Поместье с привидениями - Людмила Мартова

их не различаю. Просто мужчина в рабочем комбинезоне. Я обратила на него внимание, потому что он улыбался. Все в этот проклятый день ходят мрачными, а он засунул в рот печенье и засмеялся. Мне это показалось удивительным, но я тут же о нем забыла. У вас так бывает, чтобы вы что-то подумали и тут же об этом забыли? У меня так в последнее время постоянно.

– Наташа, – голос Глеба был мягок, но убедителен. – Я вам обещаю, что в вашей семье в самое ближайшее время все наладится.

Она посмотрела на него печально, но без гнева.

– Откуда вам-то знать?

– Оттуда, что я намерен жениться на писательнице Северцевой.

– Что-о-о-о? А она тоже собирается за вас замуж?

– Она еще пока об этом не знает, но, как только я тут со всем разберусь, так сразу же начну посвящать ее в тонкости своего плана. И поверьте, он закончится полной моей победой.

Наталья грустно улыбнулась и начала стягивать с плеч дождевик.

– В вашей самонадеянности есть что-то притягательное. Вы так уверены, что сумеете перебить в этой писательской голове светлый образ моего мужа?

– Убежден. Хотя бы потому, что я лучше вашего мужа, уж простите.

– Прощаю. Каждому свое. Не скрою, буду рада, если у вас получится. Простите, мне нужно прилечь, потому что от известия про Светлану я что-то совсем расклеилась. Если я правильно понимаю, тут сейчас опять станет полно полиции. Господи, когда же это все кончится.

– Скоро, – пообещал ей Глеб, имея в виду все сразу. – Потерпите немного. Совсем скоро все закончится.

Она пристроила дождевик на вешалку и повернулась к коридору, ведущему в западное крыло, направляясь в свою комнату. Из коридора в холл в этот момент вышла Марианна, чуть не столкнулась с Натальей, ойкнула и отошла в сторону, давая той пройти.

– Елка плачет и плачет, – сказала она Глебу встревоженно. – Пойду чаю заварю, вдруг поможет.

Она скрылась в направлении кухни, а Глеб остался стоять, пораженный внезапным озарением.

«У вас так бывает, чтобы вы о чем-то подумали и сразу забыли?» – спросила Наталья. Да, у него так было, причем сегодня. Когда Глафира сказала, что осталась в живых, потому что преступник услышал его, Глеба, топающие шаги на лестнице и сбежал, он подумал о том, что в этом есть что-то неправильное, но не зацепился за эту мысль. Понимание того, что именно показалось ему неправильным, пришло только сейчас, когда Наталья и Марианна столкнулись в коридоре, в который одна входила, а вторая выходила.

Спеша в комнату к Глафире и спугнув находившегося там убийцу, он обязательно должен был с ним столкнуться. Но он никого не видел. Глеб вспомнил, что днем раньше Клавдия, пришедшая на Глафирин зов, чтобы отпереть дверь ее комнаты, тоже не видела Наталью, устроившую злую шутку. Как получилось, что они разошлись в узком коридоре? Это требовалось срочно выяснить.

– Наташа! – вскричал Глеб и кинулся догонять Лаврецкую. – Постойте. Мне нужно спросить у вас одну очень важную вещь.

Она остановилась и спокойно подождала, пока он приблизится.

– Скажите, в то утро, когда вы заперли Глафиру в ее комнате, вы стояли снаружи и слышали, как она пытается открыть дверь, а потом звонит Инессе Леонардовне?

– Да, конечно, – ответила Наталья. – Только почему вы сейчас про это спрашиваете? Вы все-таки считаете, что это я сегодня напала на эту девчонку?

– Нет, я уже сказал, что я так не считаю, – нетерпеливо отмахнулся Глеб. – Когда она позвонила, вы поняли, что сейчас кто-то придет ей на помощь, вытащили то, что засунули в замочную скважину… Кстати, что это было?

– Просто смятая бумага.

– Хорошо. Вытащили и ушли. Так?

– Да.

– Но если бы вы спускались по лестнице, ведущей на первый этаж восточного крыла, то обязательно столкнулись бы со спешащими на помощь Клавдией и Осипом. Но они утверждали, что никого не видели. Как так получилось?

Лицо Натальи осталось совершенно спокойным. Она не волновалась и совершенно ничего не скрывала.

