Вторжение 2 (СИ) - Никонов Андрей

На второй день сбежала Йолана – она исчезла, взяв небольшой атмосферник, и появилась только через семь дней. Я-то её достаточно хорошо узнал, и даже не пытался расспрашивать, а Гниллс рискнул, и сразу после короткого разговора отправился в медкапсулу. Собственно, именно из-за этого мы и не могли покинуть космопорт, хотя, если бы что-то опасное случилось, я бы сам рискнул.

Чесси всё так же сидела в своей камере, говорить с ней особо не о чем было, так что я даже подзабывать стал, что у нас под боком мина замедленного действия.

Всё изменилось на десятый день, благодаря спутниками первое время мы могли наблюдать за тем, что происходит, а потом уже и спутники стали не нужны.

Сначала чёрные эллипсоиды образовали наверху, в космосе, что-то вроде сетки, физически соединившись друг с другом. Спутники фиксировали нити толщиной в один миллиметр. Потом эта сеть начала снижаться. Медленно, первоначально она отстояла от поверхности на миллион километров, и за один час уменьшала это расстояние на тридцать тысяч. Первыми спохватились республиканцы, попытавшись вывести за пределы сети беспилотники.

Если раньше возле каждого нарушителя появлялся свой персональный убийца, то теперь эти штуки даже не пытались сблизиться, возле сферы, ограниченной сетью, обьекты теряли скорость, и словно отталкивались от неё, а те, кто обладал слишком большим импульсом, и пытался сеть прорвать, разрушались. Республиканцы потеряли около пяти тысяч аппаратов, прежде чем послали нечто более крупное. Три десятка штурмовиков атаковали один эллипсоид, но кинетические снаряды словно вязли в защитных щитах, а волновые удары не приносили никакого вреда. Чужой не атаковал в ответ, только спускался вместе с другими узлами сети, этому замедленному падению республиканцы помешать не смогли.

Главная орбитальная станция, всё ещё занятая конфедератами, наплевав на существовавшие ограничения, с помощью компенсатора инерции резко разогналась, развернувшись тонкой стороной вертикально, и попыталась уйти за пределы сети – от сплетения нитей до поверхности планеты оставалось ещё семьсот тысяч километров, и у станции было полмиллиона километров для того, чтобы набрать нужную скорость. В момент ускорения никто её не уничтожил, зато то, что произошло потом, мы видели в замедленном режиме.

Станции потребовалось девяносто пять секунд, чтобы добраться до сети – десятикилометровый диск мгновенно ускорился до сотых частей световой, даже с учётом сильно разряженной атмосферы это было очень опасно, и экипаж сознательно шёл на риск. На таких скоростях атаковать противника бессмысленно, проще создать преграду из каких-нибудь кинетических объектов с массой, достаточной, чтобы пробить защиту, не отклоняясь – взаимная скорость даже при нулевой у препятствия всё равно будет огромной.

Казалось, он прорвётся, но буквально за несколько секунд до пересечения сети, когда изменить или скорректировать вектор движения уже было невозможно, узловые эллипсоиды выпустили диагональные нити, от них веером пошли другие, соединяя каждый образовавшийся узелок, и за секунду до столкновения весь участок в десять тысяч квадратных километров был закрыт сеточкой с ячейкой в несколько метров.

И в эту сетку диск вошёл как нож в масло, а точнее – как овощ в пищевой аппарат, по пути разделяясь на тонкие дольки, словно никакой защиты у станции не было. Несколько тысяч километров эти дольки летели вместе, по инерции, а потом начали разделяться ужасным цветком.

А сеть, словно ничего не произошло, продолжала спускаться.

В зале управления, где год с небольшим назад меня повязали республиканцы, организовалось что-то вроде штаба – стены и потолок стали большим экраном, на который шла передача со спутников. Каждый мог наблюдать за этим через свой комм, но ужастик лучше смотреть в компании, нас в зале собралось не меньше сотни.

