Найти то... - Дия Гарина

– Так бывает иногда, – отвечая на мою невысказанную мысль, тихо произнесла Ольга, – Никто не знает почему, но официальная медицина знакома с такими фактами. Если бы здесь был врач…

Я прекрасно понял, что она этим хотела сказать. Да, Витька пока жив, но выжить у него нет ни малейшего шанса. И у нас, пожалуй, тоже. Потому что последний приступ сейсмической активности обрушил своды второго тоннеля, завалив единственный путь к спасению. Оборони, царица небесная! Услышав за спиной деликатное покашливание, я вспомнил о не приведенном в исполнение приговоре и снова двинулся в сторону Судзуки. Намерения мои были прозрачней здешней воды, он прекрасно понимал, чем дело кончится, но даже виду не показал, что это его хоть на йоту волнует. Когда между нами осталось не больше шага, японец, умудрился вывернуть шею, так, что глаза наши встретились, и вдруг я вдруг отчетливо понял, что решительности у меня заметно поубавилось. И все же… И все же меч опять начал движение вверх, хотя далеко не так быстро, как в первый раз.

– Если ты сейчас убьешь меня, то твой друг очень скоро умрет, – очень спокойно произнес Судзуки, не спуская с меня глаз, – Дай слово, что не причинишь мне никакого вреда, и я спасу его.

Однако, какая наглость! Чтобы я пошел на поводу у этого человека! Да я..!

– Я согласен, черт побери! – рявкнул кто-то другой моим голосом, – Даю слово, что если ты спасешь Витьку, то останешься жив и здоров! Но если тебе вдруг взбредет в голову меня обмануть, урод самурайский..! Да я из тебя…

Судзуки только слегка улыбнулся, слушая мои маты, видимо запоминая еще неизвестные выражения. Японец продолжал улыбаться все время, пока мы с Ольгой трудились в поте лица, освобождая его из под свалки, и во мне периодически вспыхивало желание вбить эту вежливую улыбку ему в глотку. Желательно, вместе с зубами.

Надо сказать, что старичку крупно повезло – никаких серьезных повреждений он не получил, и все благодаря тому, что первый свалившийся на него ящик был полон полусгнившей амуниции, смягчившей удары остальных куда более твердых предметов. Вытащив из кармана (он предусмотрительно не стал раздеваться, прежде чем нырнуть вслед за мной) хорошо знакомые моему телу иглы Судзуки присел рядом с Витькой и начал священнодействовать ими, останавливая кровотечение, вскрывая тайные резервы организма, и делая бог знает что еще. Ну а мне всего лишь осталось придумать, как нам отсюда выбраться.

Всего лишь! Да, загадку Сфинкса и то было легче решить! К тому же я постоянно отвлекался, наблюдая за действиями Судзуки, а ведь поиск решения требовал от меня предельной концентрации. Да, какая тут, япона мать, концентрация, если мне через каждые пять минут для собственного успокоения требовалось просвечивать Витьку ясновидящим взглядом! Не человек, а рентген прямоходящий! Как-то раз после очередного сканирования обезвоженного и обескровленного Витькиного организма, я тоскливо уставился на единственное связывающее нас с верхним миром отверстие. Жаль, что оно всего-то размером с кулак, иначе можно было бы попытаться… Конечно, можно! Мой не выключившийся вовремя рентгеновский взор, обнаружил в районе отверстия несколько скрытых трещин. Если хорошенько поработать кувалдой… Стоп, а зачем кувалдой?!

Я еще не успел, как следует выстроить план нашего спасения, а валяющаяся неподалеку "Арисака" уже удобно устроилась у меня в руках (ни дать, ни взять Ольга) и брала на прицел каменный свод, в непосредственной близости от отверстия.

– Поберегись! – на всякий случай выпалил, я прежде чем выпалить из винтовки.

И как оказалось не напрасно. Палец до упора утопил курок, но выстрела не последовало. "Патроны отсырели", – подумал я разочарованно опуская ствол вниз и… чуть сам себе ногу не прострелил. Потому что винтовка, видимо, решив оправдать поговорку о восточном коварстве, произвела долгожданный выстрел. Пуля врезалась в камень в нескольких сантиметрах от моей ступни и рикошетом ушла куда-то наискосок.

Я подпрыгнул, Ольга вскрикнула, а Судзуки, повернув голову в мою сторону, как ни в чем не бывало сообщил:

– Затяжной выстрел. Так бывает, если порох отсырел. Поэтому я и промахнулся, когда в вас стрелял: думал, что произошла осечка и тоже начал опускать винтовку, чтобы перезарядить…

Очень милое признанье! Однако, вернемся к нашим баранам, то есть патронам. Я порылся в разбитом ящике, выбирая на мой новый взгляд самые сухие и, снова заняв огневую позицию, принялся обстреливать отверстие с упорством лосося идущего на нерест. Прошло немного времени, и ответом на двадцатый удачный выстрел стал грохот упавшей каменной глыбы. Солнечный свет хлынул в полуметровую дыру, как ширпотреб из Китая – мощно и неотвратимо. Я радостно рассмеялся, и тут же был наказан за столь бурное проявление эмоций. Левый глаз, или вернее то, что от него осталось (даже Ольга не смогла рассмотреть: сколько именно), возмущенный многократной отдачей и моим ржанием, задергал так, что даже в другом глазу потемнело.