– Я ушла через чердак. В конце и западного, и восточного коридоров есть кладовая, где хранятся средства для уборки, пылесос, гладильная доска и прочая домашняя утварь. И там же небольшая лестница на чердак. Что-то типа пожарного хода. Она всегда открыта. Я понимала, что, если пойду обычным путем, обязательно столкнусь с тем, кто поспешит к Глафире на помощь, поэтому пошла другой дорогой. А что, это важно?

– Да. Важно. Тем же путем ушел человек, который топил Глафиру в ванне. Получается, он тоже знал, что черный ход существует.

– Мы все знали, – Наталья пожала плечами. – Когда тетя в первый раз демонстрировала нам дом, то и эти лестницы показала тоже.

– Ладно, спасибо. Вы идите.

Наталья снова пожала плечами и скрылась за дверью своей спальни. Немного подумав, Глеб поднялся на второй этаж западного крыла, дошел до конца коридора, миновав спальни Светланы, Кирилла и пустующую комнату, в которой никто не жил, толкнул последнюю дверь, за которой действительно оказалась кладовая, заполненная всяким хозяйственным скарбом, аккуратно разложенным на металлических стеллажах.

В конце комнаты находилась узкая деревянная лестница, довольно крутая. Поднявшись по ней, Глеб толкнул еще одну дверь, переступил порог и оказался на той части чердака, которая находилась над западными спальнями. Здесь он уже был, когда обследовал чердак в поисках злоумышленника, скинувшего вниз чугунный шар.

Еще одна лестница, и теперь он оказался на чердаке над центральной частью дома, там, где нашел портативную колонку. Несколько ступенек вниз – и теперь под Глебом располагались спальни восточной части дома, в том числе и комната Глафиры. Он дошел до самого конца чердака, толкнул дверь, сбежал по очередным ступенькам и огляделся в хозяйственной комнатке, почти такой же, как та, где был парой минут ранее.

Здесь тоже все было аккуратно расставлено и разложено по стоящим вдоль стены металлическим стеллажам. В углу стоял пылесос, ведро с торчащей из него шваброй, гладильная доска и какой-то запертый сундук, такой же, как на чердаке. На нем кучей валялось что-то темное. Глеб наклонился и поднял брезентовый дождевик, еще не до конца просохший. Убийца, убежав из комнаты Глафиры, скинул его здесь.

Удовлетворившись тем, что одной загадкой стало меньше, он толкнул дверь в коридор, вышел туда, спустился вниз, вернулся в центральный холл, не поддался соблазну заглянуть в кухню, откуда неслись упоительные запахи и раздавался звонкий голос Тайки, чтобы увидеть дочь и Глафиру Северцеву, сорвал с вешалки оставленный Натальей макинтош, набросил его на себя и шагнул под дождь.

Осипа он нашел там, где оставил его пятнадцатью минутами ранее. Одноглазый великан стоял под дождем, безучастно глядя на беседку.

– Мужик, ты ничего не хочешь мне рассказать, пока полиция не приехала? – осведомился Глеб, подходя. – Тобольцева имела отношение к тому пожару, в котором вы все потеряли, да? Это ты решил ее наказать? Или твоя жена?

Осип повернулся и уставился Глебу в лицо. Черная повязка на левом глазу делала его похожим на пирата. Глафира назвала его Балором, сказав, что это какой-то герой ирландского эпоса, но в эпосах Глеб Ермолаев был не силен. Вид у Осипа был совсем больной.

– Мы ее пальцем не трогали, – начал он с надрывом в голосе. – Ни я, ни Клавка. Хотя, как поняли, что это она и семья ее причастны к нашей беде, так покоя лишились. Инесса Леонардовна нам спасла если не жизнь, так рассудок точно. Мы в том пожаре все потеряли. Дом, бизнес, имущество, деньги, надежду. Ничего не осталось. Она нам помогла на новом месте обосноваться, кров дала, работу. Понятно, что это ничто по сравнению с тем, что у нас было, но жить-то можно. Когда выяснилось, что ее родственница – заказчица того пожара, у меня в голове помутилось. Как оставаться в доме, если это чудовище рядом ходит? Как уйти, если уходить некуда? Как Инессе сказать, если она в этой Светлане души не чает? Не смогли мы с Клавдией ответы на эти вопросы найти. Но я ее не убивал. Да и не смог бы.

– Как так получилось, что вы только