В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич

Но вот, закончив зажигательную речь, оратор запел:

– Наверх вы товарищи, все по местам! Последний парад наступает. Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Пощады никто не желает...

И его поддержали люди вокруг. Сначала вразнобой, но потом все более слитно и громко выводя слова древней песни, которые им подсказывала, слегка суфлировала «оболочка».

В «оболочке» поднялся форменный гвалт. Кто-то подпевал виртуально, в чате, кто-то рассылал аудиофайлы, кто-то сделал визуальную картинку – броненосца времен черно-белого кино, который боролся, окруженный кораблями врага под флагами с красным кругом, а потом под минорную музыку шел ко дну.

И вдруг кто-то перерисовал броненосец, сделав его радужным (по трубам заскакали разноцветные пони-девочки с вьющимися гривами!), изукрасил знамя похабными словами, а нарисованных матросов сделал голыми афроамериканцами. К слову «парад» добавил приставку, в корне меняющую его смысл. А потом пустил вместо марша песню из кинофильма «Титаник». Получилось смешно.

Но этого тролля быстро забанил админ локального сегмента «оболочки» с аватаркой, изображавшей чекиста в фуражке и с пистолетом, и тот выпал из дополненной реальности под всеобщий злорадный рев. Вроде бы и в обычной реальности ему кто-то по морде съездил.

На сцену поднялся еще один оратор, в свитере и с бородкой, и начал речь про отстаивание прав. Но пока не улегся шум, никто не мог его расслышать. А кто-то в толпе возмущенно забубукал: «гоните его прочь, он не наш!».

В общем, было весело.

«Так, наверное, всегда бывает в начале любой революции».

Дослушивать Григорьев-старший не стал. Ему это было не интересно.

«Не хочу новых. Старые наворовались. А новые придут? Нет уж. Свят-свят. Вроде нормально жили, никого не трогали. Ну почему обязательно на моем веку должен был случиться еще один бардак?».

Он подумал о людях, которые тут недалеко гуляли по аллее с беззаботными лицами и даже не знали, что рядом делается история. Кто их спросил? Что их ждет дальше? Их и тех, кто пришел сюда как на праздник. А ведь может пролиться кровь. Виктор Семенович не мог выкинуть этот вопрос из головы. И нигде не было «дружинников» мэрии, которые обычно появлялись и по более пустяковым поводам.

Но вот парк – островок зелени в гигантском тридцатимиллионном мегаполисе – закончился. За живописной аркой была уже обычная улица – Новодевичий переулок, застроенная еще в прошлом веке. Она встретила пожилого скриптора шумом транспорта и еще более плотным потоком людей. Обычно здесь было немноголюдно, даже в те часы, когда метро и надземка выплескивали из себя возвращающихся домой работников.

Но сейчас здесь было много народу, будто невидимая сила выгнала людей тихого спального района на улицы. И что-то в действиях толпы было необычным, непохожим на поведение участников праздника или мирного шествия. Она напоминала обитателей разворошенного термитника. Люди шли быстро, не смотря по сторонам, и даже ему, не психологу, было видно, что они встревожены. И если бы кто-то захотел причинить ему вред – в такой толпе это удалось бы ему без труда, и не факт, что преступника бы нашли. Камера или летящий дрон могут контролировать движение десятков тысяч человек разом… но только если это происходит локально. А он уже подозревал, что это броуновское движение захватило весь мегаполис, столицу Российского Государства. А может и многие другие города мира.

После объявления о «свободном городе» на улицах стали появляться странные компании молодых людей с наполовину закрытыми лицами. Они были одеты во все черное и похожи на тех, кто пытался напасть на них в парке.

У некоторых были запрещенные для ношения вне помещения холо-маски (нажал кнопку, и лицо для сторонних наблюдателей затемнено, а может и превратиться в лицо Премьера, которого за корпулентность все называли Толстяком, или кого угодно – хоть Арнольда Шварценеггера). А у других обычные платки и шарфы. Были несколько человек в балаклавах и таких масках, какие Григорьев видел в кино на грабителях банков. Никаких знаков различия на этих странных людях не наблюдалось. И оружия у них тоже не заметно.

