Женская собственность. Сборник - Валентин Черных

Большинство русских мужчин, за исключением бизнесменов, ходят на службу в дешевых костюмах, которые мнутся, собираются складками, поэтому мужчина в добротной модной одежде обращает на себя внимание. И даже осенью, когда все надевают непромокаемые и непродуваемые синтетические куртки, я в метро выгляжу инопланетянином, с переброшенным через руку плащом, чтобы женщины могли рассмотреть мой костюм, идеально свежую рубашку, строгий и одновременно яркий галстук. Обычно я стою, опираясь на трость-зонт с бронзовой ручкой в виде головы льва. И все думают, во всяком случае так подумала моя старшая жена Александра, когда я с ней заговорил, что в метро я случайно: или у меня поломалась машина, или я отпустил своего шофера.

Александра работала в Совете министров, когда-то была замужем за дипломатом, жила за рубежом, по ее взгляду я понял, что она оценила и стоимость моей одежды, и мой вкус. Она не особенно выделялась, но ее сумочка и туфли стоили больше всего туалета, сидящих рядом с нею женщин.

Я заговорил с ней и по нескольким ее ответам определил сразу, что имею дело с женщиной высокого класса, которой врать бессмысленно, такие, как опытные работники отделов кадров, даже при самом умелом вранье легко ловят на противоречиях, поэтому я не стал придумывать себе новую биографию, а сказал почти правду, повысив себе должность до уровня художника по костюмам. Художник по костюмам, как и модельер, — это всегда действует даже на образованных и умных женщин. При их почти безупречном вкусе, они все-таки полагаются на вкус специалистов, потому что знают, что совет художника всегда ценен, его согласие или несогласие с твоим выбором всегда профессионально обосновано. Александра стала моей старшей женой и по возрасту — мы с ней ровесники, — и потому, что я с ней первой познакомился в новом микрорайоне.

Я не гонялся за молоденькими, потому что, только когда женщина приближается к сорока, ей уже не требуется обучение, она понимает и чувствует мужчину. Все мои остальные жены моложе меня, но не намного, лет на пять, только младшая жена Вера, учительница математики в средней школе, на семь лет.

С детства я боялся учительниц математики, потому что плохо разбирался в точных науках, и медицинских сестер: я часто болел, и они приходили домой делать мне уколы, довольно болезненные, и поэтому я всегда мечтал или жениться, или переспать с учительницей и медсестрой. Нормальный комплекс. И когда я познакомился с медсестрой Любой, она стала моей третьей женой. Узнав, что я из кино, а, по ее понятиям, в кино все жили со всеми, она позволяла со мной все, чего не могла позволить себе с другими мужчинами, ее бы, наверное, посчитали профессиональной проституткой, хотя проститутки, по моим наблюдениям, всегда ограничены в выборе приемов, два-три варианта, предпочтительно с меньшей затратой энергии, профессионалы всегда стараются при минимуме усилий достичь максимальных результатов.

И Любе, и учительнице математики Вере я представился профессором института кинематографии, где читал курс истории костюма. Я старался врать как можно меньше. И хотя я закончил только техникум, но с моим опытом и знаниями вполне мог прочитать курс лекций студентам: когда обслужишь съемки более трехсот фильмов из всех времен и народов, узнаешь многое.

Только Ирине, заведующей секцией рыбопродуктов нашего универсама, я представился подполковником милиции, зная, что торговля перестала бояться милицию, но по-прежнему относится к ней с почтением. Она не сразу мне поверила, для милиционера я был слишком элегантным. Я понимал, что она меня будет обязательно проверять, люди, которые привыкли обманывать и обсчитывать других, всегда ждут, что обманут и их.

После того как я впервые остался у нее и произошло все, что должно происходить между мужчиной и женщиной, я пошел в ванную, но дверь прикрыл неплотно. Она тут же выпрыгнула из постели и начала обшаривать карманы моего пиджака, осторожно отодвинув кобуру с игровым пистолетом Макарова, который я попросил у реквизиторов. Не найдя ни одного документа и услышав, что я выключил воду, она поспешно бросилась в постель. Потом был легкий ужин, и я почувствовал напряжение в ее настороженных взглядах и осторожных ответах. Я понял, что, если не смогу подтвердить свое пребывание в органах МВД, мой только что начавшийся роман может закончиться непредсказуемыми последствиями. Торговля имеет связи, и ей ничего не стоит проверить меня через милиционеров местного отделения.

