Хрупкое желание - Кора Рейли

сложена на маленькой табуретке в углу рядом с отдельно стоящей ванной. Красивая, сексуальная шелковая вещь с кружевной отделкой красного цвета. Цвет, который мне очень идет, заверила меня Анна. Я выскользнула из своего свадебного платья, понимая, что на этом все. День, о котором я мечтала с тех пор, как была маленькой девочкой, пришел и ушел, и я чувствовала себя ужасно. Слезы застилали мне глаза и потекли по щекам, когда я сняла подвязки и нижнее белье. Быстро приняв душ, я надела ночнушку и кружевные трусики в тон. Глядя в зеркало, я чувствовала себя обманщицей в этом сексуальном наряде. Красный цвет был дерзким и соблазнительным, показывая Данило, что у него теперь есть. Вместо этого, это только напомнило мне, как сильно я старалась. Ему было бы все равно, если бы я вышла голой, с чего ему волноваться, если бы я надела сексуальное белье?

Собравшись с духом, я вернулась в спальню. Данило снял пиджак и проверял телефон. Услышав меня, он положил его на тумбочку и посмотрел в мою сторону. Что-то промелькнуло в его глазах, что-то, что дало мне надежду, но затем его незаинтересованная джентльменская маска вернулась, и я задалась вопросом, не показалось ли мне это мерцание.

— Почему бы тебе не лечь и не попытаться заснуть. Я приму долгий душ. Это займет какое-то время.

Я подошла к нему поближе, все еще надеясь. Он натянуто улыбнулся и, едва взглянув на меня, направился в ванную. Я любила его невинно, всецело, отчаянно своим глупым наивным сердцем.

Смогу ли я научиться ненавидеть его с такой же страстью?

Это вопрос выживания.

Я не могла этого вынести. Его незаинтересованность, то, как он избегал смотреть на меня, будто вид меня был отталкивающим, словно он не мог вынести этого даже на секунду.

— Разве ты не заявишь на меня свои права раньше, чем это сделает кто-нибудь другой? Думала, похищение Серафины преподало тебе урок, — выпалила я.

Я не могла поверить, что эти слова слетели с моих губ, но в то же время мне было приятно выпустить пар. Я чувствовала, что могу взорваться в любой момент.

Он резко обернулся в дверях ванной, его глаза вспыхнули гневом из прошлого.

— Что?

— То, что я замужем, еще не значит, что кто-то другой не будет претендовать на меня. Разве ты не хочешь пометить меня как свою?

От отчаяния у меня чуть не закружилась голова. Я не хотела повторения того, что произошло на вечеринке, но и этого бесстрастного джентльмена тоже не хотела. Я жаждала страсти и любви, нежности и похоти. Хотела, чтобы Данило полностью принадлежал мне. Хотела, чтобы он забыл, что было, и понял, что у него есть.

Данило снова придвинулся ближе. Его ноздри раздувались, на виске пульсировала вена. Его слабое место: Серафина.

— Римо не колебался, и посмотри, что он получил.

Его гнев разгорелся еще сильнее. Это лучше, чем его пустое выражение лица — все было лучше, чем это. Он преодолел расстояние между нами двумя большими шагами, схватил меня за плечи и притянул к себе.

Страх пульсировал во мне, но я не могла отступить. Не хотела этого делать. Этот гнев был так близок к страсти. Я жаждала большего.

— Ты не возьмешь то, что принадлежит тебе? — спросила я, надеясь, что Данило не услышит дрожь в моем голосе.

Его улыбка стала резкой.

— Нет, пока ты смотришь на меня так, — прорычал он.

Так?

— Разве ты не из тех, кто берет то, что хочет?

Данило притянул меня еще ближе, пока наши груди не прижались друг к другу. Его сердце колотилось еще сильнее, чем мое, и было приятно сознавать, что этого сдержанного человека так легко вывести из себя несколькими словами глупой, наивной меня. Его хватка была крепкой, но не болезненной.

— Что ты делаешь, София? — его голос был полон предостережения, а глаза сжигали меня своей силой.

Я чувствовала его эмоции каждой клеточкой своего тела, и даже если это не те эмоции, которые я хотела, я жадно впитывала их. Но видела, что его гнев угасает, а пальцы разжимаются.

— Может, тебе нужно, чтобы я надела светлый парик, как в прошлый раз. Возможно, тогда ты сможешь закончить начатое на вечеринке.

Его хватка усилилась.

— Прижимая тебя к тому дереву. Ослепленный гневом. Это не то, что я обещал твоей семье, не то, что обещал себе.

Я сглотнула. Я теряла его, его ярость, его страстную ненависть, и не хотела этого. Я могла видеть, как пьянею от его жгучей ненависти, как притворяюсь, что это гневная похоть. Я хотела чего-то, чего угодно. Желала чувствовать, что у меня есть какая-то власть над ним, даже если это была только его злость.

— Римо взял то, что хотел, и получил все. Он рассмеялся тебе в лицо, и ты позволил ему, — выпалила я.

Данило не дал мне договорить. Он оттолкнул меня, и я приземлилась на кровать, а потом он забрался на меня сверху.

— Ты этого хочешь? Быть трахнутой в гневе? Разве прошлого раза было недостаточно? Это то, чего ты хочешь? — его тело прижимало меня к себе, и даже сквозь ткань ночнушки я чувствовала его растущую эрекцию. — Ты этого хочешь? — прорычал он.

Его глаза были полны гнева, но в их глубине таилась боль. Неужели ему было так же больно, как и мне?

Моя грудь сжалась от беспокойства. Я хотела любви и красивой сказки. Я была слишком стара, чтобы верить во второе, и слишком реалистична, чтобы надеяться на первое.

Часть гнева исчезла с его лица, сожаление покинуло его лицо, и он начал отталкиваться от меня. Мои ногти впились в дорогой материал его рубашки, желая, чтобы это была его кожа, отчаянно желая пустить кровь и подарить ему немного моей боли.

Я не хотела, чтобы он отстранялся. Я хотела Данило. Мне нужна была какая-то его часть. Что-нибудь.

— Римо всегда побеждает, потому что берет то, что хочет, не считаясь ни с кем. Он взял Фину. Ее сердце. Ее девственность. Он забрал все.

Данило навис надо мной, гнев вернулся на место, его дыхание стало громче.

— Перестань упоминать его имя, София.

— Почему? Потому что он получил то, что ты хотел, а теперь ты остался с кем-то, кого ты не хочешь? С кем-то, к кому даже не хочешь прикасаться, не говоря уже о трахе.

Это слово обожгло мне язык, и пришлось сдержаться, чтобы не поморщиться. Это не то слово, которое я использовала раньше. Оно неправильно ощущалось.

Данило покачал головой,