Король-сердцеед - Пьер Понсон дю Террайль

— Вы совершенно правы, — ответила королева. Она взяла молоточек из черного дерева и три раза ударила им по звонку. На звонок явился месье Нансей, один из офицеров свиты королевы.

— Нансей, — сказала Екатерина, — прикажите зажечь свечи, поставить столы и предупредить кавалеров и дам, что его величество играет у меня сегодня вечером.

Лицо Нансея просияло, и он с веселой поспешностью вышел, чтобы исполнить желание королевы.

— Вот видите, ваше величество, — заметил Генрих, — очевидно, и месье Нансей того же мнения, как и я, что король хочет примириться с вами!

— Господин де Коарасс, — поспешно сказала королева, — король придет не ранее как через четверть часа. Вы слишком хорошо читаете в будущем, чтобы я не воспользовалась случаем узнать от вас о намерении короля. Пройдите со мной сюда! — И, взяв Генриха за руку, она провела его в соседнюю комнатку.

— Ваше величество, — сказал принц, — боюсь, что мои пророческие способности ослабли и я не буду в силах ответить на ваш вопрос!

— Ну а я уверена, что вы отлично сумеете, — ответила королева. — Что вам нужно? Флакон с симпатическими чернилами?

— Нет, только вашу руку!

Екатерина протянула ему руку, Генрих затушил свечи, и комната погрузилась во мрак. Но королева уже привыкла к странностям колдунов, а потому не выразила ни малейшего испуга или удивления.

Генрих взял руку королевы, сжал ее своими руками и некоторое время молчал.

— Ваше величество, — сказал он наконец. — Король придумал эту карточную игру из каких-то злобных побуждений. Я не знаю, что он собирается сделать или сказать, но он постарается побольнее уколоть ваше величество.

В этот момент в соседней комнате послышался голос короля:

— А где же моя матушка?

— Король! — шепнула Екатерина. Она ощупью нашла крючок двери, открыла последнюю и шепнула Генриху:

— Идите туда! Королю не к чему знать, что мы занимаемся гаданием. Эта дверь выходит в коридор. В конце коридора вы встретите другую дверь, которая ведет в комнаты принцессы Маргариты. Вы постучите, вам откроют. Вы скажете Марго, что король играет у меня и что я прошу ее тоже пожаловать сюда.

Генрих ушел, и королева закрыла за ним дверь. Попав в коридор, он подумал: «Не наивно ли со стороны королевы указывать мне путь, который я и без того хорошо знаю!»

Когда он постучался в дверь комнаты принцессы, голос Маргариты спросил:

— Кто там?

— Колдун! — ответил Генрих.

Принцесса открыла дверь, узнала Генриха и покраснела.

— Как? — сказала она. — Вы осмелились…

— Меня послала королева, — ответил принц и рассказал Маргарите все, что только что произошло.

Принцесса позвала Нанси и приказала дать одеться.

— Вы будете присутствовать при моем туалете, — сказала она Генриху.

Принц с трепетом радости уселся около венецианского зеркала, перед которым Маргарита занялась туалетом, а через четверть часа после этого она торжественно входила в салон королевы-матери, опираясь на кисть руки сира де Коарасса.

У королевы уже было довольно много народа. Благодаря Нансею весть о посещении Екатерины королем быстро разнеслась по Лувру, и так как большинство решили, что это означает примирение между сыном и матерью, то все поспешили прийти. Пришел даже сам Крильон. Но так как герцог отнюдь не был придворным, то, надо полагать, он явился по специальному приказанию короля.

Карл IX уселся за игорный стол. Видимо, он был в отличнейшем расположении духа.

— А вот и мой партнер! — сказал он, увидав Генриха. — Идите, господин де Коарасс, идите! Доброго вечера, Марго!

Принцесса поклонилась ему.

Король взял карты и начал тасовать. Вдруг он положил колоду на стол и сказал, обращаясь к матери:

— Кстати, я хотел сообщить вашему величеству новость! Уловив иронический оттенок в голосе короля, Екатерина вздрогнула, но тотчас подавила волнение и ответила:

— Я слушаю, ваше величество.

— Ваш фаворит Рене выдержал сегодня пытку и не признался ни в чем.

— Это мне известно, — спокойно ответила Екатерина. Король повернулся к обступавшим стол придворным.

— Этого чудака, — продолжал он, — заставили проглотить десять пинт воды, ему надевали на ногу испанский башмак, ему поджаривали левую руку…

— Он невиновен, ваше величество, — заметила королева.

— Я и сам так начинаю думать, ваше величество! — ответил король.

Екатерина вздрогнула.

— И завтра я вынесу окончательное суждение по этому поводу.

— Завтра? — взволнованно переспросила Екатерина.

— Да, ваше величество. Завтра испанский башмак будет приложен к другой ноге, не обидят и правую руку, которую тоже поджарят!

— Какая жестокость, ваше величество! — воскликнула королева.

— Если же он будет упорствовать и далее, — спокойно продолжал король, — то попробуем добиться признания знаменитыми клиньями!

— Но ведь он невиновен! — крикнула Екатерина, побледнев как смерть.

— А вот мы и узнаем, так ли это! Если он действительно невиновен, то палачу придется остаться без работы!

— Но, ваше величество, клинья ломают кости!

— Это было бы очень досадно, так как если это случится, то придется нести Рене к эшафоту на руках, — холодно отозвался король.

— Но если он действительно невиновен, — настаивала королева, — что же будет делать несчастный с переломанными ногами и искалеченными руками?

— Я уже подумал об этом, — ответил король. — Если Рене виновен, он будет колесован, если же невиновен, я сделаю для него что-нибудь.

Король выдержал паузу. Гости королевы Екатерины с любопытством ждали, что скажет он далее.

— Вчера вечером как раз умер нищий, имевший патент на сбор подаяния на паперти Святого Евстафия. Если Рене окажется невиновным, я дам это вакантное место вашему фавориту! произнес Карл IX и опять взялся за карты. — Вам сдавать, господин де Коарасс, — сказал он затем принцу и продолжал, обращаясь ко всем придворным: — Господа, приглашаю вас присутствовать завтра в Шатле при пытке Рене. И вы тоже, ваше величество, благоволите прибыть туда!

— Хорошо! — сказала королева, поникая головой.

XVI

На следующий день король Карл IX проснулся ровно в восемь часов утра. На звонок его вошел паж Готье.

— Кто из придворных находится сейчас в приемной? — спросил король.

— Господин де Пибрак, герцог Крильон и шталмейстер свиты ее величества Нансей.

— Пусть эти господа войдут!

Готье приподнял портьеру и провозгласил:

— Господа, король принимает. Крильон вошел первым.