Эволюция «Андромеды» - Дэниел Уилсон

Оставив дальнейшие предупреждения, Стоун резким движением открыл чехол и вытащил пузырек. Как и «Робонавт», он больше не медлил.

Сняв крышку легким движением запястья, Стоун бросил флакон к гротескным останкам доктора Софи Клайн. Крошечный пузырек плыл через пустое пространство, слегка вращаясь и выпуская наружу ядовитые янтарные капли. Вмиг они образовали миниатюрный метеоритный дождь и разлетелись по всему пространству модуля.

Стоун услышал очередной пронзительный крик, когда R3A4 принялся тащить Ведалу за раненую ногу обратно в модуль. Джеймсу оставалось лишь беспомощно наблюдать, как «Робонавт» поднял покалеченный кулак, чтобы навечно покончить с криками жертвы.

Софи Клайн не видела скользящие по щеке капли нейротоксина. Поглощенный кожей, он атаковал нервную систему, немедленно уничтожив тонкую связь с роботом-гуманоидом «Робонавт R3A4». Замахнувшись кулаком, машина так и застыла на месте.

– Омега, – с сожалением промолвил Стоун. – Конец всего.

Рефлекторно Клайн стянула очки и перевела взгляд на Джеймса. Ее челюсть начала шевелиться, сухожилия на шее заметно напряглись, а изо рта вытекла струйка слюны – она пыталась выговорить слова.

– Ты… – испустив последний выдох, прошептала Клайн.

Все закончилось в считаные секунды.

В 17:58:11 UTC доктор Софи Клайн, ученая проекта «Лесной пожар», погибла на борту МКС в модуле «Леонардо». Официальной причиной смерти стало удушье, вызванное кожно-абсорбированным нервно-паралитическим веществом, нарушившим контроль над вегетативными функциями.

Тело Клайн замерло, и свет покинул открытые глаза.

Осматривая дымную комнату, Стоун увидел Ведалу. Она все еще плавала в невесомости возле прохода к узловому модулю «Юнити». За стеклянным шлемом Нидхи тяжело дышала и, судя по лицу, испытывала сильнейшую боль.

«Робонавт», застывший в последнем движении, вращался на месте, как заброшенная скульптура. И тогда он врезался в зараженную стену, которая стала темной и гладкой, словно обсидиан. Фиолетовые пятна уже появились на внешней высокопрочной материи.

Оттолкнувшись, Стоун направился к Ведале и открытому люку, ведущему в узловой модуль «Юнити».

Стоун встретил коллегу объятиями. На лице Нидхи отразилось потрясение, вызванное жутким видом разбитого шлема. В отражении неповрежденного щитка он вдруг заметил собственное потное, окровавленное лицо… и двойные следы металлической сажи под ноздрями.

Очевидный признак инфекции.

– О Джеймс, – промолвила Ведала, отступая назад. – Мне так… так жаль…

Прощания

Взглянув мимо своего отражения, Стоун наконец нашел глаза Нидхи Ведалы. Она наблюдала за ним, не обращая внимания на аварийное освещение и дым. Ее глаза оставались серьезными, испуганными и печальными.

Джеймс Стоун все понял.

Если пепел попал на ноздри, значит, микрочастицы уже попали в легкие. И неважно, был ли это реверсивный штамм или его таинственная новая эволюция – Стоун без всяких сомнений заразился.

– Все в порядке, Нидхи, – успокаивал Джеймс, сохраняя дистанцию. – Я знаю, вы ранены, но вы еще можете все исправить. Закройте люк. Освободите остальных астронавтов. И отделите станцию от зараженных модулей.

– Нет, Джеймс, – пробормотала она. – Нет, нельзя, чтобы…

Наперекор собственному оцепенению, Стоун быстро схватился обеими руками за дверь люка.

– Простите, доктор. Вы знаете протокол. Инфицированное место должно находиться на карантине.

Открыв люк, он услышал дрожащие слова коллеги:

– Вам больно? Что вы чувствуете?

– Нет, мне не больно. Пока что я ничего не чувствую.

Услышав ответ Стоуна, брови Ведалы заметно нахмурились.

– Подождите. Этого не может быть. Симптомы начинаются уже через несколько минут после заражения. Вы должны что-то чувствовать.

– Это не имеет значения, Нидхи.

