Абсолютный игрок - Василий Головачев

После завтрака к ним пришла Тосико и сообщила, что она получила разрешение иринарха колонии присоединиться к геянам, создающим особую группу для борьбы с Ползучим Террором. Это сообщение застало ходоков врасплох. Они искали не просто паранормов, обладающих экстрасенсорными возможностями, а профессионалов боя, стратегов и тактиков разведки и контрразведки, не требующих спецподготовки. Тосико же была на вид хрупкой и красивой женщиной, обладавшей, может быть, задатками эфаналитика, но не способной выдерживать стрессовые психические нагрузки войны с террористами. Поняв по взглядам собеседников, о чем они подумали, жительница «Зеленого Утра» улыбнулась.

«Не волнуйтесь, я вполне могу постоять за себя не только на ментальном, но и на физическом уровне. Иринарх колонии – адепт старинного боевого искусства, поэтому мы с детства воспитываемся в духе психофизического совершенствования».

«И как же называется это старинное боевое искусство?» – спросила скептически настроенная Ванесса.

«Русбой».

Влад и Ванесса переглянулись.

«Ты знаешь, что это такое?» – спросила геянка.

«Русбоем владели эрмы, учитель рассказывал».

«А ты?»

Влад пожал плечами:

«Любая боевая система – это сужение вариабельности тактик и взаимодействий…»

«Я спрашиваю, ты владеешь русбоем?»

«Я владею процессом адекватного ответа, русбой – его составная часть, как и другие старинные боевые искусства».

«Так бы и сказал. Интересно, выстояла бы наша хозяйка против меня или нет?»

«А вы меня испытайте», – лукаво улыбнулась Тосико, ухитрившись поймать личную пси-волну Ванессы.

«Не стоит», – смутился Влад, привыкший доверять людям в силу воспитания и родовой памяти.

«Я все же попробую, – загорелась Ванесса. – В конце концов, ответственность за подбор кадров лежит на мне, мы не должны ошибаться».

Она превратила уник в спортивный костюм, Тосико приказала инку помещения трансформировать комнату в небольшой зал, на минуту оставила гостей и вернулась уже переодетой в гладкое трико красного цвета, поверх которого была накинута белая курточка свободного покроя. Она казалась такой хрупкой и беззащитной, что Ванесса засомневалась, стоит ли начинать проверочный тест, однако Тосико быстро развеяла ее сомнения, вдруг оказавшись рядом и проведя блестящую комбинацию захватов, спиралевидных закручиваний и выходов за спину соперницы, в результате которой Ванесса оказалась на полу с выкрученной к затылку рукой. Тосико тут же отпустила ее, улыбаясь с прежней мягкостью, без вызова и насмешки. Ванесса вскочила разъяренной тигрицей, ошеломленная не столько поражением, сколько изяществом и скоростью проведения приемов, бросилась в атаку, и по тому, как она действовала, Влад определил, что в основу подготовки напарницы легла не менее древняя система боя под названием кунг-фу. Он невольно улыбнулся: миниатюрная японка демонстрировала знание русской системы защиты, а более высокая и сильная Ванесса, наоборот, была тренирована в азиатском стиле.

Между тем события на импровизированном татами развивались по сценарию Тосико, легко порхавшей вокруг Ванессы и уходившей от большинства ее атак. Лишь однажды Ванессе удалось поймать соперницу на встречном шаге и отбросить к стене жестоким «штыковым» ударом, вполне способным сломать ключицу или ребро, однако Тосико дозировала защиту тела потоком Силы и была неуязвима. Впрочем, Ванесса тоже применяла для защиты состояние «железной рубашки», поэтому их боевой танец не мог закончиться ничем, кроме «набора очков». По очкам же выходила ничья.

Наконец Ванесса поняла, что хозяйка не уступает ей в знании приемов боя, и остановилась, протянув Тосико руку.

– Простите за сомнения. Честное слово, я не предполагала, что вы так хорошо подготовлены.

– Я так живу, – с приятной улыбкой ответила вслух Тосико. – Как вы уже заметили, нас мало, колония держится только благодаря связи с другими колониями, и мы вынуждены жить в состоянии постоянной кризисной готовности. Вот почему мне разрешили помочь вам. Колонии необходима поддержка устойчивости гомеостаза, контакт с вами – это шанс. Итак, вы уходите?

– Да, – кивнула Ванесса, превращая уник в комбикостюм пограничника. – Спасибо за прием. Как вы думаете, нас примут на Орилоухе?

– Колония «Падающий Снег» над Орилоухом ждет вас, – продолжала улыбаться Тосико. – Но я не уверена, что ваша миссия увенчается успехом. – Она посмотрела на Влада. – Вашего пятнистого зверя мы покормили, он очень беспокоится за вас.

– Спасибо, – пробормотал Влад. – Он понимает человеческую речь.

Тосико проводила гостей к метро, помахала рукой, и закрывшаяся дверь отрезала ее понимающий доброжелательный взгляд.

– Ну как она тебе? – спросила Ванесса угрожающим тоном.

– Хороший воин, – дипломатично ответил Влад.

– А я?

– Ты лучше.

– То-то же, – смягчилась Ванесса, призналась: – Но она действительно классный боец. Хорошая маскировка у старушки.

– Почему у старушки?

– Ей сорок лет. А ты что подумал?

– Ничего, – после паузы сказал кладоискатель.

Секам лизнул его в нос, обрадовавшись появлению хозяина. Лишь Нестор молчал, не напомнив о себе ни разу в течение всего срока пребывания ходоков в колонии. Впрочем, Влада это вполне устраивало.

Орилоух произвел на Влада огромное впечатление. По записям «Свода истин» он знал, что мир Орилоуха – осколок чужой Вселенной – представляет собой сложнейшее многомерное планетарно-инженерное сооружение размером с одну из бывших внешних планет Солнечной системы – Сатурн, но видел инородное для Метагалактики тело впервые.

С борта спейсера «Падающий Снег», вращавшегося вокруг Орилоуха по орбите радиусом в сто тысяч километров, внутри которого располагалась колония интраморфов, Орилоух выглядел снежно-ледяным рыхлым комом с геометрически правильным рисунком «снежных торосов» и «ледяных айсбергов». До Катастрофы внутри этого образования жили орилоуны, «живые математические формулы-процессы», непрерывно изменяющиеся во времени. Даже обычное общение орилоунов преобразовывало их до неузнаваемости, хотя трудно было представить существо, превращавшееся к финалу беседы в нечто невообразимое, противоречащее законам двоичной человеческой логики, тем не менее каждый орилоун был индивидуален «в пределах процесса», имел отличительные – в многомерии – признаки и нес приметы личности.

По признанию прадеда Ставра, на него когда-то неизгладимое впечатление произвело не мгновенное, но очень быстрое и плавное изменение ландшафтов псевдопланеты при каждом движении, перемещении, действии и даже мыслительном процессе орилоунов. Представить в уме процесс математического преобразования, который существенно изменял жизненное пространство «живых формул» и сами формулы, было не так уж и сложно, увидеть же его реализованным – потрясающе!