Меч Рассвета - Сергей Раткевич

– Нет знаний превыше синяков и шишек! – с пафосом заявил посох. – Ты только припомни, кем ты был до того, как мы встретились! И что из тебя такого могло выйти? Ничего путного, уверяю тебя! Зато как только мы встретились, и я счел необходимым оросить твой твердокаменный лоб благословенными шишками…

– И выбил из него все, что там еще оставалось, – в том же тоне подхватил Курт. – Плати деньга, эксплуататор!

– Вот еще! – фыркал Мур. – У посохов нет и никогда не было никаких денег!

– Отрастил же ты себе все остальное, – замечал Курт. – Отрасти еще и кошелек!

– Фальшивомонетчика из меня сделать захотел? – возмущался посох.

Который день уже они четверо слонялись в окрестностях воинского лагеря Эруэлла, бродили возле башни Зикера, все больше и больше чувствуя себя непроходимыми идиотами.

Как вдруг…

В воздухе плавали какие-то прозрачные, почти незримые нити…

– Курт, ты это видишь? – шепнула Аглария, хватая его за руку.

– Вижу… а что это? – в ответ шепнул он.

– Не знаю, но… – Аглария напряженно всматривалась в неведомое колыхание.

– Пробуем, – решительно сказал Мур.

– На вкус? – уточнил Курт.

– На запах, – огрызнулся посох. – Стой и не шевелись. Тут работа для серьезно подготовленных специалистов. Аглария?

– Я готова, – отозвалась та.

– Будешь меня страховать.

– Стандартный тест? – уточнила она.

– Разумеется, – ответил Мур, вытягивая руки в сторону нитей.

– Подумаешь, я и сама могла бы… – протянула Аглария.

– Маленькая еще, – обернувшись, подмигнул Мур.

– Пользуешься тем, что тебя во время работы трогать нельзя? – возмутилась Аглария. – Ничего, я тебе потом все скажу!

– Может, ты мне лучше все покажешь? – радостно поинтересовался посох, начиная совершать загадочные пассы вокруг крайней из нитей.

– Ага. И потрогать дам! – окончательно рассердилась Аглария. – Мур, ты меня нарочно злишь, чтоб я, если что, помочь не смогла?

– А тебя это злит? – невинно поинтересовался посох.

– Нет, безмерно радует! – фыркнула Аглария. – Шенна, ты только послушай, что болтает твой кавалер!

– Слышу, – многозначительно отозвалась та. – Впрочем… задание прежде всего. А там посмотрим. Узнает, куда раки на зиму улетают, не обрадуется…

– Придется мне героически погибнуть. – вздохнул Мур, делая очередной красивый пасс. – Ибо в жизни этой мне ничего хорошего уже не светит. Одна красивая девушка мне вообще ничего показывать не хочет, другая грозится показать зимнее местожительство раков… боюсь, это весьма унылое зрелище расстроит меня окончательно…

– Горе твое велико и безмерно, – вздохнул Курт. – Может, мне подменить тебя на твоей тяжелой работе, чтоб ты мог без помех предаться своей неизбывной скорби?

– Стой на месте, дилетант несчастный! – испуганно воскликнул Мур.

Но Курт уже ухватился руками за призрачную нить.

В конце концов – кто здесь самый главный? Будут его, великого мага, всякие там оборзевшие деревяшки дилетантом называть, да еще и к девушке его приставать, словно своей недостаточно!

Прикосновение к нити было равносильно удару по рукам увесистой дубиной, кроме всего прочего, нить была еще и ледяная! Курт уже открыл рот, чтобы взвыть, когда…

– Хватайтесь все за него! – послышался голос Агларии и мир полетел кувырком.

Судорожное мельтешение света и тени, густые темные сполохи, корявые деревья без листьев, ухмыляющиеся маски, не то вырезанные из камня, не то нарисованные в воздухе, знаки, грубо начерченные на пустоте, сжимающие пространство серебристые и коричневые круги, огненные солнца и разбегающиеся во все стороны дороги… дверь… дверь… дверь в стене… дверь в стене Зикеровой Башни. Если это, конечно, стена. Если это, конечно, Башня.

– Это, несомненно, дверь, – сказал Мур, и Курт пришел в себя.

– Это именно та дверь, которая нам нужна, – убежденно проговорил Курт.

– Значит, необходимо быть очень осторожными, – заметил Мур.

– Ой! Ау! – тут же воскликнул он, именно в этот момент получив затрещину от Агларии и пощечину от своей любимой девушки.

– За правду всегда бьют, – подмигнул ему Курт.

– А где мы находимся? – спросила Аглария, потирая кисть руки.

– Подуть, любимая? – заботливо спросил Курт. – Счастье-то какое! Наконец нашелся кто-то, способный побить этого наглого тирана! Отмстить за мои муки, за все мои страдания, синяки и шишки!

– Вот она – благодарность! – вздохнул Мур. – Стараешься, стараешься, а тебе вместо искренней благодарности… вместо того, чтобы со слезами на глазах… а то ведь ни разу, ни слезинки!

– Врешь! – возмутился Курт. – От твоих проклятых шишек слезы на глаза каждый раз наворачивались!

– Ну и сколько в этом было искреннего чувства? – презрительно фыркнул Мур. – Это же чисто механическое явление!

– Так где мы все-таки находимся? – повторила вопрос Аглария.

– Это и правда похоже на… Башню Зикера, – ответила Шенна. – Вот только никакой двери в стене раньше не было. И… военный лагерь…

– Что – военный лагерь? – спросил Мур.

– Он пустой. – ответила Шенна. – Или… кажется пустым.

– И правда, – промолвила Аглария, глядя на шатры и палатки воинства Эруэлла.

– Это все-таки какое-то другое место, просто очень похожее, – сказал Курт.

– Кто-то, видно, постарался сделать его похожим, – заметила Шенна.

– Ну, не очень-то он и старался, раз лагерь пустым оставил, – уточнил Мур.

– Или решил, что мы такие дурни, что ничего не заметим, – сказал Курт.

– Такое невозможно не заметить, – сказал Мур. – Впрочем, ладно. Нас интересует дверь. Что это такое и как отсюда выбираться, будем решать потом.

– Там, за этой дверью… – прошептал Мур, вновь водя руками в воздухе.

– Я первая! – тоном, не подразумевающим возражений, сказала Аглария, изготавливаясь к броску.

– Операцию возглавляю я, – напомнил Курт, решительно и нежно хватая любимую девушку за талию.

Впрочем, желаемого действия эта попытка не принесла. Возможно, потому что была чуть более решительной и чуть менее нежной, чем следовало? Аглария обиженно фыркнула и стряхнула его руки.

– Ну, хоть куда-то ты можешь пропустить меня впереди себя? – возмущенно сказала она. – Что мне теперь – вечно у тебя за спиной отсиживаться?

– Вы еще подеритесь! – хихикнул Мур.

– И подеремся! – горячо воскликнула Аглария. – Что это еще за дела такие?! От того, что я твоя любимая девушка, Курт, я что – уже и не разведчик вовсе?!

«Ну, сами посудите, можно ли отпустить любимую девушку неведомо куда? За какую-то ужасную, загадочную, непредставимую дверь, которая, по правде говоря, ничем не отличается от прочих, но мы-то знаем!»