Никола Тесла. Портрет среди масок - Владимир Пиштало

Дон Кихот продал окрестные земли за тридцать пять тысяч долларов.

Но даже и этого не хватило.

Тогда Джордж Шерф положил тяжелые кулаки на стол Теслы и вздохнул:

— Теперь нам придется делать осцилляторы и совершенствовать флуоресцентные лампы.

— Но…

— Придется! — оборвал его Шерф.

Пару месяцев спустя Тесла похлопал Шерфа по плечу и взволнованно сообщил:

— Мы заработали достаточно, чтобы нанять людей и закончить купол!

Голоса рабочих, оглохших от грохота клепки, опять разбудили обитателей Порт-Джефферсона.

— Придержи!

— Смотри, Джек, мне по пальцу не угоди!

Тесла с гордостью смотрел на сооружение своей «стальной короны» весом пятьдесят пять тонн. Грибовидный купол предназначался для накопления электрического заряда и отправки его сквозь воздух. Или в глубины.

В глубины!

Да, потому что колодец уходил под землю на двадцать пять этажей. Под зданием была целая система катакомб.

Гул адской энергии раздражал корни башни и приманивал бледных мертвецов. На крутых подземных ступенях Теслу с нетерпением поджидали Данте и Вергилий. На вершине находилось всевидящее око, выполненное по эскизу Одилона Редона.

Вокруг Уорденклифа ветер свистал, как безумный флейтист. Никола поднимался по ступеням минарета. Ветер гудел в стальных прутьях. Глубина призывала глубину. Глядя под ноги, Тесла поднялся в купол. Оттуда просматривалось белесое море, белые киты и электрические облака. Мысли Теслы поднимались еще выше, и воздух гудел, как орган. Эта бесконечная стальная галлюцинация открывала все новые континенты. Отсюда он наблюдал за своими мыслями в иной жизни.

Вечером он поверх океана смотрел на Нью-Хейвен и на созвездия над ним. Интуитивно ощущая сладострастную дрожь, отшельник отчаянно сожалел о том, что звезды все еще не связаны с динамо-машиной.

Дьявол поднял его высоко, показав все народы мира, и сказал:

— Все это может быть твоим. Служи мне!

Он ответил:

— Нет!

Чтобы не поддаваться искушению, он в Уорденклифе дезинфицировал себя высоковольтным током и его уносил светлый водоворот. Свет начинал подниматься от пальцев ног. Поток внутреннего света охватывал его бедра и поднимался выше. После этого в печальном умиротворении Тесла засыпал под всевидящим оком. Ему снилось, что он — святой Себастьян. Вместо ран на его теле открывались глаза. Ученый-мистик в большом глазу Уорденфилда весь превращался в око.

— Похоже, ты хочешь здесь оживить Голема! — шепнул ему однажды Уайт, когда они спускались по винтовой лестнице.

По хромированным коридорам за ними следовал принц Генрих Прусский, брат кайзера. Принц был немного похож на своего родственника, русского царя. Стальной Уорденклиф был соткан из мечты Теслы. Здесь были многочисленные катушки, что-то вроде коробок для металлических мумий, хрупкие трепещущие светильники… Комнаты и контрольные табло казались порождением извращенного сновидения. Они поднялись в купол с видом на океан. Потом спустились на первый этаж, опробовали закуски Оскара Уолдорфского и завели беседу в акустическом пространстве.

А потом принц уехал.

Официант ушел.

Уайт отбыл. В муках после окончания живого разговора Теслу поразило осознание: земли для продажи больше нет.

В ту ночь он ходил вокруг призрачной башни, мучимый бессонницей и головной болью, как некогда Милутин Тесла. Во мраке он наткнулся на Стевана Пространа, охранявшего здание. Мальчик быстро погасил сигарету и спросил его:

— Почему не спишь?

— Я никогда не сплю.

Во сне Данила не явился, но Тесла утонул в каких-то космических кошмарах. Сначала был только Хаос, плавающий в Хаосе, и Некая Вещь, дышавшая собственной силой. Бог ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ и увидел, что это вовсе не Хаос, но Свет.

После этого странного сна ощущение невозможности покинуло его.

У него все еще была башня.

Башня была его космическим костылем. С ее помощью наш шаман мог парить в небесной синеве или нырять в подземный огонь. Он взывал, двигая хромированные рычаги. Что-то гудело. Что-то откликалось. Что-то живое приходило с той стороны:

— Бр-р-рум-м-м!

Не было денег.

— Безнадежно. Все это мертворожденное, — стенал Тесла.

Силы неба и земли будили его чудовище. Мощный треск всколыхнул чернильную ночь.

Здание вибрировало, колыхалось.

