Чингисхан: Покоритель Вселенной - Рене Груссе

А что же Кучлук, столь долго и упрямо провоцировавший монголов? Он бежал, даже не попытавшись защитить Кашгар, где мусульманское население справедливо ненавидело. Найман-узурпатор поспешил в горы Мустага, чья вершина (7860 м) сторожит подходы к Памиру. Именно там, на Крыше мира, он рассчитывал найти себе убежище. Брошенный ему вдогонку отряд монгольской кавалерии преследовал его, как зверя. Монголы гнались за беглецом по ущельям, перевалам, нарушая криками и стуком копыт вечную тишину альпийских лугов и еще никем не меренных ледников. Кучлук уже был на высоте 3000 м, где простиралась долина Сары-куля (Желтого озера), когда его настиг монгольский передовой отряд. Голова наймана рассталась с телом.

Основная часть конницы Джебэ вступила в Кашгар в тот момент, когда Кучлук покинул город. Умный монгол действовал предельно расчетливо: в отличие от узурпатора, он запретил грабежи, что его дисциплинированные воины исполнили беспрекословно. Более того. Он отменил все распоряжения, касавшиеся преследования магометанства, и официально его разрешил. Население Кашгарии, естественно, увидело в монголах освободителей и, объединившись с ними, истребило Кучлуковых солдат, попрятавшихся по домам.

Джебэ захватил бывшее кара-китайское царство буквально за несколько недель. Чингисхан, боясь, как бы успехи не вскружили голову ратоводцу, в первом же послании предупредил его об опасности гордыни, уже погубившей кераитского Ван-хана, наймана Таяна и, наконец, Кучлука. Но преданность этого воина своему вождю была непоколебимой. Он думал не о том, как бы урвать себе какую-нибудь территорию, а о том, как возместить ущерб, когда-то нанесенный Чингисхану. Вспомним, в ту пору, когда Джебэ еще не был сподвижником Завоевателя, он своей стрелой погубил одну из его лошадей, великолепного беломордого мерина, особенно любимого Чингисханом. Покоритель Вселенной давно простил ему это. В противном случае разве поставил бы он бывшего врага командовать армией? Но Джебэ не переставал мучиться угрызениями совести и теперь, покорив кара-китайское царство, распорядился реквизировать целую тысячу беломордых лошадей, похожих на убитого им коня, чтобы отдать императору.

Уничтожение каравана

Западнее Семиречья и Кашгарии, присоединенных к владениям Чингисхана, начинался мир другой, исламский, цивилизация совершенно иная — арабо-мусульманская. Монгольский Завоеватель сделался соседом шахов, хорезмийских султанов.

Эта империя, основанная тюрко-мусульманской династией, вышедшей из древнего Хорезма, то есть нынешней Хивы, лежащей южнее Аральского моря, включала в себя современный Туркестан, большую часть сегодняшнего Афганистана, а также территорию Ирана нашего времени. Тогда это государство было еще совсем молодым, а правивший им государь, султан Мухаммед (1200–1220 гг.), только-только закончил свои завоевательные войны, и вот судьба столкнула его с монголами.

Чингисхан искренно стремился поддерживать с хорезмийцами самые добрососедские отношения. В 1216 году, принимая в окрестностях Пекина посольство султана Мухаммеда, он заявил, что монгольское и хорезмийское царства, чьи сферы действий не совпадали: первое находилось в Азии Восточной, а второе — в Азии Западной, — должны жить в мире и развивать взаимовыгодные торговые связи. Однако подданные хорезмшаха, богатые бухарские и самаркандские купцы, видели в монголах только дикарей и этого не скрывали. Случилось так, что один из трех негоциантов, прибывших в Монголию с караваном шелков и хлопчатобумажных тканей, запросил у Чингисхана столь высокую цену, что тот легко догадался о желании торгового гостя заработать на его невежестве.

— Вот человек, возомнивший, будто мы не видели ничего лучше его товара! — воскликнул Чингисхан и, показав хорезмийцу прекрасные китайские шелка, полученные от «Золотого царя» в качестве подати, отдал его товар на разграбление.

Двое других караванщиков, проявив большую осмотрительность, отказались назвать свою цену и доверились щедрости хана. Тот, действительно, заплатил им по-царски, причем дал им цену, которую просил первый. По приказу венценосного монгола для этих гостей поставили новые белые шатры и обращались с ними исключительно дружелюбно.

В ответ на посольство хорезмшаха Чингисхан направил к нему трех человек, выбранных из числа под данных самого Мухаммеда, проживавших в Монголии: Махмуда из Хорезма, Али-Ходжу из Бухары и Юсуфа Канку из Отрара. В числе подарков, вручить которые им предстояло, были огромный золотой самородок, золотые слитки, предметы из яшмы и слоновой кости, а также большой ценности изделия из шерсти белых верблюдов. Султан принял это посольство в 1218 году и, по-видимому, в Бухаре. Вручение подарков сопровождалось речью в высшей степени миролюбивой. «Я знаю о твоем могуществе и величии твоего государства, — говорил монгольский царь устами своего посла. — Я очень хочу жить с тобой в мире. Ты был бы мне самым дорогим сыном. Со своей стороны ты не можешь не знать, что я завоевал Северный Китай и склонил к покорности все племена Севера. Тебе известно, что моя страна — это муравейник с воинами, серебряный рудник и что мне нет нужды желать других земель. Мы с тобой равно заинтересованы в поддержании торговых отношений между нашими подданными».

Чингисово послание тем не менее хорезмшаха страшно озадачило. Называя его сыном, монгол явно относился к нему как к вассалу. Не могли Мухаммеда не напугать и ратные успехи Есугаида.

И вот по приказу султана к нему тайно, ночью, привели одного из Чингисовых послов, а именно Махмуда, уроженца Хорезма. Отделив от своего браслета самоцвет и подарив гостю, султан попросил его ответить честно на три вопроса: «Действительно ли хан завоевал Тамгач[52] (Северный Китай. — Р. Г.)! Кто таков этот проклятый монгол, что осмеливается называть хорезмшаха своим сыном? Какова численная сила его войск?»

Ответы ночного гостя султана не успокоили, и, прощаясь с послами хана, он просил заверить хана в самых дружеских чувствах.

Некоторое время спустя Чингисхан во исполнение своих предложений направил в Хорезм богатый торговый караван с золотом, серебром, китайскими шелками, тканями из верблюжьей шерсти, бобровыми и собольими шкурами. Вести его снова было доверено жившим в Монголии мусульманам, первого из которых звали Омар-Ходжа (из Отрара), второго Гаммаль (из Мараги), третьего Фахраддиндизаки (из Бухары).

Чингисхан послал с ними своего личного представителя, монгола по имени Ухуна. Еще Завоеватель пожелал, чтобы каждый князь, а также другие знатные люди и военачальники направили с караваном по человеку с деньгами для приобретения хорезмийских ценных изделий. В этом проявилось Чингисово стремление активизировать торговый обмен между Восточной Азией и мусульманским миром.