И опять Пожарский 5 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Иван от князя Пожарского указаний о гугенотах этих не получал. Сначала хотел отказать, но подумал, что в его сотне почти все холостые и на ком-то там, в Новом Свете жениться им нужно и махнул рукой. Поехали. Вернее, поплыли. А ещё вернее, пошли. Оказывается, это дерьмо плавает, а корабли - ходят.

Приплыли, а там голландцы уже строят город. Пётр Дмитриевич на этот случай инструкции дал. По возможности голландцев перекупить, тех, кто не перекупится, арестовать и отправить в Вершилово, а дальше их отправят на Урал. Если же поселенцы окажут серьёзное сопротивление, то перебить всех. Только это уже совсем, в крайнем случае. Легко договорились. Их военные и так наёмниками по всей Европе служат, что им стоит ещё одного хозяина поменять. Пришлось, правда, продемонстрировать возможности наших пушек. Впечатлило. Даже замятня одна вышла непредсказуемая. Там был один голландский корабль и когда его матросы и офицеры узнали, что русские платят в два раза больше, то подняли бунт, повесили капитана и двух его помощников и попросились тоже на службу. Иван и не знал, что делать. Зачем ему корабль с бунтовщиками. Снял он пока экипаж с этого "Принца" и отправил помогать строить город. Лишних почти сотня пар рук точно не помешает.

Голландцы свой город назвали "Новым Амстердамом", но Иван переговорил со вторым директор Вест-Индской компании Виллемом Верхюлстом, военным инженером Крейном Фредериксзоном ван Лоббрехтом и губернатором Новой Голландии Петером Минуитом и предложил переименовать город в Петроград, в честь Петра Дмитриевича Пожарского. Только господа голландцы упёрлись, пусть тогда будет не в честь Пожарского, а в честь его небесного покровителя святого Петра. В итоге сошлись на том, что город будет называться Санкт-Питер-Бург. Так сказать, ни нашим, ни вашим.

Смешной случай недавно приключился. Прибыли индейцы местные, принесли кое-какие продукты и предложили поменять их на железные ножи. Были они с луками и копьями. Иван попросил одного лук посмотреть. Ерунда, составные луки, что у вершиловцев в десятке Бебезяка, в сто раз лучше. Один был и у Ивана. Предложил он посоревноваться их вождю. Индеец гордо выстрелил по мишени и попал, правда, не в самый цент. Иван отошёл ещё на десяток шагов от мишени и стрелу точно в центр положил. А потом продемонстрировал умение ножи метать. Понятно, что индеец не умел, где ему железные метательные ножи взять. Зато он предложил Пырьеву побороться. Дети. Куда им против казачьих ухваток вершиловских. В итоге Ивана выбрали почётным вождём этого племени и разрешили свободно перемещаться по всем землям, что они контролируют. Вот только сейчас не до перемещений. Чуть не тысяча человек в палатках ютится. Город нужно строить, а не перемещаться. 

Событие семьдесят четвёртое

Князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой решил сначала разобраться с амурными делами. Благо одно дело было прямо под боком и ещё и перекликалось со вторым. Князь Александр Фёдорович Жирово-Засекин, что был при Борисе Годунове послом в Персии, оказался жив, но был на последнем издыхании. Жил князь в Подмосковье в своей вотчине селе Засекино. У князя было двое сыновей и дочь. Ключевое слово "было". Сыновья погибли во время Смуты, не успев жениться, а дочь умерла при родах лет десять назад, а следом через год и мальчонка, родившийся, богу душу отдал. Александр Фёдорович был в здравом уме, но с лавки уже не вставал. И не вставал давно. В тёмной горнице, окна специально занавешены, стоял запах ладана и смерти. Расспрашивать о кызылбашах Петру сразу расхотелось. Тем не менее, он, поинтересовавшись, в состоянии ли князь говорить, и получив надтреснутый смешок, спросил о том, что нужно сделать, чтобы шах Абаз разрешил построить русское купеческое подворье в Дербенте и Баку.

- Вспомнили о старике! Я уж думал, умру один одинёшенек. Только ведь ты князь судия Переселенческого приказа, а не Посольского, али пока я болел, что поменялось. Никак одумались Романовы и решили-таки умному человеку столь важный приказ отдать? - Александр Фёдорович даже сделал попытку приподняться на постели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Нет, князь, пока не одумались, но после тебя съезжу я к царю батюшке, посоветую заменить судию и советов послам глупых не давать, - усмехнулся Пётр.