Они явно старались держаться подальше от полиции и уходили в переулки и дворы при проходе пеших патрулей. Которые, впрочем, пока к ним не приближались и задержать их не пытались. Видимо, не имели приказа. И просто не знали, что им делать.

А вот полицейских мобилей на улицах было не видно. Будто все они заняты где-то в другом месте.

Это было странно и страшно – шаткое равновесие, затишье перед бурей. В том, что она разразится, Григорьев уже не сомневался.

Но вот на Погодинской улице маленький дрон-наблюдатель – которым явно управлял оператор, судя по его резким движениям – подлетел к тройке «чернорубашечников» с красными повязками слишком близко и завис, похоже, фотографируя незакрытые масками участки лица для проведения эвристической идентификации. Еще один факт из копилки знаний сценариста-детективщика.

Но долго снимать ему не дали. Один из людей в черном достал из кармана что-то, похожее на детскую игрушку. Выстрел был беззвучным – или очень тихим – но летающий шпион упал, пару раз крутанулся вокруг своей оси на последнем работающем винте и затих на асфальте. Точнее, на плитке, которой был выложен тротуар.

Город быстро менялся. Закрывались магазины и банки. И все развлекательные заведения тоже. Гасли огни наружной рекламы – и в реальном мире, и в «оболочке». Все витрины прятались за пуленепробиваемыми антивандальными шторами и ставнями. Хотя толпа была неагрессивна и магазины не громила.

Помимо патрулей попадались уже и гусеничные патрульные роботы. Один был даже тяжелый, марки «Rhino-M3» – похожий на маленький танк, а по весу как настоящий носорог. Зловеще смотрели на проходящую толпу две спаренных скорострельных пушки. Ничего похожего на люки на корпусе не было. Странно, Григорьев всегда считал, что такие штуки не применяют в городах, потому что их траки вредят дорожному покрытию. А тут вообще рядом исторический район! А уж как могут повредить зданиям и другим элементам городской среды их сорокамиллиметровые орудия с «умными» снарядами! Снаряды хоть и «умные», хоть и умеют слегка корректировать траекторию, меняя в полете свою геометрию, и не взрываться при попадании в неправильную цель – но сквозные дырки в прохожих это им делать не помешает. Не говоря уже о разрушении памятников старины.

«Ну, какая война? – подумал Григорьев. – В лучшем случае обычные беспорядки... Не страшнее фанатских разборок после футбольного матча ЕС – ЮС. Кроме Корпуса мира ни у кого на Земле оружия нет. Боевая техника порезана на металл, традиции воинской службы исчезли повсюду. Даже там, где воевали всегда – и деды, и прадеды, и пращуры со времен кроманьонцев – одни ряженые клоуны остались. Людям промывали мозги пацифизмом тридцать лет. Ну, какая революция? Побузят неделю и по домам разойдутся. И эти, из Корпуса мира… не станут же они стрелять по своим согражданам боевыми патронами? Наверное, и роботы, и рейлганы в руках – это только для того, чтобы оказать психологическое давление. Ведь так?».

И в этот момент объявили «Оранжевый» уровень угрозы. Эту новость сопровождал резкий звук в ушах и вибрация, которая, казалось, прошла через все тело как слабый разряд тока. Не заметить ее было невозможно.

Другие тоже это почувствовала. В страхе они останавливались, озирались, тревожно переглядывались со знакомыми. И ничего не могли понять.

Затем Григорьев с ужасом увидел, как цвет айдентов окружающих людей меняется с белого на красный. Который всегда имели только находящиеся в розыске правонарушители. Да и то не все. А только опасные преступники. Враги государства.

Разве что его собственный остался белым. Да еще тех, кто, видимо, не махал руками, не радовался и не приветствовал. И ничего не рассылал через Сеть.

«Быстро же они отделили агнцев от козлищ».

А еще через минуту «оболочка» – которую он уже привык считать своими вторыми глазами – исчезла. И никакая перезагрузка не помогла ее вернуть.