Это не наша война - Павел Кошовец

      - Что случилось? Почему не готовитесь к выезду? - нахмурено, что говорило о том, что она чем-то озабочена, спросила Брада.

      - Оливия не явилась в место сбора. Говорят, она отравилась...

      - Кто говорит? Насколько это серьёзно? Кто присутствовал при этом? - наёмницу интересовали факты, а прочую лирику, вроде дворцовых сплетен или информацию из третьих рук она считала не заслуживающей внимания, причём легко раздражалась, когда подобное преподносилось ей.

      Лидия вздохнула.

      - Лана. - Виновница испуганно втянула голову в плечи. - Я сейчас иду выяснять достоверность сказанного. Вроде бы пила с каким-то военным. Больше неизвестно.

      Наставница задумалась. Как-то слишком уж спокойно всё происходило. Не ругалась на пострадавшую, не издевалась над принесшей известие Ланой, будучи уже офицером "непонятно чего" и имеющей под командой эскадрон "непонятно кого", не умеющей чётко и ясно добывать и преподносить информацию, не укоряла Лидию, откладывающую выступление из-за одного не особо ценного кадра, и ещё много "не".

      - Я пойду с тобой, - заявила непреклонно, будто принцесса собиралась запретить сопровождать её. - Ждите здесь, - бросила спешившимся в паре метров от них наёмникам. Один из них, одноглазый, молча кивнул, и все они уверенно повели коней к поилке.

      Брада твёрдо и не спеша пошла вперёд. Конечно же, она знала, где покои лучшей подруги принцессы. Рядом справа, чуть сзади пристроилась Лидия. Потом троица подруг - сцену общения Оливии с наёмницей пропускать они не желали. Даже под угрозой выволочки.

      На пороге им встретился бледный юноша со скорбным выражением на лице в форме пограничной стражи. При виде важных гостей, выпрямился и учтиво приветствовал лицо королевской крови. Ввалившийся дамский букет особого интереса или хотя бы зачатков румянца у него не вызвал, ощущалось, что ресурсы организма направлены на внутренние проблемы, и стоило девушкам показать спину, как его скрутило в полунаклоне.

      Что ж за вино производит подобный эффект? Или может - в качестве иной версии - это случай глубокой аллергической реакции друг на друга общавшихся? Шутка шуткой, но всё это подозрительно.

      Картина больной Оливии в постели - это эталон эпизода из дамского романа: любимая всеми главная героиня на смертном одре. Прелестное, полупрозрачное от бледности создание в обрамлении светлых-светлых волос, курчавящихся у лица, тоненькая на безразмерной перине, обложенная подушками нежно-розовых тонов, худенькие кисти недвижно застыли чуть ли не в молитвенном положении, ангельское личико печально, скулы скрывают длиннющие ресницы, оттенённый, будто искусно вырезанный носик, и неожиданно яркие губы - что, конечно же, подозрительно. Тут не штучно произведённые слёзы, тут несколько иные объёмы: тазики, ванночки, горшки. Не ночные, естественно. На любого человека картина произвела бы глубокое впечатление, но не на новых посетителей. У них был очень крепкий иммунитет на неё (в смысле, изображение и актрису).

      - Хватит придуриваться, Оливия! - рявкнула Брада.

      Наконец-то наставница стала сама собой! Лидия придушила в себе позывы к жалости, и ощутила, как связки собираются продублировать сказанное выше. Сидевший у постели пожилой придворный лекарь, вздрогнувший от голоса наёмницы, укоризненно покачал головой, но пока промолчал.

      - Оливия, дрянь такая, - разъярилась пуще прежнего Брада, не видя абсолютно никакой реакции на свою реплику у спящей красавицы (хотя бы мизинчик дрогнул, реснички трепетнули!), - сейчас слуги принесут бурдюк с холодной родниковой водой, и ты узнаешь, что такое ускоренное лечение от любой заразы по методу тёти Брады!

      Веки затрепетали и явили миру совершенно безоблачные, чуточку обиженные ясно-голубые глаза.

      - Что вы кричите все? - произнесла еле слышно Оливия и поджала губы. - Что вам от меня надо? Мне плохо... - вот-вот, и все почувствуют себя также.

       - Эй, кто-нибудь! - крикнула наёмница, обернувшись к выходу, где маячили любопытные лица придворных и слуг.

      - Всё-всё, мне уже лучше! - поспешно воскликнула девушка и резко села на постели.

      Удар сердца, и из неё словно вышли последние краски, глаза закатились, и она хлопнулась на спину.

      - Кажется, обморок, - обронил кто-то восхищённо, будто бы рыженькая.

      И тут прорвало всех.

      - Оливия, что с тобой?! - эмоционально взывала Лидия. Комок в горле мешал говорить, ей жутко хотелось сбросить показную суровость и хорошенько потрясти подругу за плечи, но... Спокойно, спокойно, она должна уметь контролировать себя, быть сильной и выдержанной - таков долг будущей королевы и главнокомандующего агробарской армии. Но всё-таки это её лучшая подруга!

      - Впечатляюще! Молодец! Вот это даёт! Классно получилось! - реплики кудахтающих подружек.

      - Вот же яйца всмятку, - хмуро бросила Брада, пересилив себя, чтобы не наклониться и не пощупать пульс бессознательной девице.

      Но весь этот гвалт перекрыл неожиданно пронзительный и громкий тенорок лекаря, грудью бросившегося защищать пациентку.

      - Что вы себе позволяете?! Все вон отсюда! Я буду жаловаться герцогу Ривата! А если надо, то и Его Величеству!

      Честно говоря, лекарь несколько переигрывал, как для человека своей профессии, он был чересчур впечатлителен. Ну, это можно списать на общение с Великолепной Оливией - она легко могла, играясь, засорить мозги эскулапа своими речами. Тем не менее, делать было нечего, как с достоинством ретироваться.

      Брада правой рукой сдвинула в сторону тщедушного, машущего руками, словно квочка крыльями, лекаря, левой схватила простынь, и всё сооружение из одеял и подушек во главе с болезной неумолимо придвинулось к ней. Склонилась, будто принюхиваясь, прошлась вдоль щеки - да, так здоровый человек не пахнет. Однако, служба и планы требуют определённых действий, поэтому прошептала на ухо девушке:

      - Даю время прийти в себя до вечера. Иначе уйдём без тебя. Пропустишь всё веселье и подведёшь Лидию...

      По телу Оливии прошла судорога, её выгнуло, она лихорадочно свесилась с кровати и с утробным звуком вырвала желчью.

      Немая сцена. Кто где стоял, так и замерли в тех положениях с дурацки открытыми ртами и выпученными глазами.

      Очистившись, Оливия подняла измученные глаза на наёмницу; светлые волосы сосульками обрамляли заострившееся лицо.

      - Я приложу все усилия...

      Было так тихо, что слышалось, как стекающая по короткой юбке наёмницы зеленовато-жёлтая масса хлюпает на носок правого сапога и дальше собирается небольшой лужицей у подошвы на мозаичном полу.