Проклятие чёрного единорога - Евгения Преображенская

Но затем Джиа вспомнила о прекрасном мире, которого она не знала до тринадцати лет и который еще не успела толком рассмотреть, и посмеялась над своей детской завистью. Возможно, Алем Дешер и владел множеством языков, но он не видел даже болотных черепах, живших в лесу по соседству. Да и сама Джиа не узнала еще столько всего на свете! Она не видела кенгуру и слонов, драконов и единорогов.

Девушка усмехнулась. Ученый муж был образован и опытен в определенных, еще недоступных для нее самой областях, но ему явно не хватало некоторой сообразительности. Этим вечером он раскрыл перед ней списки ценнейших поэтических произведений. И, легкомысленно похваляясь коллекцией редких книг, намекнул, где находятся тайники с самыми значительными экземплярами и прочими важными документами. Мужчина заслужил поощрение с ее стороны, но, обладая навыками и знаниями о тонком строении женских тел и чувств, явно недооценил навыки и знания Джиа, необходимые при ее специализации.

Если бы Алем Дешер знал, сколь открыто и беспомощно тело живого существа во время объятия, он вряд ли бы позволил себе нежности с малознакомыми девушками. Но библиотекарь не знал и теперь, проснувшись с утра, даже не вспомнит, что именно с ним приключилось. Некоторые ласки, которыми владела Джиа, лишали ее жертву не только сознания, но и краткосрочной памяти.

Темные лабиринты коридоров, освещаемые тусклым светом масляного фонаря, вели Джиа вдоль невысоких стеллажей с документами. Девушка еще раз сверилась со схемой, поставила фонарь на пол и принялась осторожно взламывать дверные замочки. Прошла добрая часть ночи, прежде чем, захватив с собой объемную стопку бумаг, она вернулась к большому резному столу в центральном зале. Небрежным жестом Джиа сдвинула тома с любовной лирикой в сторону спящего библиотекаря и развернула карты.

Перед ее взором предстал проект Самториса: геометрически правильная окружность, из центра которой, словно лучи от солнца, расходилось двенадцать главных улиц, четыре из которых, самые широкие, образовывали равносторонний крест и были сориентированы строго по сторонам света. Двенадцать улиц пересекали двенадцать ярусов и шесть главных оборонительных стен, создающих многоуровневую систему защиты.

Каждый ярус назывался ступенью, и их отсчет велся сверху вниз. На Третьей ступени располагалась цитадель и сады для тренировок; выше, под надежной защитой цитадели, – дворец и храм; ниже цитадели – жилой ярус, усеянный высокими башнями, где обитали высокопоставленные лица: королевские чиновники и жрецы Единого. Этот район охранялся не хуже, чем дворец или храм, и на обычной городской карте обозначался очень условно.

Однако карта, которую теперь изучала Джиа, обычной не была. В руках наемницы оказались целые кипы бумаг – сокровища, предназначенные лишь для глаз посвященных. Это были архитектурные проекты и конструктивные чертежи не только верхних ступеней, но и планировки отдельно взятых домов, этажей, комнат; подробные схемы подведенных к ним акведуков и клоак.

Девушка жадно запоминала каждую деталь, аккуратно откладывая менее значительные материалы, акцентируя внимание на только ей ведомых особенностях, сравнивая линеарные изображения с тем, что она видела собственными глазами.

Разумеется, не будучи строителем или архитектором, она не могла разобраться во всем, но того и не требовалось. Потайные комнаты, галереи и коридоры не обозначались явно, но на их присутствие указывали выпадающие из общей закономерности линии и пустоты на схемах.

Город – это живой организм. Его кварталы – это органы, каждый из которых выполняет определенную функцию: улицы – артерии, дома – корпускулы его плоти – этому учил ее Мат, когда знакомил маленькую ученицу с новым миром. Нужно уметь найти закономерность, увидеть общий порядок построения живого существа, будь то человек, лес или город.

Если осознаешь одно, будет легче разобраться в другом, ибо все повторяется друг в друге. Видя, как развивается один человек, узнаешь путь всего человечества. Зная, как росли города, никогда не заблудишься в любом из них. А понимая, как устроены лисьи тропы и перекрестки, сможешь найти их даже на незнакомой местности.

Так Джиа и делала на всякой местности, кроме городской. Здесь она не различала необходимых для выхода на тропу теней. А значит, ей требовались более точные знания.

Алем Дешер тревожно вздохнул и дернул плечом. Джиа удобнее устроила его руку – так, чтобы кромка стола не пережимала кровообращения; достаточно было уже и ее собственного вмешательства. Девушка нежно провела рукой по волосам мужчины и проверила пульс на шее: библиотекарь крепко спал, что от него и требовалось.

Джиа вовсе не хотелось, чтобы он раскрыл ее небольшую хитрость. Разумеется, любовная лирика прекрасна, а тренировки в садах у стен цитадели полезны, не говоря уже о нескромной оплате. Но не эти милые глупости интересовали ее на самом деле.

Заставить библиотекаря играть по собственным правилам было несложно. Уже при их первой встрече она поняла, чего так не хватает его душе, как чуяла желание толпы, когда бралась за музыкальный инструмент. Даже в истощенном и оглохшем состоянии она слышала, как кричит его душа, так жестоко недооцененная.

Джиа готова была поспорить, что в детстве Алема, как и ее, не особо баловали вниманием и любовью. Она не верила в его россказни о судьбе, что привела его ко двору принцессы Гриерэ. Джиа подозревала, что мужчина попросту сбежал из родной страны и спрятался в библиотеке Самториса.

С Летодором все было сложнее. Здесь уже Джиа готова была спрятаться куда угодно: в библиотеку, на дно болота, в пучины морские – лишь бы подальше от тех чувств, которые вызывал в ней мужчина. Она не чуяла, не слышала и не понимала, что нужно ведьмаку. А уж что было нужно ей самой от него, она даже не догадывалась.

Ее ум приходил в полнейшее смятение, когда она вспоминала его лицо, янтарные глаза, улыбающиеся губы, ямочку на подбородке, крепкие руки и прочее. Но если с Матом все было просто, ведь они шли единым путем, то с ведьмаком у Джиа не могло быть ничего общего. Наоборот, он сбивал ее с пути, отвлекал да к тому же имел волшебное свойство оказываться поперек дороги в самое неподходящее время.

Близилось утро. Джиа собрала бумаги в их изначальном порядке и отнесла обратно в тайное хранилище. Вернувшись, она снова погладила по волосам Алема Дешера. У библиотекаря были шелковистые волосы и нежная кожа бронзового оттенка. Даже обыкновенное прикосновение к нему уже доставляло удовольствие. Приятное и необычное ощущение расходилось от кончиков пальцев…

Мужчина был привлекателен и лицом, и телом. Но отчего же мысли девушки все равно возвращались к жестким, словно волчья шерсть, волосам Летодора и его безобразно