Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Михайловский Александр Борисович

- Лесли, вы думаете, что это сделали аборигены?

- Совсем нет, сэр! - ответил второй лейтенант, вытянувшись перед полковником в струнку. - Это сделали такие же, как и мы, белые цивилизованные люди. Наши товарищи были застрелены из огнестрельного оружия, а потом безжалостно добиты выстрелами в голову. Местные дикари так не умеют. Они вообще не знают, что такое война. Вот что мы там нашли...

С этими словами Лесли Карпентер вытащил из кармана бриджей горсть стреляных гильз (по большей части от девятимиллиметрового германского пистолета «парабеллум»), среди которых была и пара штук от русской винтовки «мосина».

- Срань Господня! - только и смог произнести ошеломленный полковник Проктор-Бошамп.

- Мы не нашли ни одной гильзы от британской винтовки или револьвера, - хладнокровно продолжил свой рассказ второй лейтенант Карпентер, - а это значит, наши парни были застигнуты врасплох и погибли прежде, чем смогли оказать сопротивление своим убийцам. А еще мы не обнаружили жетона лейтенанта Тейлора, да и количество тел на одно меньше, чем полная численность его отряда. Наверняка нападавшие его схватили, пытали и увели с собой, чтобы убить где-нибудь в другом месте.

- Надеюсь, это все? - спросил полковник.

- Нет не все, сэр, - ответил Карпентер. - В поисках лейтенанта Тейлора мы прошли по следам этих людей, часть которых была обута в ботинки, а часть в мокасины местных, и вышли к разоренному людьми лейтенанта Тейлора стойбищу аборигенов, где обнаружили свежезарытую братскую могилу. Произведя раскопки, мы обнаружили, что там похоронены местные - скорее всего, убитые нашими солдатами при разорении поселения. Все, как обычно в таких случаях - взрослые мужчины, слишком упрямые для того, чтобы работать, и маленькие дети, от которых нет никакого прока. Проследив путь незнакомцев дальше, мы вышли на берег реки, где выяснили, что наши враги ушли вверх по течению, после чего наш отряд повернул обратно, чтобы доложить обстановку вам, сэр. Все, сэр.

- Дичь какая-то! - воскликнул полковник, сжав кулаки. - Хорошо вооруженные цивилизованные люди, которые без предупреждения стреляют в британских солдат, без всякой пощады добивая раненых, и в то же время хоронят в могилах убитых нами аборигенов. Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда! Скажите, Лесли, а может, это были турки?

- Не думаю, сэр! - ответил второй лейтенант. - Турки наши враги, но вряд ли бы они стали хоронить аборигенов как своих собственных людей. Не та это порода. И то же самое относится к германцам, только себя считающим вершиной развития цивилизации. Я думаю, сэр, что на истинного виновника случившейся трагедии способны указать гильзы от русской винтовки Мосина, да и патроны к «парабеллуму», если посмотреть маркировку на донце, произведены тоже в России, а отнюдь не в Германии.

- Но русские - наши союзники по Антанте! - воскликнул полковник. - Не могут же они так просто нападать на англичан, даже не пытаясь вступить в переговоры, а потом с нечеловеческой жестокостью добивать раненых?

- Эти русские, сэр, могут не придавать большого значения нашему союзу здесь, в этом диком мире, где каждый сам за себя, - возразил Карпентер. - Помните выражение прежних времен: «Нет мира за этой чертой»? Тогда в Новом Свете каждая держава была сама за себя, вне зависимости от того, как складывались дела в Европе. К тому же русские, в отличие от других европейских наций, всегда относились к разным дикарям как к равным себе, и возились с ними как с собственными детьми. Возможно, это потому, сэр, что, несмотря на поверхностный налет цивилизации, внутри себя они сами остались дикарями, коварными и безжалостными.

- Возможно, вы и правы, Лесли, - произнес полковник после некоторого размышления. - Но, скажите, чего же, по вашему мнению, нам ждать теперь, после гибели отряда лейтенанта Тейлора?