Я бы мог облегчить вам боль, – донесся до меня голос Судзуки из сгустившейся вокруг темноты.

– Хренушки! Вашими манипуляциями я сыт по горло, – пробормотал я, – Не забывайте, что теперь роли переменились. И пусть я не умею обращаться с иголочками, зато вполне сносно владею мечом. А значит, заткнитесь и молчите в тряпочку. Говорить будете, когда вас спросят.

Ответом мне было верно понимающее ситуацию молчание.

Полдела. Уже сделано полдела. Осталось только выбраться на поверхность, добраться до маяка и привести помощь. А для этого… Мы с Ольгой умудрились за полчаса перерыть весь склад в поисках подходящих для восхождения предметов. Но так ничего и не нашли. Ходили под расширившимся отверстием, как лиса вокруг винограда, и разве только не облизывались. В очередной заход мой взгляд упал на сверкнувший под лучом клинок. "Все из-за тебя, зараза японская! Что сверкаешь зря, лучше бы помог чем…" – возмущенно бормотал я себе под нос. И тут меня осенило: а если… Я бросился на поиски и уже через несколько минут, держал в руках длинную и тонкую, но до сих пор крепкую цепь. Извини, фамильная реликвия, но сейчас мы проверим, насколько крепка твоя хваленая сталь. Закрепив цепь возле самой цубы, я прикинул вес спасательного аппарата и только головой покачал. Не доброшу. Цепь слишком тяжела, вот если бы это была веревка… Но на нет и суда нет, а нам все равно как-то выбираться нужно. И встав в круг падающего света, я взял меч как копье, чтобы изо всех сил швырнуть его вверх. Мне не хватило каких-то полметра, всего лишь полметра, для того, чтобы вырвавшийся из каменного плена клинок смог упасть на камни и при большом везении зацепиться за них. А счастье было так возможно…

– Давай я помогу, – Ольга тронула меня за плечо. На что я только иронически хмыкнул:

– Каким образом?

– Буду бросать цепь одновременно с тобой. Или чуть раньше. Может быть получится…

Я уже собирался презрительно фыркнуть, отпустив пару ядовитых замечаний по поводу кухарки и государства, но потом, прикинув в уме кое какие расчеты, благодарно погладил Ольгино плечо. Лучше бы я этого не делал. Все дельные мысли тут же улетучились из моей закружившейся головы, оставив только боль и желание, Чтобы избавиться от наваждения пришлось срочно провести ряд попыток по метанию э-э-э… даже затрудняюсь дать название этому необычному снаряду. Короче умучившись в конец и перестав надеяться, мы решили в последний раз попытать счастья, предварительно немного отдохнув. И даже не обрадовались, когда, весело сверкнув на прощанье, клинок покинул пределы пещеры.

Осторожно, едва дыша, я потянул за свисавший конец цепи и глубоко вздохнул, когда меч идеально лег поперек отверстия. Теперь все зависит от того, насколько похудела моя супруга пребывая последние дни на голодной диете.

– Давай, Оль, вспоминай молодость. Как ты ловко по канату в школе лазила. Я тебя подсажу. Только, бога ради осторожно, старайся не раскачивать цепь.

Наблюдая, как жена с остановками взбирается по раскачивающейся цепи, прислушиваясь к противному скрипу металла о металл и, стараясь при этом не выпустить Судзуки из поля зрения, я так разволновался, что даже молиться начал, вот только сам не понял кому. Кажется, мечу. "Ну, выдержи, потерпи еще немножко, скоро эта пытка закончится. По себе знаю. Ну, еще чуть-чуть! Ай, молодец!" – Молодец, Ольга! – во все горло заорал я, когда она, ухватившись руками за края, умудрилась подтянуться и закинуть ногу на гранитную плиту. Никогда бы не подумал, что она на такое способна!

– А теперь забирай меч, спрячь его где-нибудь и дуй на маяк. Только возвращайся скорее, мы тебя ждем! Я и Витька!

Вот так всегда, сперва ляпну, что-нибудь, а потом сам балдею от выпирающей из всех щелей двусмысленности.

Когда Ольга, помахав рукой, скрылась с глаз, я уселся на ближайшие остатки ящика и принялся снова и снова повторять легенду, которой мы собирались потчевать пограничников и прочих любопытствующих. Так как Денис все еще находился в опасности, я решил отдать Судзуки меч, пусть хоть харакири им себе делает, мне все равно. Главное, чтобы вернул сына. Следовательно, ни о каком правдивом повествовании речи не было. Просто случайно наша дружная троица попала в старый японский склад, аккурат перед землетрясением, которое завалило выход. А сегодня японцы (тоже совершенно случайно) нашли другой путь в уже занятую нами пещеру, который, тоже завалило землетрясением вместе с пятью японскими гражданами. Потом мы стали искать выход из создавшейся ситуации и придумали стрелять по отверстию (чистая правда). А потом затяжной выстрел и рикошет направили пулю в сердце одного из граждан Российской Федерации, который по причине ослиного упрямства отказался щелкнуть ластами всем смертям назло. Конечно же, Виктору Петровичу Курицыну была оказана срочная акупунктурная помощь гражданином сопредельного государства, за что ему низки поклон от друзей, родственников и самого российского президента. Вот такие у меня получились русские народные сказки с японским акцентом.