Каятан - Кирилл Довыдовский

Остаток пути она преодолела очень быстро. Легко спустившись по дереву, добежала до забора и, одновременно опираясь и на ветки, и на каменную стену, поднялась до уровня стены. Повиснув на кончиках пальцев, Алиса спрыгнула вниз.

Что ж, первую часть своей задумки она выполнила. Главная проблема заключалась в том, что второй части у нее не было и в помине.

Расправив плащ, Алиса взяла узелок с одеждой в руку. Уныло отвернувшись от забора, она обреченно побрела куда-то.

Глава 2

1115 г. Термилион. На границе Проклятого Леса.

2 день 2-го месяца.

Похмелье

Жутко болела голова. Мы скакали три ночи и три дня с короткими перерывами на сон. За это время мы успели преодолеть и границу Термилиона, в виде не очень качественно сделанной засечной полосы, и внушительный отрезок расстояния внутри страны.

Вообще за трое суток, если бы скакали по прямой, мы бы еще вчера вечером добрались до Лига, но по пути было препятствие, которое пришлось обходить кружной дорогой. Наверное, именно этим объяснялось отсутствие здесь дозорных башен. И в Трихре, и в Термилионе этот район пользовался дурной славой. Его предпочитали обходить стороной и термилионцы, и кочевники.

Здесь — формально эта территория принадлежала Термилиону — располагался один лес. Причем лес был не сплошной, а с многочисленными проплешинами в виде болот, по которым нельзя было передвигаться.

Именно из этого места происходило самое внушительное число выдуманных историй об оборотнях, леших, кикиморах, подниздунах и прочей разумной нечисти. Впрочем, я во все в это не особо верил: никаких намеков на присутствие здесь чего-либо подобного нами замечено не было. Даже волки не выли.

А голова у меня, как это ни странно, болела с похмелья. Почему странно? Потому что в последнее время голова у меня болела по другим, гораздо меньше зависящим от меня самого, причинам.

Еще сутки назад у нас закончилась еда, да и вода уже подходила к концу. Так что, когда вчера вечером мы остановились для ночлега, из съедобного у нас оставалась только конфискованная у кочевников бутылка. Потому мы и решили… отметить. А что именно? За неимением лучшего повода — благополучное преодоление территорий Проклятого леса, как его называли жители прилегающих деревень. То есть от леса мы еще не успели отойти, ночевали как раз на его окраине, но наш дальнейший путь рядом с его границами уже не лежал.

Решили — и отметили. Не имею никакого понятия, что именно было внутри бутылки, но по мозгам ударило крепко. Уж не знаю, за кем или от кого весь вечер бегал Мик, но мне тоже постоянно виделось в темноте что-то несуразное. И лошади всю ночь ржали. Может, они тоже чего-то лишнего на грудь приняли?

— Ми-и-ик! — протянул я, пока не рискуя открывать глаз. — Ты живой?!

— Сгинь, нечистый, — прозвучало спустя некоторое время, — ты мне снишься.

— Что с нами было? — спросил я, открывая глаза. — У меня такое ощущение, что, если я шевельнусь, тут же рассыплюсь на части.

— Тебе еще повезло: мне-то кажется, что я уже труп.

Я снова закрыл глаза: отчего-то показалось, что так будет легче встать. Так или иначе, но минут через пять я уже относительно твердо стоял на ногах. Мик тоже стал подниматься. И выглядел он совсем не как труп, и взгляд у него был почти осмысленным.

— Кай, а у нас там воды не осталось? — спросил он.

— Кажется, было еще немного, — неуверенно ответил я. — Ты ведь бурдюки с лошадей не снимал?

В пределах моей видимости на земле были только пара плащей, которые мы использовали вместо одеял, и отнятое у кочевников оружие.

— Откуда я помню? Может, и не снимал.

— А где эти лошади?

Лошадей поблизости действительно видно не было.

— Без лошадей плохо, — выдал гениальную мысль Мик.

— Это ты сам догадался?

— Сам, — честно ответил он. — Может, поищем?

— Поищем, — согласился я.

Искали мы недолго. И нашли.

— Может, это не наши? — с сомнением сказал Мик.

— Как будто они здесь табунами ходят, — ответил я, разглядывая то, что осталось от пары великолепных скакунов. А осталось, надо признать, немного. Кости — и те были погрызенные. Видимо, мы и вправду забыли вчера привязать лошадей, из-за чего они зачем-то поперлись в лес.

— Может, они просто очень сильно похудели за ночь.

— Или их кто-то… очень сильно похудел.

— А почему тогда и нас заодно не того… не похудели?

— Наверное, меня они просто испугались. Почувствовали мою скрытую силу и решили не связываться, — предположил я.

— Скорее уж они сочли тебя несъедобным, — опустил меня на землю Мик.

— Знаешь, мне в голову внезапно пришла мысль, что тот, кто это сделал, до сих пор может находиться где-то поблизости.

— Это плохо, — в очередной раз продемонстрировал чудеса сообразительности Мик.

Собрались мы быстро. Впрочем, вещей у нас было немного, особенно теперь. Накинули плащи — хоть зима и перешла уже свой экватор, но, тем не менее, в это время года в Термилионе было довольно прохладно. Пристегнули оружие. Мы успели сделать несколько шагов, как вдруг Мик зачем-то придержал меня за плечо.

— Кай, смотри, какая чебурашка, — сказал он, указывая куда-то в сторону леса.

Что такое чебурашка, я не знал, поэтому тоже решил посмотреть. Развернувшись и проследив за взглядом Мика, на самом краю лесной чащи я заметил лежащий в траве комок шерсти — размерами чуть меньше колеса от крестьянской телеги, только если бы колесо было не круглое, а шарообразное.

Сначала я не понял, почему Мик решил, что это, чем бы оно ни являлось, живое. Но, повнимательней приглядевшись, я сумел различить маленькие черные глазки и совсем малюсенькие ручки и ножки, хотя скорее все четыре конечности следовало называть ручками — ни одним из них существо не пользовалось, чтобы опираться о землю. А еще мгновением спустя я заметил…

— Мама моя родная! — реакция Мика полностью выражала и мои чувства.

Чем бы ни являлось наблюдаемое нами создание, оно ненадолго открыло рот — как будто бы зевнуло. И я бы не взялся ответить с точностью, что именно напугало Мика: размеры самого рта — практически все тело этого существа — или количество желтых зубов, непонятно как помещающихся в таком небольшом чудище.

— Теперь я, кажется, знаю, кто сожрал наш транспорт, — проговорил я, — хорошо хоть, что оно одно.

Как будто наказывая меня за длинный язык, рядом с первым головастиком — очень подходящее название — появился второй.

— Кай, я только что вспомнил, что у меня назначена одна очень важная встреча, и, кажется, я уже начинаю на нее опаздывать…