Царский сплетник и дочь тьмы - Олег Шелонин

— В сторону, сплетник! — Раздвинув толпу, в круг вышла женщина лет шестидесяти. Несмотря на многочисленные морщины, лицо ее еще хранило следы былой красоты. — Эта девочка моя.

— Бабушка! — обрадовалась Янка и попыталась кинуться к старушке, но та небрежным жестом остановила ее на полпути.

— Хватит, побаловалась, и будет. — Женщина сурово посмотрела на разбушевавшуюся демонессу. — Ушла отсюда быстро.

— Что?!! — Демонесса раскалилась добела.

— Не здешняя ты. И не нужна мне здесь.

Небрежный взмах руки старушки скрутил огненный смерч в тройную спираль. Из огненного он внезапно стал угольно-черным и начал всасываться в землю.

— Не может быть! Ты кто?!! — раздался полный муки вопль из исчезающего смерча.

— Берегиня, — ответила старушка. — Землю русскую от вас, поганцев, берегу.

Смерч исчез, оставив черный отпечаток на булыжной мостовой, и тут же зашевелились пришедшие в себя гномы, Ванька Левша, боярин Тишайший и бравая команда царского сплетника.

— Сплетник, может, объяснишь нам, что все это значит? — впервые за все это время подал голос хмурый Федот.

— А ты у них спроси, — кивнул на людей Дона юноша.

Подручные Гордея, понимая, что пощады им не ждать, выхватили свои катаны и рванули на прорыв. На их пути стеной стали стрельцы, но они до них не добежали. Из палисадников, примыкающих к площади подворий, в воздух взметнулась туча эльфийских стрел, и они рухнули на землю, сразу став похожими на огромных ежиков.

— А эльфы здесь откуда? — удивился сплетник.

— Я привела, — на площадь вышла сестра Ваньки Левши Мария с Патриархом Всея Руси Алексием Третьим и архиепископом Берендеевским владыкой Сергием.

— Все-таки опоздали, — расстроился патриарх.

— А по-моему, мы вовремя, — возразил владыко. — Самое время о душах заблудших помолиться.

— Ой, Виталик, — кинулась Янка на шею сплетника и разрыдалась на его груди, — как же ты меня испугал!

— Подожди, родная. — Юноша нежно погладил заплаканную девчонку по голове, деликатно отстранил ее от себя и склонился над телом тезки. — Лучше помоги. Вдруг еще что-то можно сделать? Такой человечище не должен помереть.

— Сейчас, сейчас помогу, — шмыгая носом, откликнулась Янка, вставая около тела Вилли Шварцкопфа на колени. — Ой, что это?

— Что такое? — заволновался Виталик.

— Крови нет.

Шустрые ручки лекарки распахнули полы кафтана немецкого посла, разорвали на нем рубаху, и все сразу стало ясно. Пуля демонессы угодила в самый центр массивного нательного креста, но пробить его не сумела. Вилли Шварцкопф зашевелился, приподнялся на локте, болезненно сморщился, схватившись рукой за затылок, которым перед этим чувствительно приложился о булыжную мостовую.

— Это хто меня так? — ошалело спросил он Виталика.

От этого движения крест выпал из его груди и закачался на серебряной цепочке.

— Неважно, кто тебя так приложил, тезка, важно, кто тебя от верной смерти спас. — Виталик с умилением смотрел на отпечаток крестообразной формы, багровеющий на груди немецкого посла.

— Вот что крест животворящий делает! — возликовал патриарх. С помощью владыки Сергия он помог подняться Вилли и начал демонстрировать народу отпечаток на его груди. — Господь не оставляет в беде истинно верующих!

Люд великореченский опять грохнулся на колени и начал осенять себя крестным знамением, с восторгом глядя на иноземного посла с простоватой, чисто русской физиономией…

ЭПИЛОГ

Свадьбу царского сплетника и Янки Вдовицы Гордон с Василисой закатили с воистину царским размахом, взяв все расходы на себя, что привело в неистовство казначея, который, отсыпав требуемую сумму из казны, исчез в первый же день свадьбы в неизвестном направлении. Русская свадьба с соблюдением всех традиций и ритуалов на третий день окончательно укатала Виталика, и он мечтал только об одном: чтобы все это поскорее закончилось и их с Янкой оставили наконец в покое. Царский сплетник сидел за столом мрачный и пил исключительно легкое вино, подливаемое пернатым кунаком. Гордая птица не могла пройти мимо такого мероприятия и взяла на себя роль тамады, завернув ненадолго (месяца на два-три) в Великореченск из своей Кахетии. Народу на свадьбу было приглашено столько, что ни хоромы Янки Вдовицы, ни царский дворец всех желающих вместить в себя не могли, а потому проводить ее решили на свежем воздухе. Воронья гора для этой цели подошла как нельзя лучше. И места для столов предостаточно, и вода рядом, что упрощало задачу приводить в себя методом полоскания в Великой реке упившихся в зюзю гуляк. Приглашены были все! Весь Великореченск, бояре, купцы, иноземные послы, эльфы, гномы и только недалеких троллей с их дубинками приглашать не рискнули. Итак, Виталик сидел рядом с Янкой за столом, окидывая мрачным взглядом пирующих гуляк. — Морду проще сделай, — ткнула его Янка ножкой под столом, — не на похоронах, чай, сидишь. Или ты, гад, не рад, что я тебя на себе женила?