Но в кино все возможно, ведь мы на пустом месте создаем новую реальность. В костюмерной я взял милицейский мундир, прицепил к нему погоны подполковника, реквизиторы, фотограф и художник изготовили мне удостоверение, которое не выдержало бы проверки опытных оперативников, но для съемок в кино и для дилетантов выглядело абсолютно настоящим.

При следующей встрече я объяснил ей, что мундир надел специально для нее, потому что почувствовал недоверие, но, когда работаешь в Управлении по борьбе с организованной преступностью, надо быть предельно осторожным. Она может посмотреть мое удостоверение и навсегда забыть, что видела.

В тот вечер Ирина приготовила великолепный ужин, мы выпили, занялись любовью, снова выпили, и, когда я надел мундир подполковника, у меня была явно нарушена координация движений. В таком виде милиционеры не выходят на улицу даже ночью. Утром я проводил ее до универсама, моля бога, чтобы не встретить знакомых. Через пять лет я еще один раз пришел к ней в мундире, прикрепив на погоны третью звезду, и мы отпраздновали мое производство в полковники.

Я замечательно прожил десять лет, принимая, конечно, меры предосторожности. Вечером, прежде чем пойти в театр с одной из своих жен, я звонил остальным, интересовался, как они проводят этот вечер, я знал их маршруты передвижений и поэтому за десять лет не случилось ни одного совпадения, чтобы меня одна из них увидела с другой.

Зарплата костюмера небольшая, но мы, как и все сегодня, подрабатывали, сдавая напрокат из костюмерной фраки и смокинги. Раутов, презентаций и приемов в столице с каждым годом становилось все больше, и денег на подарки к дням рождения, на Новый год и к Международному женскому дню мне хватало на всех четверых. К тому же, зная вкусы каждой, подарки мне обходились недорого. Я покупал бижутерию, шарфики, высветляя и расцвечивая их туалеты. Всем им я подгонял платья, укорачивал юбки, перешивал блузки, художник по костюмам должен уметь все, даже если он профессор, за исключением Ирины, конечно: милиционеры не перешивают платьев и не укорачивают юбки. Я был доволен ими, они боготворили меня.

Но случилось неизбежное. Я достиг пенсионного возраста, производство фильмов на студии сокращалось, и мне предложили перейти на пенсию. И мои жены хотя и были моложе меня, но женщины в нашей стране выходят на пять лет раньше мужчин, поэтому, за исключением Веры, мы почти одновременно все стали пенсионерами.

У пенсионера сразу высвобождается довольно много времени. Чтобы избежать дневных встреч, я исключил магазины своего микрорайона и ближайший лесопарк. В магазины я ездил в центр столицы, а для прогулок выбрал Измайловский парк, в противоположном от моего местожительства конце Москвы. Осталась нерешенной только одна, но главная задача. Чтобы поддерживать имидж не очень богатого, но не жадного мужчины, пенсии явно не хватало. Я пытался устроиться продавцом в секции одежды московских универсамов, оставлял визитные карточки, но работы не было, и я согласился торговать «Клинским» пивом с лотка в соседнем микрорайоне. Я не учел только одного: пенсионерки в поисках более дешевой еды могут за день прочесать и несколько микрорайонов.

Уже в середине дня к лотку подошла Люба. Она даже раскрыла рот от удивления. Я ей внушал, что интеллигенция сегодня на грани нищеты, она сама подрабатывала, делая уколы на дому своим старым пациентам и их собакам, за собак платили больше. Но чтобы профессор института кинематографии продавал пиво с лотка? Я только убедил ее, что сегодня это вполне нормально, как тут же увидел Ирину, теперь она через две ночи на третью торговала в коммерческом киоске. Она поздоровалась со мной, я приложил палец к губам, должна понять, что полковник из Управления по борьбе с организованной преступностью может оказаться и в роли продавца пива. Но меня бросило в жар, в буквальном смысле этого слова, когда они заговорили, они оказались хорошими знакомыми, я недоучел, что работники торговли и медицины, обслуживая население, чаще всего знакомы между собой через это же самое население. Когда они отошли, я был почти уверен, что через несколько минут буду раскрыт. Люба наверняка пройдется по нынешней власти, которая вынудила торговать пивом профессоров, Ирина расспросит ее о профессоре, и простодушная медицинская сестра расскажет ей о нашем почти десятилетнем романе.