Лэндон и Шей. Влюбиться заново - Бриттани Ш. Черри

женщины. Я не сомневалась, что все последующие восемнадцать лет она будет чувствовать себя примерно так же.

— Но, конечно же, ты крестная мать. И ты не имеешь права отказываться от этой роли. Просто смирись с этим фактом.

— Я бы не отказалась, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— Хочешь его подержать? — спросил Хэнк Лэндона.

— Можно?

Губы Лэндона растянулись в широкой улыбке, и, увидев это, я сама не смогла удержаться и улыбнулась.

Я ничего не могла с собой поделать. Он выглядел таким невероятно счастливым.

— Конечно, вот, — Хэнк взял ребенка на руки и передал Лэндону.

Было нечто такое искреннее в том, как Лэндон смотрел на Джеймсона. Точно так же он смотрел на Карлу — словно на самую яркую звезду во вселенной.

— Ты никогда не узнаешь, что такое одиночество, — прошептал Лэндон, прижавшись губами ко лбу Джеймсона.

В эту секунду Джеймсон впервые с момента нашего прибытия открыл свои кристально-голубые глаза, и это официально стало самым прекрасным моментом в истории.

Есть нечто чудесное в том, чтобы видеть, как высокий, сильный мужчина держит на руках крошечного ребенка.

Спустя несколько секунд прекрасный момент испортили. Рейн сморщила нос и скривилась.

— Мне кажется или здесь пахнет гадким сексом? — спросила она.

Затем ее глаза переместились с Лэндона на меня. Легкая ухмылка коснулась ее губ, и по мере того, как мои щеки покрывались румянцем, она становилась все более и более довольной.

— Ой. Не важно.

Не знаю, чье лицо было краснее — Лэндона или мое.

* * *

Следующие несколько дней выдались тяжелыми.

Оказалось, что история с сумасшедшей девчонкой из кофейни так и не улеглась, и мне посчастливилось вступить в новый год, зная, что люди до сих пор используют меня как источник своего безвкусного юмора.

Да, так и случилось. Благодаря интернету сталкинг вышел на новый уровень, и люди быстро узнали, кто я такая и где живу. Это оказалось страшнее, чем можно подумать. Я находила на крыльце своего дома кофейные зерна, стаканчики от кофе и лед. Уверена, что этим занимались глупые незрелые дети, и в какой-то степени это всего лишь безобидные шутки, но мне было совсем не смешно.

В итоге я на несколько ночей остановилась у Мимы.

Меня беспокоило, что люди знают, кто я такая, и считают, что имеют право донимать меня, когда им захочется.

Вот почему я всегда считала, что лучше буду писать сценарии, чем играть. Казалось, что в писательстве есть какая-то тайна. Ты находишься в тени, а не в центре внимания — мне очень импонировала эта идея. Как выяснилось, внимание мне совершенно не нравится, и мне с лихвой хватило пятнадцати минут славы.

У меня уже было три собеседования на работу, и на четвертое я направлялась без особой надежды. Как только работодатели обнаруживали тот факт, что я — интернет-мем, они тут же делали вывод, что я им не подхожу. Они не могли работать с такими нестабильными сотрудниками. Один из них зашел так далеко, что посоветовал мне иметь гордость и не драться за такого мужчину, как Лэндон Пейс.

— Он спит со всеми, милая. Это не повод терять работу.

В прошлый раз, когда я устраивалась на работу, никто не стыдил меня за фейковые новости.

Сидя на своем четвертом собеседовании в симпатичной кофейне под названием Beans Things, я испытала большое облегчение, когда спустя пятнадцать минут собеседования менеджер так и не упомянул об этой позорной истории.

— Похоже, у тебя большой опыт работы бариста, — воскликнул Мэтт, просматривая мое резюме. — Тебе это нравится?

Подавать людям кофе? Нет. Мне это не нравилось. Зато мне нравилось платить за квартиру, поэтому я делала то же, что и большинство людей во время собеседований, — лгала.

— О да. Я обожаю общаться с посетителями. Кроме того, я знаю, что люди становятся намного счастливее, когда у них в руках оказывается большой стакан кофе, и мне нравится доставлять им эту радость. Нет ничего лучше, чем видеть улыбку на их лицах, когда они уходят, полностью довольные своим заказом. Кроме того, я очень ловкая. Я могу приготовить любой вид кофе даже во сне и запомню все ваши фирменные блюда в мгновение ока. Было бы очень приятно с вами поработать.

Мэтт улыбнулся, довольный моим ответом:

— Хорошо, хорошо. Рад это слышать. Наконец, последнее. Своего рода небольшой тест.

Я кивнула:

— Конечно.

Он посмотрел на кассовую стойку и подозвал к нам сотрудника. Тот подошел к нам с ухмылкой на лице и со стаканом латте в руке.

О нет.

Он поставил его на стол, и Мэтт снова повернулся ко мне:

— Итак, допустим, клиент заходит в кофейню, а у тебя плохой день. Скажем, перед тобой оказывается латте со льдом. Как ты с ним поступишь?

Мой желудок сжался, а щеки вспыхнули, в то время как Мэтт и сотрудник кофейни начали надо мной смеяться. Я чувствовала, как глаза наполняются слезами, а они смеялись мне прямо в лицо — словно я была не человеком, а всего лишь глупым мемом, над которым можно потешаться.

Я собрала свои вещи и встала на ноги, не сказав им ни слова. Добравшись до машины, я села внутрь и уехала.

Я ехала, а по моим щекам текли слезы.

По крайней мере, на этот раз рядом не было папарацци и никто не увидел мою боль.

Лэндон все еще оставался в городе, и я написала ему, чтобы узнать, могу ли я приехать и ненадолго забыть о моей так называемой жизни. Он пригласил меня к себе. В прошлом я справлялась с тревогой с помощью бега — это помогало мне расслабиться. И все же не было ничего лучше, чем позволить Лэндону раздеть меня и творить чудеса с моим телом. Каждый раз, когда я чувствовала его внутри себя, мой разум уходил в небытие, далеко-далеко от моих насущных проблем. Я растворялась в нем так же, как он растворялся во мне, когда мы были моложе.

Око за око.

Со дня нашей договоренности прошли недели. Он оказывался поблизости гораздо чаще, чем следовало, но я не стала возражать. Если он готов приехать в город ради случайной интрижки, то я не имею ничего против.

Каждый поцелуй ощущался как утешение, каждый оргазм взрывал мой мир, и каждый день я напоминала себе, что наши отношения сугубо физические. Я больше не привяжусь к нему, как раньше.

Это просто секс.

Это невероятный, сногсшибательный, заставляющий все тело сотрясаться секс. Но все же — это только секс. Ни больше ни