Наследник древней силы (СИ) - "Amazerak"

— Ты была там? Среди наёмников? — спросил я. — Было четыре мастера рун и один энергетик примерно твоих роста и комплекции.

Ксения опустила взгляд в пол:

— Да, была.

— Первые две встречи у нас не задались, — хмыкнул я.

— Я посчитала, что ты — слуга. Собственно, им ты тогда и был, поэтому не имел права вести себя так, как вёл в клубе. Я не считаю, что с моей стороны это — ошибка, — выпалила Ксения на одном дыхании.

— То есть нанимать убийц, чтобы кого-нибудь зарезать в тёмном углу для тебя — норма? И со многими из тех, кто смел тебе перечить, ты расправилась?

— Это имеет значение?

— Да, блин, имеет! Хотелось бы знать, с кем имею дело.

— Прежде до убийства не доходило.

— Что ж, хоть это радует… И лучше бы на эту дорожку тебе не становиться.

Опять пауза.

— Тебе нравится заниматься боевыми искусствами? — предпринял я новую попытку завести беседу.

— Это одно из тех дел, в котором я преуспеваю, — ответила Ксения и, помолчав, добавила. — Насколько я знаю, ты — тоже?

— До армии занимался рукопашным боем. Был лучшим в своих весовой и возрастной категориях.

— Что ж, значит, у нас есть что-то общее, — констатировала Ксения.

— Выходит так. Как обычно проводишь свободное время? В клубах тусуешься?

— Бываю в клубах, но редко. Особенно сейчас. Слишком много дел: приходится учиться, заниматься дополнительными тренировками и вести бизнес. Но иногда, разумеется, получается отвлечься от дел. А ты как проводишь свободное время?

— Раньше тоже по клубам шатался. А последние недели даже времени свободного нет. Полдня тренировки, потом обычно какие-нибудь дела.

— Понятно, — сказала Ксения и замолчала.

— Можем куда-нибудь сходим? — спросил я. — Честно говоря, плохо представляю, куда вести девушку благородного происхождения. Никогда с такими не встречался, — я улыбнулся. — Но готов выслушать предложения.

— Мне кажется, в этом нет ничего сложного. Для начала можно пойти в ресторан. Знаю один неплохой в «башне» на сороковом этаже. Только на неделе я занята. Раньше воскресенья не смогу никак.

— Тогда в воскресенье выкрои пару часиков вечером. Позвоню тебе где-нибудь в пятницу.

— Договорились, — согласилась Ксения, и мы обменялись номерами.

— Так значит, ты хочешь пойти на государственную службу? — спросил я. — Куда именно метишь? На какую должность?

— Княжеским и боярским детям проще всего начать карьеру в аппарате думы. Так что либо в думу, либо в министерство информации или МИД.

— На правительство будешь работать, значит? А почему не на семью?

— Я считаю, что новгородские семьи должны принимать больше участия в управлении государством.

— Согласен, а то москвичи все посты заняли. Надо и нам как-то пробиваться, да?

— Да, сейчас в правительственном аппарате преобладают представители центральных княжеств.

Ксения имела хорошую цель. Я же пока настолько широко не мыслил. В настоящий момент для меня приоритетом было устроиться в жизни и попытаться предотвратить ту угрозу, которая висела над родом Востряковых и надо мной, как частью этого рода, а заодно поквитаться за смерть отца.

Но зрела в моей голове и ещё одна мысль. То ли россказни дворецкого и старой княгини так на меня повлияли, то ли — осознание того, что если владею большой силой, значит, надо сделать что-то существенное, но в последнее время я стал задумывать о возможности в будущем возродить Ладожское княжество.

У меня не было конкретных планов или целей, я не собирался заниматься этим прямо сейчас и даже никому не говорил о своих мыслях. Но идея была и прорастала робким ростком в моём сознании. Если бы род Востряковых стал сильнее и богаче, мы могли бы объединиться с соседями и основать собственное княжество с центром в нашей вотчине — примерно так же, как в сорок третьем сделали псковичи. Возможно, получится подмять под себя новгородских великих князей и тогда новгородское княжество станет Ладожским, а великими князьями будут Востряковы.

