Подпольная империя - Дмитрий Ромов

— Не знаю, Насть. Ничего не сказал, только вопросы задавал. Сама у него попробуй поспрашивать.

Настя скрывается за дверью, а я иду к директору. Секретарша меня сразу пропускает, несмотря на то что в приёмной ожидает куча народу.

— Его вызывали, — объясняет она и я захожу прямой наводкой.

— Здравствуйте, Олег Константинович, — приветствую я директора, подходя к столу.

— Новости? — тревожно спрашивает он.

Я киваю.

— Спицына звать?

— Думаю, можно, — соглашаюсь я.

Директор тут же нажимает кнопку селектора и приказывает секретарше срочно найти зама по сбыту. Пока ждём Спицына, я излагаю суть разговора с Барановым, опуская информацию о кооперативной квартире.

— Грабёж! — багровеет директор. — Мы столько не заработали, сколько он хочет для своей жирной рожи.

— У него свои резоны, — пожимаю я плечами. — Говорит, что очень рискует, что материалы там убойные. Ну… я вам уже сказал. Если не хотите решать с ним, я могу его отозвать, привлекайте кого-то другого.

— Ты это… тише, особо не умничай, а то подумаю, что ты с ним в доле.

— Это не соответствует действительности, — пожимаю я плечами. — Просто смотрите на вещи объективно, вот и всё.

Заходит Спицын.

— Косяков вы наделали на несколько сроков. Так что семь тысяч, на мой взгляд…

— Сколько?! — с ужасом восклицает Спицын.

— Семь кусков хочет, жаба! — громыхает директор.

— Да проще было придавить эту активистку твою!

— Так! — говорю я резко и хлопаю ладонью по столу. — Прекратите нытьё. За вами тут дерьмо вывозят, а вы недовольны. Одна активистка ничего не решает, у неё целый штаб и куча доказательств хищений. А вы тут жопами закрутили. Скажите спасибо, что я вам Уинстона Вульфа подогнал.

Они, кажется, охреневают от того, как я повернул дело.

— Нихера сами не можете, — продолжаю я, — так скажите спасибо, когда за вами подчищают. Не нравится, выметайтесь нахер отсюда. Я найду толковых людей, которые не будут как вы косячить, а если уж налажают, найдут возможность это исправить. А к завтрашнему дню прошу продумать комплекс мер, чтобы подобные ситуации больше не повторялись.

Не давая им опомниться, я выхожу из кабинета. Да, это было борзо. И да, они сейчас будут звонить Куренкову. И почему-то мне кажется, он примет мою сторону.

Я сегодня немного на взводе. Холодная голова и горячее сердце — это не про меня, я же не чекист. И на директора с замом, возможно, именно поэтому наорал. Впрочем, сейчас это совершенно не имеет значения. Сейчас имеет значение лишь собранность и внимательность. Есть только цель, остальное неважно.

— Я в горком, — предупреждаю я свою заместительниц и собираюсь выйти из кабинета.

— Погоди-погоди, — останавливает меня Галя. — Сейчас в гараж позвоню. Если есть свободная машина, тебя отвезут.

— Да ну, неудобно, — возражаю я.

— Нет-нет, мы всегда так делаем. Это директор распорядился. Там есть дежурная "Волга” для таких вот случаев. Это для тех, у кого нет персонального автомобиля.

Машина оказывается свободной, и это, на самом деле здорово, потому что на улице жара, самое пекло и идти пешком, а тем более, ехать в переполненном общественном транспорте удовольствие так себе.

Двадцать первая “Волга” мчит меня по улицам города. Окна раскрыты, волосы развиваются, о кондиционерах никто и слыхом не слыхивал

Я доезжаю на машине до горкома, но двигаюсь, разумеется, не в горком. Захожу за угол и направляюсь в “Волну”, туда, где можно пообедать стоя за высоким столиком. Я прихожу первым и заказываю кофе.

Никакой еды перед делом. Это не примета и не что-то из этого же разряда. Просто перед любой операцией мне совершенно не хочется есть и не просто не хочется, а даже делается противно от одной мысли о еде. Особенность такая.

Вскоре появляются Юрка и физрук. Они встают в разных местах зала, не подавая вида, что знакомы друг с другом. Придёт Скачков или нет? Справимся, конечно и без него, но с ним будет спокойнее и надёжнее, чего уж там.

Трыня, несмотря на острое неудовольствие с его стороны, участие в операции принимает не как боец, а как дозорный. На нём, собственно, всё и держится. Ещё один парень, Костян Пестов по прозвищу Пест или Пистон, пока не появился. Запланировано, что он сегодня будет проходить боевое крещение вместе с нами

Это Юркин дружбан из восемьдесят четвёртой школы. Нормальный парняга. Года полтора до прихода к нам занимался каратэ в “Динамо”. Скачков его хвалит, талантливый, говорит, ну и так вроде человек неплохой, порядочный и отзывчивый.

План у нас простой. Трыня тусуется на лестнице и следит, когда Цвет выйдет из зала, зайдёт в туалет, а потом выйдет. На лестнице есть такое место, которое не попадает в поле зрения, если находишься в вестибюле. Поэтому бандосы, которые без сомнения будут охранять сходку, его не увидят. Не должны увидеть.

Собрание проходит на территории Парашютиста, поэтому охранять будут его люди. Это не как в девяностые, двадцати человек с калашами тут не будет. У них и пистолеты-то далеко не у каждого.

Как только Трыня даёт сигнал, мы быстро и без шума вырубаем охрану. Действовать надо будет, как молния. К тому моменту, когда Цвет достанет из кармана пушку и грохнет всех, кого посчитает нужным, охрана должна быть нейтрализована. Выскальзываем по одному и разбегаемся. Цвет садится в свою тачку и, как говорится, рвёт когти.

План простой, этим и хорош. Но если что-то… Так, стоп, никаких что-то, потому что назад пути нет. Ведь люди Цвета, пока мы здесь зачищаем всевозможную мразоту, должны нанести удар по людям Гриши Звездочёта. Так что удар запланирован вроде как серьёзный и сокрушительный. Если ничего не случится. Да, и, к тому же, как все мы помним, “скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается”.

В общем, я стою и осматриваю кафетерий, подмечая, сколько пришло наших. Неприметно озираюсь. Юра подходит к своему столу. От прилавка он несёт тарелку с лежащим на ней шампуром. Шашлык-машлык. Не знаю, голоден он или нет, но еду берёт в чётком соответствии с нашим планом. Физрук поступает так же, только вместо шашлыка у него чебуреки.

В зал заходят двое узбеков в тюбетейках. Эти явно с рынка. Припозднились с обедом поэтому набирают по два шашлыка. Вслед за ними появляется и Пистон. Наконец-то. Взмыленный, запыхавшийся. Смотрит на меня, делает