— Рад, Яночка, конечно, рад, — опомнился сплетник.

— Так чего ж ты?

— Да так, мысли всякие бродят.

Что это за мысли, Виталик распространяться не стал, чтобы не портить настроение молодой жене. В принципе особых поводов для беспокойства не было, но кое-что его все-таки напрягало. Первое: где Жучок и Васька? Он по опыту знал, что, если эти обормоты отсутствуют, значит, что-то где-то уже творится. Вторым поводом для беспокойства был Кощей, который сидел с ног до головы запакованный в черные доспехи, ничего не пил и только зыркал злыми глазами на всех приходящих и уходящих, что делать было не так-то просто: столам, за которыми сидели пирующие, конца и края видно не было. А еще его напрягал тот счет, который выставил ему Гордон за то, что его команда разнесла полдворца в процессе «выкупа» невесты. Особо постарался тогда горный орел, который клювом выковыривал дворцовые окна, словно пробки из бутылок, расчищая дорогу его лихой команде. Идея такого оригинального «выкупа», кстати, принадлежала горному орлу, который утверждал, что кража невесты кунаками влюбленного джигита есть красивый, исконно русский национальный обычай, который, кстати, влюбленному джигиту экономит кучу денег. Виталик пытался возражать, но идея так понравилась кунакам, что его возражения были отметены; кунаки влюбленного джигита и пошли на дело. Хорошо хоть перед этой процедурой Виталик догадался их разоружить, вовремя сообразив, что его уже втертая команда, «выкупая» невесту, может много нехороших дел натворить. Но и без оружия мордобой получился классный.

Охраняющие невесту стрельцы тоже хорошо перед этим приняли на грудь. А когда кунаки притащили ему испуганно попискивающую невесту в мешке, он так «обрадовался», что его команда драпала от него со всех ног, сообразив, что слегка перестаралась. Убежать, правда, успели не все. Хорошо, что Баба-яга младшенькая подогнала на свадьбу хранительниц границ — молоденьких разудалых ведьмочек. Подружки Янки знали толк в примочках на лечебных травках и быстро привели всех пострадавших в порядок. Сэкономили на «выкупе» неплохо. Невесту взяли даром, а вот счет за «выкуп» оказался соизмерим с расходами на свадьбу, и Виталик небезосновательно подозревал, что Гордон, сволочь, просто-напросто припомнил ему ночку перед самым нападением Дона, которую царский сплетник обломал ему с Василисой, и теперь таким образом «тонко» мстил. На эту мысль сплетника натолкнуло то, что в первую же брачную ночь державный попытался вломиться к ним с Янкой в спальню якобы для того, чтобы позвать Виталика на продолжение банкета, за что сразу же получил от «благодарного» журналиста в глаз, причем Гордон даже ответ достойный дать не смог. Попробуй дай, если тебя в этот момент за шкирку из спальни вытаскивает взбешенная Василиса.

— И что там у тебя за мысли бродят? — продолжала теребить супруга Янка.

Тут к ней подскочили ее подружки и защебетали:

— Янка, давай к нам.

— Мы тебе расскажем, как семейную жизнь надо вести.

— Чем мужика кормить, чтоб налево не ходил.

Виталик опомниться не успел, как разудалые ведьмочки утащили его женушку за свой столик, и там пошла своя гулянка, сопровождаемая перешептыванием и взрывами веселого девичьего смеха. Третий день свадьбы наложил свой отпечаток, и захмелевшим гостям было уже не до жениха. В принципе это его устраивало. Наконец-то он получил возможность, не привлекая к себе особого внимания, переговорить с нужными людьми и расставить точки над «i» по ряду интересующих его вопросов. Виталик окинул орлиным взором гуляк, прикидывая, с кого первого начать. Кощей отпадал. До него домогался уже изрядно принявший на грудь отец Виталика, которого вместе с мамой Баба-яга младшенькая вытащила на свадьбу сына из Рамодановска.

— Сынок говорил, что ты Кощей, — донесся до Виталика воинственный голос папаши.