Деза. Четвертая власть против СССР - Виктор Кожемяко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все это – черномырдинско-стручковский пиар.
Другой известный специалист по Шолохову, автор книги о нем в серии ЖЗЛ Валентин Осипович Осипов считает:
– Издание во многих отношениях сомнительное, уязвимое и уж никак не окончательное.
Осипов составил пространный, на нескольких страницах, перечень выявленных ошибок и недоуменных вопросов Стручкову. Ответа, насколько я знаю, до сих пор нет.
И совершенно убийственный отзыв услышал я от доктора филологических наук Петра Васильевича Палиевского – одного из авторитетнейших исследователей шолоховского творчества. Он, не скрывая крайнего возмущения, горячо воскликнул:
– Профанация! Чудовищная профанация!
А по поводу некоторых конкретных «открытий» и высказываний А.Ф. Стручкова оценки от Петра Васильевича последовали такие: «абсурд», «бред», «безумие», «полная чушь»… Это, замечу, в адрес того, кого рекламируют как человека, «который знает о романе «Тихий Дон» все».
Самое же главное, Петр Васильевич четко видит поставленную сегодня цель по отношению к Шолохову: представить его антисоветчиком (каким он, конечно, и на большом расстоянии никогда не был!), чтобы рядом в истории русской литературы ХХ века стояли якобы два равновеликих писателя – Солженицын и Шолохов.
– Лично я на сей счет, – заметил П.В. Палиевский, – могу сказать словами столь не любимого ими Ленина: «Не выйдет, господа!»
Твердо сказал. Уверенно. И я с ним согласен.
Глава четвертая
Устрашающий жупел репрессий
Спекуляция на острой теме и реальная жизнь
Сын «жертвы Сталина», ветеран фотожурналистики Владимир Акимов размышляет о Сталине, о советском и нынешнем времени, о своей судьбе
«У меня сердце разрывается, когда передают в эфир ложь о репрессиях».
Этим признанием начинается книжка, которую написал человек, чья мать была арестована в 1937 году и расстреляна. Казалось бы, ему ли так переживать, что на теме политических репрессий сталинского времени сегодня идет масса спекуляций? Но он берется за перо, пишет эту свою книжечку «Правда о репрессиях 30-х годов XX века», сам издает и сам распространяет, стараясь, чтобы прочитало ее как можно больше людей.
Кто же он и что им движет? Представляю: Владимир Петрович Акимов – ветеран советской фотожурналистики, талантливый мастер своего дела, много лет проработавший в АПН – Агентстве печати «Новости». Ему 83 года. В 1951-м вступил в Коммунистическую партию, ныне – член КПРФ, причем, несмотря на возраст, очень активный. А о взглядах и жизни его, об отношении к теме «сталинских репрессий» и личности И.В. Сталина – сегодняшняя наша беседа.
«Да, я – за Сталина!»
– Владимир Петрович, в связи с юбилеем Великой Победы вновь обострились атаки на Сталина. Это стало реакцией «правозащитников» да и нынешней власти на вполне законное желание ветеранов войны увидеть в юбилейный День Победы среди праздничного оформления городов и сел портретысвоего Верховного Главнокомандующего. Вы, насколько я знаю, тоже поддерживали фронтовиков?
– Конечно. Хотя портреты – это частность, а речь должна идти о гораздо большем. Я за восстановление в нашем обществе достойного отношения к этой величайшей исторической личности во всей полноте, за очищение ее и всего советского периода нашей истории от напластований чудовищной лжи.
Повторять, будто в самой страшной войне наша страна победила вопреки тому, кто ею руководил, – это же абсурд! Надо прямо говорить: благодаря советскому народу, руководимому Коммунистической партией во главе со Сталиным, было спасено все человечество (в том числе и негодяи, которые изо всех сил хулят Сталина в нынешнее время).
– Но вам ведь известно, в чем его обвиняют. Ключевое слово – репрессии. Ваша мать, говоря сегодняшним языком, стала жертвой сталинских репрессий, и, тем не менее, вы, оказавшийся в положении сына «врага народа», их фактически оправдываете. Почему?
– Вопрос большой и сложный. Прежде всего, замечу, что никто и никогда – ни разу! – не называл меня сыном «врага народа». Я прожил, разумеется, не безоблачную, но, по-моему, счастливую жизнь. Считаю себя счастливым человеком, и ощущение это главным образом оттого, что жил я в Советской стране, которая, кто бы что ни говорил, была самой справедливой страной на свете. Где не было капиталистов и помещиков, превыше всего ценился человек труда, у всех была возможность учиться и лечиться, работать и отдыхать, сполна проявлять свои способности.
