Должностные лица - Иван Щеголихин

Все успокоились, и Петины всхлипы прекратились. Хирургиня заговорила о своем сыне, он увлекся каратэ, ужас, что там за приемы, но во дворе мальчишки вместо того, чтобы шарахаться от него, так и липнут. Он одного свалит движением ноги, другого движением руки, я бы на их месте разбежалась на все четыре стороны, а они нет, наоборот — покажи им прием, как легче покалечить.

— И спросила кроха, что такое хорошо и что такое плохо.

— Что такое хорошо, они прекрасно знают.

— Они не знают, что такое плохо.

— А кто сейчас это знает?

Скоро вернулась хозяйка, улыбаясь, но, кажется, сквозь слезы, — Петр приносит свои извинения и сейчас придет, у него неожиданная такая реакция. Шибаев не стал дожидаться, пошел к нему сам в прихожую и заговорил, как со взрослым.

— Петр Валентинович, у меня к тебе дело. Я собираю охотничьи ружья, я по натуре коллекционер, как и ты. Что тут главное, скажи, пожалуйста.

— Главное — четко определить свою цель и владеть информацией, — сказал Петя.

Шибаев поморгал-поморгал, вникая.

— Знать, что нужно тебе и что нужно другим, на всех стадиях, чем больше сведений, тем лучше. — Петя говорил с чужих слов, но это были неглупые слова. — Уметь определить, где что сделано, — в Штатах или Японии, в ФРГ или в Гонконге, отличить от подделки из какого-нибудь Крыжополя. Допустим, вы хотите иметь комплект армии Наполеона, — о-о, это великое счастье. Надо для этого очень много знать и долго готовиться.

— А если я у себя налажу производство солдатиков? Петя рассмеялся, оскорбительно и очень так театрально.

— Пусть даже будет у вас ручная работа с ювелирной отделкой, но специалист сразу определит, что не фирма. Бывает коллекция невзрачная, краски плохие, но — фирма! Прежде всего ценится фирма, а не что-то другое.

— Петр Валентинович, на первых порах, может быть, ты мне поможешь, — играл Шибаев. — Хотя бы один комплект.

— Много придется платить.

— За деньгами дело не станет.

— Я смогу вам помочь через месяц, понимаете. Как вас зовут? Шибаев сказал.

— Понимаете, Роман Захарович, я потерпел фиаско, и если подбить итог, я должен двести десять колов.

— Каких колов? Рублей, настоящих?

— Роман Захарович, не бывает рублей игрушечных, насколько мне известно, — манерно сказал Петя. — Я должен уплатить ростовщику двести десять рублей. Настоящих, в нашей валюте.

— Ростовщику, как я понимаю, тоже настоящему?

— Да, Никите из восьмого «б». Я занял у него сто рублей, чтобы заплатить консультанту, компаньону и ребятам из охраны.

— Как, как?! — У Шибаева волосы на затылке зашевелились — вот она, Москва, здесь даже дети уже догадались платить ребятам из охраны.

Шибаев достал бумажник, отсчитал Пете деньги.

— Вот тебе мой взнос для начала. Вернешь, когда будет возможность. Без процентов. Теперь расскажи подробно про все дела, я открою у себя производство и, даю слово, фирму твою обскакаю.

— Хочу вас предупредить, дело сложное, и вы можете прогореть. Хотя у нас есть подпольные фабрики, джинсы делают, фурнитуру достают и сходит за иномарку. Вы извините, Роман Захарович, могу я маме сказать, что вы мне субсидировали?

— Можешь, в одном случае — если этого требуют интересы твоего бизнеса. — Он видел, что нравится этому пацану, взаимная любовь у них с первого взгляда.