- Беды, сэр! - ответил второй лейтенант. - Взяв в плен лейтенанта Тейлора, русские наверняка пытали его и смогли развязать язык, а потому знают теперь о нашей колонии все, а мы о них - ничего. Нам неизвестна ни общая численность русского отряда, ни места, где расположилось их поселение, а знаем только их намерение прийти сюда и убить нас всех, ибо двум медведям не ужиться в одной берлоге. Я думаю, сэр, что отряд, уничтоживший взвод бедняги Алана, производил разведку местности в окрестностях русского поселения, точно так же, как мы разведываем территорию вокруг своей колонии. В противном случае им просто не требовалось поворачивать обратно после завершения всех своих дел.

- Вот это-то и плохо, Лесли, - сказал полковник. - Если мы начнем рассылать небольшие отряды на разведку, то есть опасность, что погибнут по одному - так же, как погиб взвод лейтенанта Тейлора, а если мы попытаемся укрепиться на этом холме, то не будем знать, с какой стороны на нас обрушится опасность, и есть ли вообще угроза нападения...

- На это ничего не могу вам ответить, сэр! - гаркнул Карпентер. - Ибо сам нахожусь в таком же недоумении. Наверное, нам следует готовиться к обороне и постараться добиться, чтобы нас не застали врасплох. Ничего другого в мою лейтенантскую голову не приходит, сэр.

- Хорошо, Лесли, идите, - сказал полковник Проктор-Бошамп. - Я все хорошенько обдумаю, посоветуюсь с капитаном Беком, после чего доведу до вас свои указания.

12 мая 3-го года Миссии. Воскресенье. Полдень. Европейский берег реки Дарданеллы, первое сужения русла, в наше время на этом месте расположена турецкая крепость XVIII в. Бигали Келеси.

Командир подводной лодки М-34 капитан-лейтенант Николай Иванович Голованов

Четырехдневный переход до того места, где нашей команде предстояло разделиться, прошел штатно. Впереди основной группы на удалении в два-три километра двигался головной кавалерийский дозор, за ним шла пешая разведка, и только потом шли основные силы, а также невооруженное женское подразделение тылового обеспечения и клан Бобра, все-таки снявшийся со стоянки вместе с нами. Со стороны прибрежных холмов местность контролировал боковой дозор, состав которого сменялся два раза в день во время полуденного привала, а со стороны реки безопасность обеспечивала наша подводная лодка, двигаясь самым малым ходом под командой лейтенанта Чечкина, в то время как я сам шел пешком. Нашего лейтенанта было полезно на некоторое время оторвать от молодой жены, а мне, наоборот, требовалось влиться в основную массу подчиненных мне бой цов.

На второй день похода, достигнув стойбища клана Бобра, мы обнаружили, что британские людоловы там все-таки побывали, после чего повернули назад, основательно переломав все, что местные не взяли с собой. Например, родной клан Натальи, обитавший в почти безлесых холмах, шесты для своих шатров повсюду таскал с собой, ибо были они величайшей драгоценностью. Но тут, на покрытом соснами, березами и осинами европейском берегу Дарданелл, вырубить новый шест стоило лишь определенного, хоть и немалого, труда, а подходящее дерево отыскивалось почти сразу - потому местные, откочевывая на другое место, оставляют такие шесты на месте покидаемой стоянки с расчетом воспользоваться ими при возвращении. Эти шесты британцы и сломали, а часть их даже сожгли в костре.

Увидев, как этой потере печалится добрый вождь Фен (ибо каменные тюкалки местных способны выполнить поставленную задачу только с большими затратами сил и времени), я подарил ему один трофейный британский топор, а Наталья перевела мои слова, что, мол, с этим топором никакие шесты ему не будут проблемой. Вождь Фен расчувствовался и сказал, что у них не положено делать такие ценные подарки без возмещения, а потому он тоже дарит мне самое дорогое - свою зрелую дочь Фаю и еще двух молодых вдов с детьми. Хитрец, однако. Наталья мне уже говорила, что вождь Бобров только и ищет благовидного предлога, чтобы избавиться от «самого дорогого», не теряя лица. Его красавица Фая переходила в девках как минимум два года, да и вдовы, чьих мужчин прошлой зимой убило на охоте, считались в клане изрядной обузой, так как среди их детей не было ни одного мальчика. И тут Фену подвернулся большой и сильный клан, по местным понятиям, состоящий из одних охотников. Впрочем, меня этот «дар» вождя клана Бобра никак не затруднял, ибо власти Аквилонии заверили, что примут всех и каждого, кто придет вместе с нами.