Территория нелюбви - Алиса Перова

— Ну, не даром же её нос на семерых рос! — я ещё не оставляю надежду на её урок. — Да, Мила?

— Жена дебила, — тихо бормочет Алекс.

И в этот момент Ричард, устав прислушиваться и страдая от невнимания, раскатисто и громко выдал длинную и кучерявую тираду. Гости дрогнули, а мама многозначительно выпучила на сына глаза:

— Понял, да? Это то, о чём я тебе говорила.

— Ни хрена себе! — присвистнул рыжий хрен. — А весело у вас тут!

— Кто это? — испуганно шепчет долгоносая. — Алексик, давай лучше завтра разберёшься со своим наследством, поехали в гостиницу…

12.8

Вот же рыжая напасть — в гости он прикатил!..

И ладно мама — у неё сейчас, кроме этой квартиры, вариантов ноль. Но Сашке-то чего не хватает? Ему же папа квартиру в Киеве купил. И пусть жильё пока в стадии зародыша, у брата ведь есть, где жить, да и финансами он подогрет нормально. А эта его… носатая курица, ей-то что надо? Судя по брендовым тряпкам, не похоже, чтобы она слишком нуждалась. И, будто вторя моим мыслям, из коридора звучит звонко и заносчиво: «Я знаю права Алекса! Мой отец, между прочим, известный адвокат!»

Во как — права у них! Похоже, плохи дела у знаменитых адвокатов, раз уж их отпрыски не гнушаются промышлять рэкетом.

Скандал за моей дверью не прекращается. Силы не равны — двое против троих. Только я не желаю принимать участие в этом балагане. Что они делят? Не многовато ли охотников на один маленький, с годами потрёпанный и несовременный теремок?

— Да пусть они подавятся этим наследством! Хоть бабку Валю притащат на подмогу, чтоб и мама заодно взбодрилась. Жлобы!.. Правда, Ричи? — запрокидываю голову, чтобы разглядеть реакцию ворона, сидящего на подлокотнике дивана.

Ричард меня не слышит, он распушил перья и беспокойно крутит головой — ему не нравится шум в квартире. И мне тоже.

— Успокойся, очень скоро будет готово наше гнёздышко, и уж оттуда никто нас не выкурит. Правда? — щекочу пальцами его чёрную шелковистую грудку.

— Правда, — включается он в беседу и начинает взволнованно что-то рассказывать мне на своём птичьем вперемешку с грубой бранью.

— А в августе, когда мне уже стукнет восемнадцать, я обязательно выкрою дней пять… Нет — целую неделю! И мы рванём с тобой к морю. Ты же хочешь на море, Ричи? А что, закадришь там блондинистую чайку…м-м? И оторвёмся с тобой по полной, да?

Но вместо ответа Ричарда из коридора звенит истеричный мамин голос:

— …Но не в городской же квартире держать эту тварь!

Сама ты тварь!

— Ты не волнуйся, это не оскорбительное слово, — спешу успокоить Ричи, старательно абстрагируясь от маминого голоса. — Вообще-то, все мы божьи твари… И я тоже, и девчонки, и живность всякая… И мама…

Хотя она вряд ли божья…

В отличие от Стешки, меня не особенно умиляют представители фауны — ну звери и звери. Я отношусь к ним, как к людям, только другой расы и признаю их право на свободу.

— Ричи, я не понимаю, почему люди считают себя вправе уничижительно обращаться с животными? Чем мы сами лучше них? Ведь в мире людей так же, как и в животном мире, сильные уничтожают слабых. И порой звери и птицы оказываются намного милосерднее людей. А мы истребляем их, неволим… Разве это правильно?

— Правильно! — мрачно подтверждает Ричард, поддерживая диалог.

— Нет! — настойчиво возражаю. — Это как если бы на Землю вдруг напали огромные многорукие инопланетяне с какими-нибудь невероятными способностями… ну, телепатическими, например… и сверхмощным оружием. И что бы мы, люди, смогли противопоставить этим монстрам? Вот именно — только характер и зубы. Так и для вас люди — это жестокие и опасные монстры. Правильно?

— Правильно!

— То-то же. Может, беда в том, что вы плохо понимаете наш язык? Но ведь мы тоже вас не понимаем… Значит, не такие уж мы и умные… А в пищевой цепочке почему-то занимаем верхнюю ступень. А знаешь, я думаю, всё вы понимаете… Да, Ричи? Ты же всегда чувствуешь, когда мне плохо… А вот мама — нет.

Что даёт нам родство крови? Тепло, защиту?.. Нет. Оно предоставляет законное право разорить твоё гнездо, превращая близких людей в алчных стервятников. Лишь родство душ имеет значение.

В телефоне тихо пиликает сообщение, и, даже не заглядывая, я знаю, что это Кирилл. Кирилл Андреевич. И уже бог знает какое непрочитанное сообщение.

Не сегодня.

— Ты, Ричард, мой самый близкий родственник, — я ловко сцапываю не успевшего удрать ворона и крепко прижимаю к своей груди. — Теперь только ты…

За дверью раздаётся какой-то грохот, неуместный смех рыжего придурка и испуганный визг мамы:

— Не смей ему звонить, дура! Не вздумай, Шурка! Я же только вам… Ой, сучка, Пашка же меня убьё-от!

12.9

Рябинин звонит весь день, а я весь день работаю. И чем дольше он звонит, тем сильнее я занята. Девчонки тоже трезвонят постоянно. Вчера, судя по истеричным причитаниям мамы, Алекс позвонила-таки Пал Ильичу. Вот и выясняли бы у него сразу, кому и за что он платит, а я сыта этим бредом. В спасительный сон я провалилась очень вовремя, так и не узнав, чем завершились вечерние прения.

А рано утром на меня обрушилась Стешка. Порхала за мной по пятам и щебетала, что с кем бы у меня не приключились отношения, я всё равно останусь их любимой Айкой. А я кивала в ответ. Кажется, они меня так и не услышали.

Теперь обе донимают меня звонками, и всё время по какой-то ерунде — «Айчик, а что ты хочешь на ужин?» «Ай, а ты во сколько сегодня приедешь?» «А ты не знаешь, где у нас молоток?» Знать бы, что искомый предмет опустится на рыжую голову «наследничка», накупила бы с запасом. Вызовы девчонок я всё же не смогла игнорировать, но, благо, мне есть на что сослаться.

Сейчас в моих