Свитки Серафима - Иванна Осипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но другая, более поразительная мысль перебила остальные.
— Часы идут, — он изумлённо кивнул в сторону резного деревянного корпуса.
Стрелки и правда двигались, но в неположенном для них направлении.
— Отступаем, — молниеносно Ярослав раскинул руки в стороны, направляя товарищей себе за спину и оттесняя к стойке.
За ней они и укрылись. Несколько нажатий на браслет и Яр замедлил движения расслабляясь.
— Щит на месте.
— Хитроумно, — хмыкнул Сашка. — Классический механизм, как способ работы с потоками.
— Часы стояли, — напомнил Алексей. — Кто-то включает этот…механизм.
— По необходимости, — согласился Яр. — Хотелось бы заглянуть внутрь, но пока система работает, нам лучше избегать контакта, если возможно.
Сашка немного постоял с закрытыми глазами и неожиданно выдал версию:
— Механизм запустили. Времечко утекает. Заинтересованное лицо может сейчас появиться.
Ярослав нагнулся, проверяя место под стойкой.
— Должны поместиться. Темнота поможет скрыться.
С улицы действительно не проникало ни отблеска от единственного фонаря возле «Часиков». Раннее осеннее утро оставалось мрачным. В тишине поскрипывали половицы, а следом Алексей услышал, как тонкие коготки царапают по дереву.
Незамедлительно Сашка напрягся и резко повернул голову к входной двери.
— Есть!
В едином порыве все трое присели за стойку бара, выглядывая поверх отполированной сотней локтей столешницы. Нетерпеливое царапанье усилилось. Они увидели, как внизу двери приподнялась заслонка — маленькая дверца, какие делают для домашних животных.
И как Алексей раньше её не заметил? Кому может прийти в голову делать подобные ходы в баре, куда не всегда с собаками-то пускают?
В щель просунулась крупная кошачья голова. Глаза Хонсу, а это был именно питомец Казимира, казалось, горели желтоватым светом. Замерев, кот некоторое время щурился, осматривая обстановку. Постепенно он проник в кафе-бар целиком, с трудом протиснув немалое тело через квадратную дыру. Недовольно фыркнул, вставая всеми лапами на пол.
Почувствовав, как Яр и Сашка затаили дыхание, историк и сам застыл, вцепившись пальцами в край стойки. Кот неторопливо обогнул ближайший столик и двинулся в сторону напольных часов. Глаза Алексея расширились. С каждым шагом мягких лап Хонсу будто бы увеличивался в размерах, облезая, теряя клочки шерсти и привычный облик. Отряхнувшись в последнем движении, он меньше всего стал походить на представителя кошачьих.
— Охотник, — выдохнул Сашка, выплеснув слово одними губами.
Только и этого, короткого потока воздуха оказалось достаточно, чтобы существо обернулось, настороженно втянуло вертикальными прорезями запахи. От его вида тошнило. «Охотник» растекался по плоскости, словно с трудом удерживая форму. Белое колышущееся тело тонуло в чёрных нелепых обмотках, имитирующих одежду. Поначалу оказалось невозможным рассмотреть его лицо, пока на гладкой поверхности не проступили щели глаз и кривого рта, вместо носа ходуном ходили два клапана. Такого Алексей не видел никогда и надеялся, что больше и не увидит. Какие уж тут сомнения в истории Ярослава, существовании Института и действенности артефактов!
Тело потекло к барной стойке. Рука Яра легла на браслет, готовясь к атаке. Бой часов привлёк внимание существа, позволив троим мужчинам выдохнуть. По спине историка текли холодные капли пота.
Взгляд Сашки вопрошал военного, какие предпринимать действия дальше. Бывший попутчик сделался каким-то нервным, покусывал нижнюю губу, поминутно сглатывал. Алексею это сильно не понравилось. Стальной стержень, прошитый в грудине, тревожно вибрировал, а во рту язык прилип к сухому нёбу. Похоже, что они с Сашкой испытывали похожие чувства.
