Антикризисная книга Коммерсантъa - Владислав Дорофеев

Кризис заставил россиян не верить правительству и еще больше верить президенту и премьеру

Большинство россиян НЕ ВЕРИТ, ЧТО НЫНЕШНЕЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО СПОСОБНО ЭФФЕКТИВНО ПРОТИВОДЕЙСТВОВАТЬ КРИЗИСУ. При этом премьер Владимир Путин и президент Дмитрий Медведев не теряют популярности, хотя большинство граждан недовольно в частности тем, как выполняются задачи, которые ежегодно ставятся в президентских посланиях. Такие настроения выявили по результатам последних опросов эксперты российских социологических служб.

В то, что правительство «хорошо» справляется с решением ключевых экономических задач, продолжают верить, по данным аналитического Левада-центра, всего 7 % россиян (в октябре их было 13 %). Доля тех, кто оценивает деятельность правительства «средне», почти не изменилась, поднявшись за месяц с 51 % до 53 %. Но заметно больше стало тех, кто считает работу Белого дома «плохой». В октябре так думали 27 %, теперь – 33 % опрошенных.

Главная претензия, которую предъявляет 61 % россиян, в том, что правительство «не может справиться с ростом цен и снижением уровня жизни населения». Для 38 % населения главный недостаток в том, что исполнительная власть «не заботится в достаточной мере о социальной защите» граждан, для 29 % – в том, что правительство «не может решить проблему безработицы», для 26 % – в том, что правительство «не справляется с кризисом в экономике, падением производства».

При этом 31 % (в октябре 37 %) опрошенных уверены, что нынешняя власть добьется улучшений в ближайшее же время. 29 % уверены, что не добьется (месяц назад 21 %). 34 % оценивают перспективу как 50X50: может добьется, может нет. Но таких тоже становится меньше – в октябре их было 39 %.

Пессимизм в отношении правительства не повлиял на мнение о президенте Дмитрии Медведеве и главе правительства Владимире Путине. Рейтинги обоих по-прежнему высоки. С одной стороны, это связано, как поясняет директор Левада-центра Лев Гудков, с особенностями «политической культуры, когда рядовые граждане от первых лиц во власти ждут милости, а не реальной деятельности». Потому и «конкретные тревоги о будничных проблемах с зарплатой или работой» не связываются в массовом сознании с «высшим уровнем власти».

С другой стороны, по словам господина Гудкова, «кризис пока начинает бить только по обеспеченной части населения». Большинство населения «пока только встревожено». Но месяца через три, по прогнозу социолога, кризис «может коснуться реального сектора экономики». И если правительству не удастся «смикшировать последствия», недоверие общества может распространиться и на первых лиц.

Пока президент и премьер остаются для большинства россиян символами надежды. Потому-то и в послании президента Медведева Федеральному собранию граждане, как выяснил ВЦИОМ, услышали в первую очередь его антикризисную направленность. В пятерку самых главных задач, поставленных президентом, граждане включили прежде всего «решительную борьбу с коррупцией» (59 %) и «преодоление мирового кризиса» (56 %). «Укреплению обороноспособности», которое президент выделил в качестве приоритета, придают значение лишь 28 % граждан. А поправки в Конституцию, взволновавшие интеллектуальную элиту, значимы всего для 11 %.

Партия власти, судя по заявлениям делегатов съезда «Единой России», уверена, что ей и правительству уже удалось вооружиться антикризисной программой, которая избавит россиян от пессимизма. Но секретарь ЦК КПРФ Олег Куликов утверждает, что «благодаря усилиям нынешней власти Россия не готова к кризису ни психологически, ни экономически, ни кадрово». Коммунист уверен, что никакая оппозиционная партия не сможет «нарастить политический капитал на фоне этого кризиса». Общество, по его прогнозу, испытав «мощный социально-психологический стресс, впадет в апатию, которая по-русски будет выливаться в глубокое пьянство».

Смех сквозь кризис

Когда кризис ударил по Уолл-стрит, разорившимся брокерам только и осталось, что весело шутить. К ним присоединились широкие слои американских держателей акций. В России население не так вовлечено в фондовый рынок, и основное веселье у нас, помимо менеджерской безработицы, вызывает старая добрая тема припасов на черный день: скажем, КАК ПОМЕНЯТЬ РЕПО НА БРЮКВО и с каким стабфондом собирается пережить лихолетье деревня Елбань в Новосибирской области.

Особенность нынешних финансовых шуток – в том, что распространяются они не по официальным каналам доставки веселья населению, а по интернету в виде подборок анекдотов или так называемых фотожаб – снимков, переделанных в специальных программах, когда, например, обычную фарфоровую розовую хрюшку-копилку можно превратить в тощего монстра с торчащими ребрами.

Сеть, считают психологи, помогает людям сохранять нормальное настроение в ситуации, когда многие остались без работы, лопнул ряд мировых банков и чуть не стало банкротом целое государство Исландия. Финансовый мир шутит над своими несчастьями, отыгрывая падение.

Кризис 2008 года в США принято сравнивать с Великой депрессией. По крайней мере, почти в каждой американской заметке о кризисе упоминается, что это крупнейшее финансовое несчастье с 1929 года.

Главная ассоциация с биржевой катастрофой 80-летней давности – брокеры, которые, потеряв все, массово шагали из окон, не желая жить в бедности и унижении. От нынешнего кризиса, похоже, останутся более оптимистичные воспоминания, в том числе и благодаря массовым каналам распространения шуток.

«Юмор – это механизм психологической защиты, – объясняет доктор психологических наук Вадим Петровский. – С его помощью происходит обесценивание опасности. Он пересаживает реальность в область знаков. А знаки, в отличие от реальности, не пугают, они вроде щита между нами и реальностью. Сама опасность не пропадает, но факт переживания страха редуцируется».

Советнику гендиректора холдинга КИТ Финанс, известному журналисту и блогеру Леониду Бершидскому прочность щита недавно пришлось испытать в полной мере, когда КИТ, так сказать, начал погружаться.

«Больше всего над кризисными анекдотами ржешь, когда прочувствовал их на себе, – говорит Леонид. – С одним знакомым банкиром мы очень смеялись недавно над анекдотом о том, как хочет банкир просить милостыню – и не у кого. Я понимаю, почему было смешно ему и почему мне, и от этого еще смешнее. Это как про себя самого: ты уже обегал всех соседей, все банки, а денег взять все равно негде. Когда про это тебе рассказывают в анекдоте одной емкой фразой, ситуация обобщается без акцента на деталях, и от этого легче».