Ювелир. Тень Серафима - Наталья Корнева

***

Большая топографическая карта Бреонии безмятежно отдыхала на ровной поверхности стола, и не подозревая, что над ней сейчас будут вершиться судьбы. Лорд Эдвард быстрыми резкими движениями расправил смявшуюся бумагу, еще раз окинув взором плоскую и уменьшенную копию страны. Карты такого рода считались секретными и не подлежали широкому распространению, во избежание утечки сведений, которые могут быть использованы в военных целях. Достаточно крупный масштаб во всех подробностях позволял рассмотреть географические явления и объекты местности: рельеф, гидрографию, растительно-почвенный покров, населённые пункты, границы и коммуникации. Однако в данный момент правителя главным образом интересовали тридцать девять городов-государств конфедерации, напоминавших узелки наброшенной на землю плетеной рыбацкой сети.

Тридцать девять городов. Тридцать девять очагов цивилизации, вырвавших у великой Пустоши своё право на жизнь. Ледум располагался на самой границе обитаемой людьми территории, издавна выполняя функции пограничного города, мощного укрепленного аванпоста, который должен был сдерживать любые посягательства извне. Аманита же занимала удобное теплое местечко в самом сердце Брионии, являясь историческим и культурным центром страны. Географически положение столицы было очень выгодно, однако с точки зрения изменчивой политики картинка вырисовывалась более интересная: зона влияния Аманиты простиралась в основном на близлежащие города, приграничные же территории были лояльны Ледуму. Таким образом, в случае войны, столица неминуемо оказывалась во враждебном кольце окружения, что изначально ставило город в невыгодное положение.

Раскрытыми ладонями упершись в стол, лорд Эдвард мысленно разлиновал карту, радикально деля на своих и чужих. В широкой полосе, находящейся под его контролем, совершенно выбивался из общего дружного строя город Ламиум, престарелый лорд которого цеплялся за прошлое с завидным упорством маразматика. Несколько лет назад, после консультаций с финансистами и дипломатами, лорд Эдвард установил для Ламиума режим полной экономической блокады, характерный больше для военного, нежели для мирного времени. Прекращение торговли и официальное эмбарго на все виды денежных операций должны было выступить средством давления, принуждения к изменению проводимой городом негибкой внешней политики. Однако, несмотря на столь жесткие меры, Ламиум не желал налаживать связи с Ледумом по навязываемой модели "вассал - сюзерен", рассчитывая на поддержку городов-союзников. Промышленные и продовольственные товары переправлялись из самой Аманиты и стоили баснословно дорого, что привело к обнищанию казны и населения, которое всё сильнее начинало роптать. Тем не менее, стихийно сформировавшаяся и негласно поддержанная Ледумом оппозиция так и не смогла самостоятельно свергнуть строй, хоть и была настроена весьма решительно.

С этим срочно нужно было что-то делать.

Правитель не торопился начинать разговор, нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по темной столешнице. На груди его, поверх простого мундира без знаков различия, угрожающе сверкал и переливался узкий боевой лорум - шарф из твердой парчовой ткани, украшенный чеканными пластинами платины и прихотливо ограненными алмазами.

Трое из четверых приглашенных были на месте, последний безнадежно опаздывал. Будь это кто угодно другой, лорд Эдвард давно уже дал выход своему раздражению, но старый волк Арх Рист, вожак самого многочисленного и влиятельного клана оборотней, был слишком давно знаком правителю, чтобы ошибаться на его счет. Проверенный союзник никогда прежде не подводил и не позволял себе такого. Значит, должно было случиться что-то действительно важное.

Лорд Эдвард ждал.

Две тени за его спиной были совершенно недвижны и, казалось, даже не дышали. Заметить их было непросто: фигуры и лица скрывал полумрак, царящий в зале и особенно сгустившийся в углах. Единственным источником света были два низких кованых подсвечника, украшавшие стол правителя. Их черные и красные стеклянные цветы окрашивали пламя свечей в зловещие тона и скорее скрадывали нюансы обстановки, чем позволяли разглядеть что-то. Однако оборотни прекрасно знали, кто перед ними, и зрение, превосходящее человеческое, уж конечно позволяло им разглядеть рукояти изогнутых парных клинков, чуть видневшихся над надплечьями. Разумеется, правитель был и сам в состоянии гарантировать собственную безопасность, но, как говаривали во времена его юности, береженого Изначальный бережет. С этими нелюдями лучше быть начеку - звериные души потемки для человеческого разума. Никому из них доверять нельзя.

Если для лорда вообще приемлемо само понятие доверия.

Три фигуры, полностью задрапированные в плащи, так же недвижимо стояли напротив, две совсем близко друг к другу и одна, повыше и массивнее, особняком. Можно было с уверенностью биться об заклад, что часы, бесстрастный ход которых был единственным нарушавшим тишину звуком, на время завладели всеобщим вниманием.

Лорд Эдвард не любил ждать, однако годы единоличного управления городом научили мага выдержке и несвойственному его характеру спокойствию. Потому-то, когда камни предупредили о приближающемся госте из обратного мира, правитель заставил себя остаться на месте и даже не изменить схемы переплетения пальцев. Оборотни же, напротив, ощутимо напряглись - они чувствовали такие вещи кожей, кровью, нюхом... или черт их там знает чем еще.

Правителю ничего не нужно было делать - минералы в этой башне были подобраны с умом и специализировались на подобных действиях, защищая от всех проявлений примитивной магии этой старшей расы. Неужели чего-то другого стоило ожидать от строения, используемого в качестве постоянного места встреч с оборотнями, где один из них вот уже долгие годы успешно содержится в заточении? Глупо.

Очень глупо.

Ночную тишину прорезал леденящий кровь вой, свидетельствующий о том, что гость снова с ними, по одну сторону границ миров, и уже познакомился с изощренным гостеприимством хозяина. Голос волка был яростным и сильным, но лорд Эдвард с мрачным удовлетворением отметил в нем глубокую, проникновенную ноту боли. Несладко, наверное, когда что-то грубо выдергивает тебя из обратного мира, пережевывает по пути и выплевывает в этот бренный материальный мир? Незабываемые ощущения гарантированы.

Еще до того, как вновь прибывший присоединился к ним, лорд Эдвард с сожалением констатировал, что старый волк больше не придет. Богатый опыт общения с нелюдями помогал разбираться в вещах, темных для простого смертного. Раздавшийся вой не был безликим голосом рядового волка, - это был голос заявлявшего о себе вожака.