. Колонна с местом для наложения рук и прорезями для инд-карт никуда не делась, когда диск конфедератов нашинковали чужие, один из охранников-имперцев, ничуть не скрываясь, при мне достал прямо из колонны серебристую карту, приложил ладонь к темнеющему в инфракрасном зрении отпечатку, и не торопясь вышел. Следом за ним зал покинула часть охраны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Похоже, наши планы меняются, - Гниллс выглядел огорчённым. Он занял место в первом ряду, точнее, в центре зала, и вертел головой.

Мимике синтов я не особо верил, но и настроение у него было упадническим, это отлично чувствовалось.

- Такими темпами они окажутся у планеты через семнадцать часов, - прикинул я. – Их десять тысяч, значит, если опустятся до поверхности, между ними будет по двести километров. Один чужой приземлится аккурат рядом с нами. Что будет потом?

Похоже, ответ на этот вопрос не знал никто, кроме имперцев. Мне так показалось, потому что в течение часа после того, как главная станция конфедератов оказалась нарезана, словно картошка для фритюра, они все исчезли, оставив космопорт практически без охраны. Те заключённые, кто имел хоть какой-то боевой опыт, составляли едва ли треть от местных сил безопасности, а остальные только разборки умели устраивать, да грибную настойку пить, толку от полутора тысяч бездельников, которые всё ещё ждали, что притон снова откроется, не было никакого.

- У нас сто двадцать человек с оружием, практически всем можно доверить несложную технику, - Зан тоже решил поглядеть на вторжение в компании. Своих коллег он уже почти не опасался, а с приближением опасности заметно подобрался и даже как-то приободрился. - Есть сорок ховеров, двадцать семь атмосферных истребителей, и два штурмовика. Ну и десантные подавители, которые ты нашёл. Что будем делать?

Странно, что сержант задал мне этот вопрос. Он сам кем-то там наверняка командовал, и Йолана, пока чужие не прилетели. И Гниллс тут когда-то хозяином был. А Чесси – та сама сказала, что у неё где-то в космосе чуть ли не собственная армия. С какой стати мне взваливать всё на себя?

Так прямо у сержанта и спросил.

- Ну ты понимаешь… - туманно ответил он.

Я нихрена не понимал. Вообще, если бы чужие просто быстренько приземлились и начали всех истреблять, думаю, настрой был бы совсем другой. Но вот этот неспешный спуск, словно нас сжимали в кулаке, пока не выдавят все соки, очень нервировал, и в то же время не давал действовать. Возникало чувство неопределённости.

- Что теперь будем делать? – Гниллс отдал распоряжение, и его охрана выдавила посторонних из зала. Судя по всему, бандит немного расстроился, что имперцы нас покинули, вот уж загадка человеческой души, где бы она не была – и с ними плохо, и без них.

- С чего ты решил, что я должен об этом думать?

- Ну ты же наш командир, - бандит мне подмигнул. – Как тебя конфедераты назначили, так и не менялось ничего.

- И кто ещё так считает?

- Йолана согласна.

Я выругался.

- И Чесси тоже, - добавил Гниллс. – Я подумал, что её можно выпустить.

- Значит, я командир, а ты – подумал?

- Ну это ведь до нашего разговора было, так что всё нормально, Дэн, никто на твоё руководство не покушается, - коротышка похлопал меня по плечу и куда-то унёсся в сопровождении оставшихся охранников, оставив нас с Заном в одиночестве в огромном помещении.

Зал управления продолжал транслировать космические новости, эллипсоиды чужих уверенно прибивали остающиеся в пространстве силы людей к поверхности. Словно сгоняя овец в загон – овцы уже смирились и не сопротивлялись.

- Этот имперец – кто он? – я перекинул Зану изображение его коллеги, достающего карту из колонны.

- Первый раз вижу, - сержант задумался, точнее говоря, перебирал в комме варианты. Помотал головой. – Странно, его не было среди тех, кто здесь ошивался, и раньше, на базе, я его не видел. Может, только сейчас появился, чтобы организовать отступление. Что он вообще делает?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Эта колонна – управляющий центр космопорта, - пояснил я. – Чтобы активировать стартовую площадку, или транспортировать челнок на неё из ангара, или вообще всем здесь управлять, нужно подтвердить полномочия. Имперец каким-то образом смог это провернуть, значит, база сейчас никем не управляется.