Издав хлюпающий звук, существо выдавило из себя две конечности, напоминающие руки. Отростки проникли внутрь часов, где сразу же после боя стрелки прекратили ход. Три пары глаз следили за каждым движением монстра. Тот ловко извлёк назад свои белые омерзительные щупальца, удерживая свёрнутые и перевязанные бечёвкой бумаги. Тёплый, солнечный свет шёл от свитков. Существо затряслось, чёрный язык змеёй вывалился из щели рта, слюна потекла по подбородку.
Хрустальный, льдистый смех заполнил помещение кафе-бара. Не верилось, что чудовище могло издавать настолько чистые и даже приятные звуки.
— Подарочки, — радостно тянул слова белый червь, прижимаясь уродливой мордой к бумагам. — Я обещал, Конструкт, обещал… Дары глупого Серафима мои.
Алексей не представлял, с чем сравнить пульсирующее тело, оставляющее на полу влажные следы. Свет утекал. Свитки стремительно тускнели, пока существо насыщалось.
— Всегда получаю своё, — удовлетворённо, он вложил артефакт обратно в часы, постоял, покачиваясь рядом. — А теперь… — внезапно вытянувшись вверх, почти цепляя лампы на потолке, существо разом охватило взглядом тёмные углы и стойку бара. — Пора на охоту.
Одновременно со стремительным рывком охотника к стойке, Ярослав выскочил наверх, занял устойчивую позицию на столешнице, широко расставив ноги. Рука с браслетом взлетела вверх. Он быстро провёл ею над головой, создавая полупрозрачную завесу из голубоватых искр.
— Одарённым не вылезать! — Яр жёстко рявкнул на Алексея, попытавшегося сменить неудобную позицию.
Сашка дёрнул снизу за край куртки. Его лицо приняло оттенок не менее белый, чем кожа твари, зависшей над командой.
— Сиди уж! По нашу душу охотник.
Глава 33
Мир постепенно открывался перед послушником: медленно и неохотно. Понимание возвращалось.
— Серафим, — ласковый девичий голосок прозвучал рядом, тёплые руки коснулись лица. — Совсем плох.
Его подняли, незрячего и шатающегося повели куда-то. Долго лежал Серафим. Подносили воду. Много людей собралось вокруг. Он чувствовал их всех: они пришли к нему с добром и заботой.
— Дяденька, ты живой? — голос Дана сорвался, — вот-вот мальчишка заплачет.
За рукав дёрнул несколько раз, пока не успокоился, увидев улыбку отшельника.
— Живой, — прохрипел Серафим.
Другой, низкий мужской тон повинился:
— Опоздали мы. Собрались с мастеровыми да горожанами выйти против головы и дружины. Устали терпеть его поборы и указания. И не все тебя бранным словом поминали. Обитель защитить хотели. Туда пошли, сюда… — мужчина задохнулся, замолчал, не понимая, как осмыслить. — А и нет никого. И в городище нет. Пропали, точно и не было.
— Искать станут, — Серафим догадался, что говорит с плотником, отцом Дана. — Не нужно было себя под беду подставлять.
— Не станут, — отозвался человек. — Никто о них не помнит. Вроде был голова, а вроде и нет, а дружина к князю ушла в большое войско. То все знают.
— По правде, — третий, молодой и высокий голос, добавил. — Мы и сами уж не помним, как его звали.
— Может Серафим? — робко предположили среди людей.
— Точно! Да! — загудело роем.
— Вспоминается мне, — солидно протянул неизвестный старик. — Вспоминается, что и правда, Серафимом звали нашего голову.
Лёгкая рука Аксиньи гладила по волосам, а больше Серафиму и не надо было ничего, но слова мастеровых взволновали. Он-то помнил правду.
— Ошибаетесь вы. Простой послушник я.
Он тяжело сел на лежанке, темнота перед глазами таяла, обращаясь в туман, из которого