Но мрак подавлял вибрацию. Автор мертворожденной башни почувствовал страшную опасность. Он спал в обнимку со львом. Ел с волком. Пандора выпустила из своего сундука все зло мира — и надежду. Тесла слал Моргану отчаянные письма. Он мучился так, как мучатся влюбленные.

Всего лишь… Еще одно письменное объяснение, и Морган поймет его.

Но сила не обязана понимать. Непонимание — один из способов проявления силы.

«Сожалею, но я не готов более вкладывать средства, — отвечал Морган. — Я никогда и никому не позволял так долго разочаровывать меня».

Лукреций верил, что солнце должно вспыхивать каждый день. Получив ответ Моргана, Никола Тесла понял, как тяжело зажигать его вновь и вновь. Город затих, чтобы услышать плач человека, который молил Яхве дать свет. Человек, желавший превратить великолепное солнце в своего послушного раба, в три часа ночи сидел на унитазе, облокотившись на острые колени и уткнув лицо в мокрое полотенце.

О мир, в тебе только слабость понимают, только боль слышат, только нужду видят!

Наш тощий дрожащий Космос понял, что он намного меньше мира. Впервые он убедился в том, что жизнь — отвратительная слюнявая штука, а люди — дерьмо.

Светлые стрелы вновь исчертили небо вокруг башни Теслы. Маэстро Экхарт однажды пожаловался, что никогда не слышал речей Бога, но слышал Его покашливание. Вокруг Уорденклифа не было слышно настоящего грома, но раздавалось покашливание перед громом. Небом владела Иштар, или Инанна, — богиня страстных чувств в природе и в битве. Мир расцветился молниями и наполнился картинами.

Сможет ли устремленная башня Теслы оторваться от земли и взмыть в просветленные небеса?

— Бр-р-рум-м-м! Я иду!

Если этот сон исчезнет, он больше никогда не будет спать.

Стеван завесил зеркала, чтобы гром не убил его. Да, мир притих, чтобы услышать плач человека, который захотел советовать богам. Отчаянный отчим ревел, как водопад, и колотил кулаком по контрольному табло.

Не у кого было занять.

Это был конец.

На третью ночь над Уорденклифом небо испустило яркую молнию, потом вторую и третью. Во вновь сотворенном свете все стало восхитительно ясно. Мир оказался накрахмаленным и посеребренным. Уорденклиф оброс молниями, как плющом. Совсем как в Псалмах Давидовых обнажились основы мира под дуновением ноздрей Божьих. Наконец-то отозвался многократно усилившийся грохот, и серебряный дождь заплясал по карнизам.

Бедный изобретатель тронул один рубильник — и стал громовержцем.

Включил второй — и пролил на землю дождь.

А утром, пробужденные треском обезумевших электрических змей, явились кредиторы.

87. Крах

К уху Моргана приникли жирные губы — это были губы биржевого чародея Бернарда Баруха. Губы чмокнули и шепнули:

— Сумасшедший тип. Он хочет каждому подарить электричество — даром! Мы не сможем устанавливать электросчетчики.

— В самом деле? — грохнул Морган.

Барух отправил своего секретаря в библиотеку, чтобы тот перелистал все интервью Теслы. Секретарь в библиотеке ползал по страницам с лупой в руках, протирал ее, откашливался. И обнаружил, что еще десять лет тому назад — Барух подчеркнул абзац ногтем на глазах у Моргана — Никола Тесла в «Санди уорлд» заявил:

«Передача электричества сквозь Землю покончит с монополиями, которые зависят от привычного метода его передачи по проводам».

До обеда Морган встречался с иерархом епископальной церкви. Потом он принял группу инженеров, прибывших для уточнения предварительной сметы строительства метрополитена.

Ужинал он в квартире восходящей звезды балета Эвелин Пенни.

Отужинав, он вернулся домой.

«Смотри ты, как быстро расходуется день», — прошептал Морган, и от его шепота отклеились обои с красными лилиями.

День был израсходован.

Оставалось только одно обязательное удовольствие.

Каждый день после полуночи мрачный человек раскладывал пасьянс.

Валет червей неожиданно открыл второй левый ряд.

— Ага! — воскликнул Морган, и от его восклицания с фикуса упал огромный лист.

Валет червей решил судьбу Теслы.

Тесла прятался за темными занавесками, держась за желудок, в котором сконцентрировались остатки его жизни. Он вспомнил притчу из Евангелия от Луки о человеке, который строил башню, не имея достаточной суммы, и люди смеялись над ним. Последний день мая пришелся на субботу. Кредиторы появились в Уорденклифе и унесли тяжелые машины. Все сотрудники, за исключением Шерфа, Стевана Пространа и сторожа, были уволены.