- Дай-то бог! Тебя бы на царство, наслышан я и о твоих походах и о торговлишке. Хорошо, что заехал, хоть умру не один. Слушай же, Пётр Дмитриевич. Шах он две страсти имеет: оружие и птиц ловчих. За хорошего сокола или кречета на всё готов. Ежели добудешь ему редких птиц, то многое просить можешь. Особенно в цене редкие белые ястребы. А ещё собирает он книги о соколиной охоте, - речь далась старику с трудом, он закашлял и снова откинулся на подушку.

Пётр, при упоминании о книгах, вспомнил один из романов Дюма. Там королева, пытаясь отравить Генриха Наварского, который отец Людовика нынешнего, подсунула тому книгу про соколиную охоту отравленную. Вместо Генриха книгой завладел сын Екатерины Медичи и отдал душу господу. Как звали короля в памяти не всплывало, да и ладно. Тут вопрос в другом. Нужно иезуитам срочно дать команду перешерстить все библиотеки и найти эти книги, про охоту хищными птицами. Ну, и второе, ведь некоторые русские князья грешат тем же. Срочно нужно отправить в Москву человечка, что встретится со всеми "кречетниками", расспросит всё у них и напишет книгу. Даже и кандидатура есть. Генрих Тамм. Вон, про пчёл, какой труд забабахал. Он дворянин, русским уже владеет в совершенстве. Обязательно по возвращении отправить товарища надо. А ещё лучше прямо сейчас гонца за ним послать.

- А ведь чувствую я, князь, что не за этим ты старика навестил, - вдруг прервал ход мыслей Петра Жирово-Засекин.

Пётр внимательно оглядел князя и решил не юлить, правильный старик, должен понять.

- Хорошо, Александр Фёдорович, и второе дело у меня к тебе есть, - И Пётр рассказал, о своей идее сделать Берку княгиней, ну и наследника ей предоставить, не упомянул только о том, что турчанок трое и одна уже княгиня.

- Да, не шуточная просьбица, - после того как отсмеялся и прокашлялся, подытожил старый князь.

- Мне деревеньки не нужны, сам, если надо, половину Руси куплю, дело в титуле, - попытался смягчить князя Пётр.

Только вышло наоборот.

- Ещё не хватало, чтобы моему наследнику чужой человек деревеньки покупал. Сам, поди, не гол как сокол, - князь улыбнулся, - Девка-то хороша?

- В соседней комнате сидит, - облегчённо улыбнулся и Пожарский.

- Так зови, и Микитку позови, пусть за духовником моим бежит. Венчаться будем и бумаги переписать. Я хотел монастырю, что недалече построен отписать всё. Теперь шалишь, если мальчонка получится, то может и не прервётся род князей Жирово-Засекиных, а коли девица, то не бесприданница будет. Тебя в опекуны запишу. Не разоришь чай вдову-то, - опять, переходя со смеха на кашель, зашёлся бывший дипломат.

После венчания и тяжёлого прощания, Пётр, оставив Берку с мужем, и, обещав забрать через пару дней, двинулся с Айсу ко второму князю, что указал судия Поместного приказа. С этим сложилось гораздо тяжелее. Князь Иван Фёдорович Хованский был уже в беспамятстве и в доме заправлял всем его духовник отец Пимен. Три деревеньки и большое село было отписано уже Стрельникову монастырю. Пришлось договариваться с игуменом этого монастыря и по совместительству духовником князя - отцом Пименом. Нет неподкупных людей. Тем более монахов. За тысячу рублей и сорок кадей ржи озимой, именуемой теперь по всей Руси "полуяровкой", договорились с игуменом. Деревеньки монастырь забирает, а село остаётся вдове княгине Анне Петровне Хованской и её будущему ребёночку, опекуном опять выступает князь Пётр Дмитриевич Пожарский. Это венчание провели скрытно, князь уже бредил. Пока Пётр все дела с монастырём улаживал, Иван Фёдорович Хованский представился. Пришлось ещё и похоронами заниматься. Да управляющего нового искать. Уж больно хитрые глаза были у нонешнего ключника княжеского.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})