Обернувшись, Стоун бросил взгляд на то, что осталось от Софи Клайн. Ее труп, казалось, смотрел на него широко открытыми серо-голубыми глазами, пока тело сливалось с извивающейся массой дальней стены. Нити чернильно-фиолетового вещества обвили ее грудь, как щупальца чудища, утаскивающего жертву под темную воду.

Клайн наконец слилась с собственным творением.

До люка инфекция пока не добралась. Вероятно, у них оставалось еще немного времени.

– Вы должны уходить, – настаивал Стоун. – Позаботьтесь о Тупе. Найдите его. Вы нужны ему.

Ведала кивнула, глотая слезы.

Стоун прочистил горло, стараясь скрыть излишние эмоции.

– Пора закрывать люк, доктор Ведала.

– Джеймс, подождите… должен быть другой способ…

– Хотелось бы… – Стоун крепче сжал люк.

Гениальный ум Ведалы работал на полную мощность, отчаянно перебирая сценарии, при которых Джеймс Стоун остался бы в живых. Она чувствовала, как в глубине сознания зарождалась идея, но не могла уловить ее нить. Время утекало сквозь пальцы.

И правильное решение отыскать не удавалось.

– Спасибо вам, Нидхи, – благодарил Стоун, опуская люк на первые несколько дюймов. Голос его ясно отзывался в шлеме коллеги. – Спасибо вам за все. Жаль, что… у нас не было времени для более близкого знакомства.

Ведала наблюдала, как инфекция «Андромеды» распространялась за плечом Стоуна по механизмам модуля, неуклонно приближаясь к остальной части МКС. Останки «Робонавта» плавно вращались, демонстрируя наполовину разъеденное золотое лицо.

– Прощайте, Джеймс, – прошептала Ведала. – Храни… вас Бог.

Как только Нидхи неохотно отступила и медленно отплыла в сторону, Стоун, схватившись за крышку, начал опускать ее вниз. Через иллюминатор Ведала смотрела на решительное лицо коллеги и старалась не обращать внимания на пульсирующую боль в поврежденном колене. Прижавшись к стене, он дюйм за дюймом закрывал люк.

Пока он медленно смыкал пространство, Ведала сделала окончательное признание по радиосвязи:

– Когда вы присоединились к миссии, я думала, что вас выбрали исключительно из-за отца. За это я вас ненавидела, хотя мы с вами даже знакомы не были. Но я ошиблась, Джеймс. Я хочу, чтобы вы знали это. Неважно, кем был ваш отец, потому что вы – правильный выбор.

Стоун ненадолго помедлил, прежде чем сделать собственное признание:

– Не переживайте, Нидхи. У меня были причины, чтобы приехать. Джереми Стоун, к слову, мой приемный отец. Информация была строго засекречена, но Стерн, думаю, знал. Мое настоящее имя – Джейми Риттер. Пятьдесят лет назад я стал одним из двух выживших после первого инцидента с «Андромедой». Я и есть тот ребенок.

Подошвой ботинок Стоун чувствовал вибрацию инфекции. Время прощаний закончилось. Морщась, он потянул за рычаг, чтобы закрыть люк.

Но тот почему-то заклинило.

Ведала успела засунуть в проем помятый огнетушитель, после чего, упираясь ногами в стену, обеими руками открыла люк. Прежде чем Стоун успел среагировать, она схватила его за грудь и втянула в модуль «Юнити».

– Нидхи! – закричал Стоун, но было уже слишком поздно.

Волна зараженного вещества приближалась к люку, расширяясь змеевидными лентами. Теперь у Стоуна не оставалось выбора, кроме как помочь Нидхи закрыть и задраить люк. А затем он повернулся и закричал:

– Какого черта вы делаете…

Фразу закончить он не успел, поскольку Нидхи притянула его к себе и прижала прохладную поверхность полузеркального щитка к разбитому шлему товарища. Глядя на Стоуна в непосредственной близости, она улыбалась, а глаза стали блестящими и влажными от слез.

Ведала заговорила спокойно, с уверенностью самого умного человека на планете… и самой умной женщины в космосе.

– Джеймс, единственная причина, по который у вас нет симптомов, заключается в отсутствии заражения. Поняли?

– Но я вдохнул ее. И я не мог сформировать иммунитет. Это просто невозможно.

– Возможно. Когда вы были ребенком, ваши легкие заразились AS‐1, но «Андромеда» не