Хитрость мисс Кэролайн - Энн Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как насчет контрабанды коньяка? Мне казалось, вы хотели сначала разобраться с этим.
— Такова доля таможни, старина, — обиженно проговорил Пенни. — Нас никто не любит. Мы срываем большую операцию контрабандистов, и где благодарность? Нет, мы должны отдать нашего главного контрабандиста, к тому же виконта! А Военное министерство снимет сливки. Счастье таможенника. Вот что это такое.
— Могу я поговорить с виконтом?
— Думаю, да. Лучше сегодня. Завтра его отправляют в Лондон.
Дикон пришел к Кэрроуэйю в тюрьму. Тот лежал на койке. Глаза его были закрыты, правая нога и бедро забинтованы. Он не открыл глаза, когда надзиратель, открывший с грохотом дверь камеры, сообщил ему, что к нему посетитель.
— Лорд Кэрроуэй, — позвал его Дикон. Тот не ответил. — Господи, — сказал Дикон, — я надеюсь, вы будете гореть в аду за все, что вы сделали с леди Кэрроуэй, — он повернулся, чтобы уйти. Кэрроуэй тут же ожил.
— Что вы сказали? — хрипло спросил он. — Леди Кэрроуэй?
— С ней все в порядке, но это не ваша заслуга, — проговорил Дикон. — Она знает о вашем аресте. Она знает обо всем. Я постарался, чтобы она все узнала.
Кэрроуэй не отрываясь смотрел на своего гостя.
— Она родила? — спросил он.
— Ребенок умер, — ответил Дикон.
Кэрроуэй не удивился.
— Кто вы такой, «мистер Ричардс»? Вы и ваши предложения удвоить наши доходы? Что вы сделали с моей женой? — Он презрительно усмехнулся. — С моей дорогой, неспособной к рождению нормального ребенка, женой?
— Никто, — сказал Дикон. — Я — никто. Всего хорошего, ваша светлость.
Дикон стукнул в дверь, надзиратель тут же выпустил его.
Когда раскрыли остальные ящики, оказалось, что в них достаточно оружия и патронов, чтобы вооружить целый полк. Оружие тоже отправили в Лондон в Военное министерство.
Попрощавшись и крепко пожав руки всем таможенникам, Дикон покинул Димчерч.
— Тысяча фунтов? Господи! Какая же вы молодчина! — Рут не терпелось узнать от Кэролайн подробности посещения дома на Ганновер-сквер.
— Но посмотрите, что я еще нашла, — возбужденно сказала Кэролайн. — Поглядите на это, — она протянула Рут серебряную закладку в кожаном чехле.
Рут, озадаченная, повертела ее в руках.
— Что это?
— Выньте из чехла.
Рут повиновалась.
— О! — воскликнула она, заметив надпись. — Вот Дикон увидит! А что это у вас еще?
Кэролайн показала бухгалтерскую книгу, в которой лежали письма. В них говорилось о «доставках», «грузах» или «товарах». Кэролайн решила, что это письма от клиентов Уолтера, покупавших у него коньяк. Подписаны они были только именами, без указания фамилий: Джем или Роджер, в одном случае письмо было подписано: «Одноглазый Билли». Как улика, письма не имели большого значения. Никого нельзя было связать с торговлей оружием. Это были заказы на товар, а не предложения продажи.
Затем Кэролайн принялась за бухгалтерскую книгу. Похоже, что записи в ней зашифрованы. Это для Дикона.
Но тысяча фунтов и вещи, которые она привезла с собой, — это все ее собственность. У нее было достаточно денег на ближайшее будущее, одежда и чувство собственного достоинства. Эта было великолепное чувство.
Они с Рут считали дни до возвращения Дикона. Кэролайн пыталась сшить еще одно платьице, но мысли ее были далеко. Ей несколько раз приходилось распарывать то, что она пыталась вышить, и приниматься за работу снова. Наконец, ее терпение лопнуло, и она отложила платьице. Зачем так торопиться, если у нее есть тысяча фунтов?
Кэролайн пребывала в полной растерянности. Как она должна отнестись к Уолтеру, который лежит сейчас где-то с серьезным ранением? Судя по последнему письму от Дикона, он был помещен в тюрьму в Райе. Но она предполагала, что его переведут в Лондон, где он должен будет предстать перед судом. Где он будет? В Ньюгейте? В своем нынешнем положении он не может причинить ей никакого вреда. А поскольку Фенланд тоже находится под стражей, то ей нечего бояться. А что делать с клятвой, которую она дала, выходя замуж? «В болезни и здравии…» Должна ли она выполнить эту клятву теперь, когда Уолтер ранен?
В глубине души она жалела, что Дикон не убил его.
Она ругала себя за такие мысли. Конечно, его повесят, если обвинят в измене. Для обвинения доказательств достаточно.
Приезд Дикона разрядил напряжение, в котором они все это время пребывали. Рут и Кэролайн часами обсуждали, как отметить его возвращение, но ничего более праздничного, чем торжественный ужин, придумать не смогли.
— Должны быть все его любимые блюда, — заявила Кэролайн.
— У него все блюда — любимые, — смеясь, отвечала Рут. — Разве вы не заметили? Поставь перед ним любую еду, и он ее с жадностью съест.
Посовещавшись с поварихой, они составили меню, которое начиналось с ростбифа и заканчивалось крыжовенным киселем со взбитыми сливками. Единственная сложность состояла в том, что никто не знал, когда будет ужин. Они не знали, когда Дикон вернется.
Он приехал утром, ближе к полудню. Дамы в это время читали дневную почту. Они тихо обсуждали, стоит или не стоит ехать на музыкальный вечер к леди Лакруа, когда в гостиную вошел Дикон и сказал:
— Доброе утро.
— Дикон! — воскликнула Рут и бросилась обнимать его. — О Дикон, ты вернулся живой! Мы так тобой гордимся!
Кэролайн тоже встала, но подойти не решилась.
— Вы не хотите, чтобы я вас обнял? — улыбнулся ей Дикон. — У меня в запасе много объятий, мне кажется… Секундочку, — он оглянулся. — Да, еще парочка найдется, — и протянул к ней руки.
Кэролайн рассмеялась и подошла к нему.
От него пахло дальними странами, но она сразу же перестала думать об этом, оказавшись в его объятиях. Кэролайн не решалась взглянуть ему в лицо из опасения, что она увидит в нем приглашение, от которого не сможет отказаться. Она прижалась к его груди. Она так рада его видеть, — и… не рада. Желание вернулось.
— С возвращением, — сказала она, уткнувшись в его пальто. И крепко обняла.
Кэролайн старалась вести себя так, словно ничего не случилось, когда Дикон наконец выпустил ее. Она была смущена из-за того, что Рут видела проявление ее чувств. Но Рут, казалось, не обратила на это внимания. Она как ни в чем не бывало обсуждала с Диконом праздничный ужин и хотела знать, что он предпочитает: крыжовенный кисель со взбитыми сливками или бисквит, пропитанный вином и залитый взбитыми сливками.
— Кисель обязательно, — улыбнулся Дикон. — Ну а теперь, когда мы решили самый важный на сегодняшний день вопрос, могу я спросить, как вы обе справлялись здесь без меня? Какие у вас тут были трудности?