Механический Орфей - Рэй Олдридж

— Тебя я узнал, Эйндиукс Беглый. А кто этот варвар?

Глубокий, спокойный голос незнакомца принадлежал как будто какому-то другому, гораздо более крупному человеку. Старинное осколочное ружье, которое он сжимал в руках, было направлено прямо в грудь Руизу. На лице человека читалась бесстрастная готовность к убийству — не от кровожадности, а из чувства долга.

— Варвары не должны входить в Оставшееся. Разве ты забыл?

Нет, — ответил Эйндиукс. — Но Сомнир Прославленный дал ему поручение.

Глаза мужчины расширились от удивления, прицел сбился, но только на мгновение.

— Это правда? Где доказательства?

Родеригианцы послали его в виртуальный депозит. Этот варвар вернулся назад целым и невредимым. Он описывал город во времена его расцвета и могущества… Так мог говорить только человек, действительно побывавший в Компендиуме и полюбивший его. К тому же он прикончил гетмана вместе с несколькими охранниками. Руиз причинил Родериго немалый вред.

— А-а-а! — мужчина просиял от радости, губы его растянулись в улыбке, обнажив почерневшие остатки зубов. — Назови свое имя, варвар.

— Руиз Ав. А ты кто? — беглец старался говорить вежливо и дружелюбно.

Вот будет забавно, если прославленный наемник погибнет от руки безработного библиотекаря, превратившегося в пещерного жителя.

— Мое имя не имеет значения для идущего на смерть. Ради спасения жизни отвечай: что ты увидел под мостом Сомнира?

Старик наклонился вперед, напряженно всматриваясь в глаза визитера. При свете дня Руиз разглядел, что все лицо его обезображено старыми шрамами.

Сейчас он без труда мог обезоружить загадочного хозяина — вряд ли тот являлся обладателем суперскоростных рефлексов, — однако бывший агент подавил некстати возникшее желание. Абсолютно бессмысленная победа. Ведь только здесь беглец мог получить помощь. В худшем случае библиотекарь убьет его. Но наверняка он сделает это более милосердно, чем родеригианцы.

— Сомнир не велел мне смотреть, — медленно ответил гость. — Но прежде чем он предупредил меня, я увидел страшные злодеяния — те, что совершил я сам.

На глаза старика навернулись слезы. Он неверным движением сунул ружье в мешок, висевший за спиной.

— Сомнир Прославленный… Как он?

— Неплохо, — ответил Руиз, хотя на самом деле он не мог понять, откуда главный библиотекарь брал силы, как он существовал с такой израненной, опустошенной душой.

— Что еще ты можешь рассказать? — жадно спросил хозяин, но потом, словно подслушав мысли гостя, грустно добавил: — Я мог бы бесконечно расспрашивать тебя, но, боюсь, твои ответы разобьют мне сердце. Мудрость жестока. Спускайся вниз, в наше убежище. Мы поможем тебе выполнить поручение Сомнира.

Он отодвинулся, давая дорогу Руизу.

Бывший агент согнулся, чтобы не разбить голову о низкие своды, и вошел в туннель. Эйндиукс последовал за ним. С полдюжины маленьких человечков в туннеле молча и тщательно обыскали визитеров. У Руиза отобрали вибронож и подозрительно уставились на медицинскую прилипалу.

— Это всего лишь лечебное, приспособление, — вмешался Эйндиукс.

Старик кивнул, и прилипалу оставили на поврежденных ребрах беглеца.

Плита захлопнулась со зловещим скрипом.

— Спасибо, — произнес Руиз. Хозяин небрежно взмахнул рукой.

— Не благодари нас. Такова воля Сомнира, будь благодарен ему.

Бывший агент кивнул, хотя ему очень хотелось обозначить поручение, данное главным библиотекарем, словами, которые отличались бы от благодарственных.

— Как мне обращаться к тебе? — спросил он. Старик нахмурился.

Зови меня Джо. — Он повернулся к Эйндиуксу: — Ну что, ты вернулся, раздобыв новый источник, как некогда поклялся?

Бывший кок пожал плечами.

— У меня скопилась, приличная сумма в Торговом банке Северного кольца. Но здесь я оказался случайно, и у меня нет с собой запасов энергии.

Джо презрительно хмыкнул. Потом он резко качнул головой, и путники продолжили спуск в тусклом свете бледно-зеленых ламп.

Иногда своды туннеля опускались так низко, что Руизу приходилось пробираться на четвереньках, переваливаясь из стороны в сторону, а дважды он вынужден был проползти несколько сот метров по древнему коридору, в котором с трудом помещались его широкие плечи. Время от времени он ощущал легкое дуновение ветра и давление чьих-то взглядов. Вероятно, узкие проходы являлись частью хитроумных защитных приспособлений. Ни один отряд не смог бы пробраться по такому туннелю незамеченным.

Наконец они достигли коридора, освещенного голубыми водорослями, заключенными в стеклянные трубки.

Старик остановился перед массивной стальной дверью. Его люди уперлись в дверь плечами, она дернулась и отъехала в сторону с громким протестующим скрипом.

— Подожди здесь, — велел старик Руизу. — Мы поговорим позже, после того как Эйндиукс Беглый даст свои объяснения.

— Ладно, — покладисто кивнул бывший агент.

Он слегка насторожился, но все же вошел внутрь. Посреди пустой комнаты стояла лишь пыльная пластиковая скамья. Руиз устало опустился на нее, Джо вышел, и дверь захлопнулась.

Бывшего агента окутала бархатистая тьма, плотная и давящая. Щелкнули замки.

Наконец-то беглец остался наедине со своими мыслями, его больше ничто не отвлекало.

Он задумчиво перебирал в памяти события недавнего прошлого, пытаясь украдкой миновать воспоминания о совершенных им страшных злодеяниях и о безумии, в котором он укрылся во время пребывания на бойне. Но обходной маневр не удался. Чем больше несчастный старался забыть обо всех этих ужасах: о своих окровавленных руках, о чудовищной ярости, испытанной им во время, совершения убийств, — тем ярче делались видения.

Руиз начал монотонно раскачиваться в темноте. Он кусал губы до тех пор, пока не потекла кровь — ему казалось, что физическая боль прогонит жуткие мысли, — и испуганно отпрянул, когда прокушенной губы коснулось щупальце прилипалы. Дрожь пробежала по телу беглеца, прежде чем он сообразил, что же до него дотронулось.

Прилипала впрыснула кровоостанавливающее и обезболивающее. Кожа чесались от мелких, незначительных уколов микроскопической иголки: прилипала заботливо накладывала швы.

Лекарство подействовало, принеся тепло и успокоение. Руиз задумчиво вытер кровь с подбородка. Больше не нужно цепляться за личину маньяка, даже если он на самом деле превратился в кровавого разрушителя. Особенно если так.

Мысли его потекли по более приятному руслу.

Вспоминались мгновения, проведенные с Низой. Очевидно, благодаря действию наркотика, перед внутренним взором проплывали только счастливые картины, не омраченные горечью утраты.