Да, завоевывая и отстаивая эти права, нашему народу пришлось преодолевать огромные трудности. Все происходившее у нас за последнее столетие надо рассматривать под углом такого эпохального явления, как Великая Октябрьская социалистическая революция. Только с учетом ее задач и последствий, а также того, что мы имеем сегодня в результате коварно совершенной контрреволюции, можно понять многие сложные события минувшего века, включая так называемые политические репрессии 30-х годов.
Я сам однажды имел возможность задать Ельцину вопрос: «Существует ли контрреволюция?» Он мне ответил: «Да еще какая!»
«Говорю твердо: моя революция»
– Из вашей биографии, Владимир Петрович, мне известно, что родители у вас были революционерами, большевиками…
– Совершенно верно. Отец стал членом большевистской партии в 1907 году. Вел работу по пропаганде революционных идей среди рабочих Петербурга, за что целый год отсидел в одиночной камере тюрьмы «Кресты». А его родители были выходцами из крепостных крестьян.
Мать же моя родилась в аристократической семье. До революции учительствовала, а в 1917 году вступила в партию большевиков. Она участвовала в организации красногвардейских отрядов на Северном Кавказе, была в 1918-м секретарем Сочинского окружного исполкома, а затем, при Деникине, бесстрашно вела активную работу в подполье. Когда белогвардейцев погнали с Кавказа, мама служила в политуправлении 11-й армии, где членом Реввоенсовета был Сергей Миронович Киров…
На примере моих родителей хорошо видно, что в революцию шли люди, которые не могли мириться с царившей несправедливостью. Но были и такие, которые устоявшуюся несправедливость считали законной, готовы были бороться за нее, потому что она давала им личную выгоду. Вот на столкновении этих двух сил и возникла Гражданская война.
Меня возмущает, когда я сегодня читаю и слушаю, будто Октябрьскую революцию совершила кучка большевиков во главе с Лениным. Да разве могла бы победить какая-то кучка в огромной стране, если бы не было мощного движения самых широких народных масс? Но о противодействии, которое приходилось преодолевать, тоже забывать нельзя. И оно, что особо хочу подчеркнуть, не кончилось с завершением Гражданской войны.
– В своей работе «Правда о репрессиях», проанализировав обстановку, которая складывалась после прихода фашистов к власти в Германии, вы пишете: «…Из выше сказанного можно сделать однозначный вывод: борьба с троцкистами, с «пятой колонной» в 1934 – 37 – 38-х годах была жизненно необходима, так как врагов социалистического строя было довольно много. Фактически это были годы продолжения Гражданской войны, когда Советскому Союзу угрожал страшный враг – гитлеровская Германия и когда решалась судьба нашей страны: жизнь или смерть». Однако сегодня, под воздействием оглушительной пропаганды последних лет, в массовом сознании возобладало совсем иное представление. Дескать, враги внутри страны – это был плод больной фантазии Сталина, его повышенной подозрительности, а принимавшиеся меры – проявление сталинской жестокости. Почему вы категорически не приемлете такую точку зрения?
– Потому что на основании изучения реальных исторических фактов твердо убежден: если бы не репрессировали внутренних врагов Страны Советов в 30-е годы, фашисты захватили бы нашу Родину почти без боя. Ведь потенциальных власовых и бандер было много. Да и среди интеллигенции были такие, как Солженицын, желавшие поражения Советской власти.
Кстати, планируя свой блицкриг – молниеносную войну против Советского Союза, Гитлер рассчитывал именно на поддержку «пятой колонны». Немцы даже не готовились воевать в зимнее время, их армия была одета только в расчете на летний период, так как поначалу они уже в августе 1941-го собирались праздновать свою победу. Но Гитлер просчитался. И впоследствии он вынужден был признать, что проведенная большевиками «чистка», в том числе среди командных кадров Красной Армии, пошла, в конечном счете, на пользу Советской стране.
– Но вы признаете, что все-таки многие были репрессированы несправедливо?
– Конечно, и об этом я тоже пишу. Репрессированных было бы значительно меньше, если бы в политических репрессиях не участвовали сами троцкисты и скрытые белогвардейцы, которые находились в органах НКВД, фальсифицируя «дела» и поощряя лживые доносы. В сложнейшей обстановке тех лет подчас очень трудно было разобраться, кто свой, а кто чужой.
