и страх. И вероятно небезосновательно.

* * *

Тот день, когда «левитирующий бочонок» впервые залетел в общую комнату, где Странник со Спутницей мирно делились друг с другом интересными историями из своей жизни, как ни странно, прошел без эксцессов. Спутница, которая, впервые увидев Странника с механической рукой, едва не выбила из него всю дурь, та самая Спутница, которая не доверяла дафтам ни на йоту, теперь лишь бросила короткий взгляд на чудной бочонок, и отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Странник же, да, тот самый Странник, вся свежая память которого была переполнена жестокими кровавыми моментами, раздавленными черепами, и той болью, и страданиями, которые причиняли бесчеловечные металлические твари, просто… Приветливо взмахнул рукой и в расслабленной манере вскрикнул:

— Ну здравствуй!

Лишь спустя время Странник смог осознать всю нелепость той мирной дружелюбной встречи.

В тот день голос белого плавающего бочонка наконец-то огласил соседям, что теперь они наконец-то могут начать «нормально функционировать и общаться». С того момента третья дверь, ведущая наружу из общей комнаты, всегда была открыта. Но как бы не порывались двое пленников этой милой трехкомнатной камеры вырваться из заточения раньше, теперь