Лелька и ключ-камень - Юлия Русова

— Сроду такой жути не видел. И ведь не глюк это, не с чего мне глюки-то видеть…

Расслабившись, он едва не проехал валяющийся вверх колесами на обочине грузовичок. Вокруг перевернувшейся машины бегала, причитая, какая-то тетка. Помощь на дороге — святое дело. Олег притормозил, открыл дверцу. Тетка, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении симпатичной женщиной, подлетела к нему.

— Помогите! Помогите, пожалуйста! — она тянула Олега за рукав, не переставая причитать. — Вы же мне поможете?

Он чуть не ответил «да», но браслет дернулся и голос Лельки сказал: «Пока не доедете — ни на что не соглашайтесь». Олег выдернул руку, метнулся к машине, крикнув тетке:

— Погоди, у меня там аптечка! — схватил мешок с солью и почти пригоршню бросил на женщину. Та, что-то рыкнув, исчезла. На ее месте осталась дохлая ворона. Олег ошалело потряс головой — грузовик тоже исчез, он стоял перед съездом с большака. Проехать чуть дальше вперед — и все, застрянешь в снегу в чистом поле. Он рванул к машине, дверцу заклинило. Послышался гул, Олег поднял глаза — к нему по большаку перлась та самая одноглазая тварь, только теперь она была вполне материальна. Тварь скалилась и тянула к нему мохнатые когтистые грабки и сине-зеленый язык, причем последний был метра три длиной.

Заорав что-то матерное, Олег махнул в сторону твари мешком с травяно-соляной смесью. Соль разлетелась и попала страшилищу на язык. Язык пошел язвами, чудовище завыло, но чуть сбилось с ноги, и Олег успел заскочить в машину. Соли почти не осталось, но щепотку бросить в рот он наскреб. Посылая по матери скоростной режим, Олег гнал в город, жевал соль и мысленно торговался с судьбой:

— Только спаси, только дай доехать! Пить брошу, курей заведу, как теща хочет, дубленку Катьке куплю, огород буду каждую весну без звука копать, только смилуйся, помоги, хоть чуть.

Дорога больше не менялась, и, что удивительно, доехал он целехоньким, никуда не врезался, в сугроб не улетел. Въехав на площадь, он посолил ее остатками смеси из мешка и, убедившись, что ничего не рассеивается, вылез из машины.

К счастью, узнав в чем дело, с ним отправили медиков, помочь с операцией. Все-таки сельские врачи — не хирурги из области, опыта меньше в таких делах. Нарушая собственные правила, Олег пустил за руль своей ласточки одного из врачей и просидел, не меняя позы до самого села.

Назад доехали без проблем, даже зимний лес стал поприветливей, белки запрыгали, заяц чуть под колеса не выскочил. Женьке помогли, операцию делать пришлось, но ногу сохранили. Врачи уехали через пару дней. А пить Олег действительно бросил. Всем говорил, что зарок дал. На самом же деле, стоило ему хоть понюхать рюмку, и он снова оказывался на ледяной дороге, смотрел в горящий красный глаз и видел, как к нему тянется сине-зеленый язык. Но не меньше памяти о чудище пугала подленькая мыслишка: “Тварь-то нешуточная была… а ушел я от нее только благодаря этой мелкой…Ежели девчонка такое знает-умеет, то что ж она сделает, коли обидится?”

Глава 13

Ирина открывала для себя новый мир. Каждый день приносил ей новый дар, новое осознание собственного могущества. Наставница оказалась права — многое оставалось ей недоступным. Однако всегда есть больше одной дороги к цели. Да, Ирина не могла напрямую забрать энергию у птицы или дерева, зато она могла сделать крадник, да не один. Крадник, сделанный на одну из подружек помогал поддерживать собственную красоту без особых усилий. А что при этом потенциальная конкурентка за внимание сильного пола покрылась дивными прыщами — дело житейской, пусть сладкого меньше ест. Крадник, поставленный на сына главы администрации обеспечил приятный денежный ручеек, а этот баран даже не замечал, что его финансы поют романсы. Да и зачем ему, все равно папаша все купит.

Неплохо себя чувствовала и Инга Геннадьевна. Ученица оправдывала ее ожидания. Ученическая клятва, данная Ириной, подразумевала, что четверть любого прибытка напрямую отправлялась Инге. Девочка развернулась так, что скоро про откат, вызванный атакой на гранинскую соплячку, можно будет полностью забыть. Конечно, Ирине стоило бы быть осторожнее, но говорить ей об этом Инга не собиралась. Во-первых, девчонка шкодила только в школе, так что деревенские вряд ли что поймут, а во-вторых если она сама о себе не беспокоится, то кто ей доктор. Инга в няньки точно не нанималась. Ее дело — учит, вот она и учит. А уж как науку применят — не ее проблема. Да и деревенские новости отвлекали излишне внимательных от мелких школьных неприятностей.

Последняя новость вообще была сногсшибательной. Началось все с того, что у Михалыча пропал козел. Черный, с роскошными рогами, он был внуком того самого Шайтана, носил гордое имя Беспредельщик, если короче — Бес. Михалыч осенью решил отправить его на заслуженную пенсию, и передав козочек Бесову сыну, рыжевато-каштановому Бандиту, перевел начинающего пенсионера на дальний выгон. Там Бес и пропал. Михалыч своих животных ценил, так что крик поднял на всю округу и привлек к поискам всех, кого смог.

Лельку все эти события интересовали постольку-поскольку. То, что Ирина промышляет крадниками, девочка поняла сразу, но рассказать никому не могла. Достаточно было представить, как она подходит к любой из Ирининой свиты и сообщает, что их признанная королева школы навела на подружку порчу, после чего собеседница поднимает визг и в лучшем случае дерет Лельке косы. От такой картины всякое желание вмешиваться в Иринины дела исчезало. О себе Лелька не волновалась, отцовский медальон исправно выполнял свою функцию, охраняя девочку от мелких и крупных неприятностей ведьмовского характера.

Тем неожиданнее оказалась тетка, налетевшая на нее с воплями на выходе из школы. Из криков и визгов следовало, что Лелька — ведьма и колдовка, похитила Михалычева Беса, принесла его в жертву и навела на тетку и ее дочку страшную порчу. Из-за этой порчи у них дома черт знает что творится, все ломается, теряется, по ночам черти скребутся, сметану воруют и молоко прямо из коровы пьют. Лелька бы на такое лишь плечами пожала, но, во-первых, тетка пыталась вцепиться ей в волосы, а во-вторых, она была матерью самой противной девицы из Ирининой