Последнее выглядело не очень реалистично, и вряд ли было осуществимо, но как я понял, Востряковы все двести лет только и мечтали о том, как бы вернуть себе независимость от Новгорода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но пока передо мной стояли гораздо более скромные цели.

— Летом чем обычно занимаешься? На юга ездишь, как все? — спросил я.

— Туризм, сафари — по-разному, — ответила Ксения. — Мне больше нравится в горах, чем на море. Этим летом планирую записаться в спецотряд Союза.

— В армию? Зачем?

— После окончания академии планирую отправиться на год в горячую точку, мне нужна подготовка.

— Зачем? — у меня, наверное, от удивления глаза стали круглыми.

— Испытать в деле себя и свои способности.

— Понятно, — скривил я рот в скептической усмешке. — По-моему, нечего там делать. Не советую, в общем.

— Но ты ведь служил в армии.

— А я что, сам туда пошёл? Хрен бы два я попёрся в эту Волынь воевать.

Ксения приподняла бровь:

— Но тогда почему ты оказался в армии?

— Заставили.

— Отец сказал, что ты герой войны. Думала, ты пошёл добровольцем.

— Ага, млять, герой. Ползать пузом в грязи да смотреть, как твоих товарищей рвёт на куски — вот и весь героизм, — проворчал я.

Я не смотрел на Ксению, а глядел куда-то в угол. Меня ужасно триггерило. В тоне девушки чувствовалось презрение, а возможно, мне так показалось. Накатила злость. Злость на Ксению, которая так легко рассуждала об этих вещах, на правительство, которое посылало молодых парней вроде меня в жопу мира ради каких-то своих целей. Злился на генералов, которые затягивали войну и никак не могли взять этот чёртов Бельск, и которые в ответе за гибель и сломанные жизни сотен ребят.

— Тебе, наверное, кажется, в этом что-то забавное есть? — я посмотрел на Ксению, во взгляде которой теперь читалось недоумение. — Типа, как тигров пострелять на сафари, да? А вот и нихрена в этом нет забавного. Там только смерть и боль. Но если так хочется, езжай, сама увидишь… Ладно, — я вздохнул и поднялся с дивана. — Мне пора. Поздно уже.

Попрощавшись с хозяевами, я покинул дом. Кажется, с Ксенией у нас ничего не получится. Видимо, не судьба породниться с Белозёрскими, если они только не предложат мне в жёны ещё кого-нибудь.

Пока гостил у Белозёрских, мне три раза пытался дозвониться Лёха. Сев в машине, я набрал его. Судя по голосу, Лёха уже был навеселе. А звонил он, чтобы пригласить в клуб. Он что-то там праздновал с друзьями, и звал присоединиться. Я отказался. Настроение не то, да и дома куча дел: предстояло изучить весь пласт информации, которую накопала Ира.

На следующий день, едва у меня закончилась тренировка, позвонил Николай.

— Завтра во второй половине дня у меня опять встреча в городе, — сказал он. — Надо, чтобы ты поехал с дружиной.

— Так у меня тоже завтра вечером встреча, — ответил я. — Не получится.

— Что за встреча?

— А это важно?

— Отмени, мне нужно твоё сопровождение. Мы же договорились, помнишь?

— Что значит — отмени? — удивился я. — Я с человеком тоже договорился. Так дела не делаются. Извини, придётся в этот раз обойтись без меня.

— Так, ладно… зайди ко мне в кабинет, — сухо произнёс Николай после короткой паузы. — Поговорить надо.

Глава 20

Зайдя в кабинет, я взял стул и устроился напротив Николая, который сидел за столом и с кем-то разговаривал по смарту. Пришлось подождать минут пять.

— С кем у тебя завтра встреча? — спросил Николай, завершив звонок.

— Это личное дело, — ответил я.

Николай сцепил пальцы в замок на столе и пристально посмотрел мне в глаза:

— Пойми одну простую вещь: если снова заваришь кашу, расхлёбывать придётся нам — мне, дяде Гене, другим членам рода. А нам этого не очень хочется — и так проблем хватает. Ты — часть семьи. Нельзя делать всё, что взбредёт в голову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я отдаю себе отчёт в своих действиях.

— А я не уверен. Дядя Гена просил тебя охранять меня на выездах? Просил. Так в чём проблема?