Петя начал рассказывать подробности. Два месяца тому назад, перед каникулами дядя Даня пообещал ему дефицитную «болотную крысу», и он под это обещание выменял комплект машин «Феррари» и «Тойоту», отдал вездеход на воздушной подушке, еще журнал, еще кое-что. Но с «болотной крысой» вышла задержка, и Петр остался должен. Это было в апреле перед самым праздником. Время шло, а долг висел, тогда мальчик-кредитор, член совета дружины, потребовал у него комплект машин обратно. А Петя к тому времени съездил к бабушке в Бирюлево, взял у нее тридцать рублей, добавил и выменял себе комплект итальянской армии. Ситуация резко осложнилась, он знал, что ему грозит как нарушителю правил торговли — его будут бить. Так и вышло. Боксер из другого класса после уроков дал ему слева, справа и снизу. Во второй день он добавил еще три оплеухи. Так будешь получать каждый день, пока не расплатишься. У Пети стали сдавать нервы, в школу хоть не ходи, он уже не знал, что делать. Записался Петя в секцию самбо, на первом занятии так старался, что вывихнул руку, и все. Что дальше? Есть еще одно средство — нанять охрану из соседней школы, не специализированной, а обыкновенной. Там есть пацан из восьмого класса по кличке Расплата, у него спецкоманда телохранителей три человека. Договорились, что Петя будет главному амбалу платить по рублю за встречу, а троим ассистентам по полтиннику, получалось в день по два пятьдесят. Теперь силы уравнялись, заканчиваются занятия, Петя выходит из школы, его ждут на одном углу Боксер, а на другом телохранители. Петя идет спокойно, он защищен, но деньги тоже идут, счетчик работает против Пети, а платить нечем. Он снова съездил в Бирюлево к бабушке, но та отказала, сколько можно, если внучек еще те тридцать рублей не вернул. Ничего не оставалось, как обратиться к ростовщику, мальчику из восьмого класса, он будет военным атташе. Ростовщик выдал ему сто рублей с возвратом через неделю. Не вернешь — начисляются двадцать процентов, будет сто двадцать. Если еще неделю задержишь, опять начисление. Короче говоря, Петю уже не спасет даже дядя Даня, на сегодня у него двести десять рублей долгу, и если бы не уважаемый Роман Захарович… А вообще в Москве есть мощный подпольный рынок по продаже солдатиков и машинок иностранного производства, делают большие деньги, но для того, чтобы иметь успех, нужно все на свете бросить, и школу, и родителей.

— Скажите, Роман Захарович, трудно быть меховым королем?

— Чего не знаю, того не знаю, Петр Валентинович. — Вон почему мальчик к нему с таким уважением, теперь ясно. Да, кажется, и за столом тоже.

Петя на его ответ сделал скептическую ухмылку.

— Почему вы мне не доверяете? Все знают, что вы король меха и подпольный миллионер.

Он мигом прикинул — кто опасен? Если все знают, кто? И никого не нашел, кроме Мавлянова. Но этот опасен не тем, что донесет, а тем, что много потребует.

— Но ты же, Петр Валентинович, знаешь, как у нас королям живется? Трудно, конечно. Власть принадлежит рабочим и крестьянам, правильно? Я два класса окончил, а ты уже шесть.

— На бумаге она принадлежит рабочим и крестьянам, а по существу номенклатурным товарищам.

Зачем Пете учиться дальше, если он сейчас уже такой грамотный?

Значит, подпольный миллионер. Ему стало радостно, кажется, он этой минуты ждал всю жизнь — чтобы признали! Даже вот так, в глазах пацана. Устами младенца глаголет истина. Теперь понятно, почему племянница Мавлянова на него глаз положила. Что же, он готов ей отдаться, поскорее бы в Москву переехать. Теперь, зная, за кого его здесь принимают, он очень уверенно заговорил с Мавляновым. Оказывается, они учились вместе с Рахимовым в сельхозакадемии, знают друг друга давно, но скрывают это. Шибаев поставил ему условия — за каждую шкурку кролика вы получите от нас пять копеек, за мерлушку десять, за хороший каракуль пятнадцать, за благородную пушнину — лису, норку, песца, соболя — будем давать вам двадцать копеек.

— Завтра я вам вручу в счет будущих поставок пять тысяч, скажите, где мы встретимся?

Мавлянов был готов к такому предложению, сказал, что завтра в двенадцать тридцать на проспекте Калинина, возле салона красоты «Чародейка», Шибаева будет ждать Шамсинур, такое имя у племянницы. Ну что же, отлично! О'кей, как сказал бы Вася.

Пришло время закруглять званый обед, сам Календулов объявил показ видеофильма, разумеется, зарубежного!

— Ударимся в видеотизм! Станем видиотами! — Похожий на Гоголя оживился, ему нравилось предстоящее зрелище. Тощая вегетарианка по-французски сказала Пете, что ему лучше бы уйти, гости будут шокированы тем, что школьник смотрит неприличный фильм. Петя согласился, сказал, что «Крестный отец» уже вышел из моды, сейчас пошли кассеты с порнофильмами и самый ходовой «Глубокая глотка». Весь репертуар на Западе строится на трех «С» — суперменство, секс, садизм. Порнография на Западе приобретает новые формы, довольно-таки невинные, ласка голосом, например, вы можете позвонить по телефону, указанному в рекламе, и вас будут ласкать голосом по всем недозволенным местам, а потом на счет в банке вы переводите за сеанс двести пятьдесят франков, не так уж и много в пересчете на наши рубли.

Нет, такого пацана учить, только портить.

Поставили кассету, начался фильм, но Шибаев стал зевать в полумраке, сказывались эти ночи с Ирмой. Сегодня надо сделать перерыв, отдохнуть, тем более, что завтра будет шанс приголубить племянницу, он ее в гостиницу пригласит в свой полулюкс… Зевал, глаза закрывал, и померещился Каратас, четыре дня уже, как Шибаев бросил комбинат, можно сказать, на произвол судьбы, а за четыре дня там можно такого наворочать, хоть в личном плане, хоть в производственном. Надо поскорее возвращаться.