Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве - Дэвид Гранн

нашего внимания, и то, что мы действительно знаем как истину". Он также отверг возможную жалобу на то, что он и Камминс не имеют права разглашать тайны того, что произошло с ними и их экипажем: " Нам намекнули, что публикация этого журнала может обидеть некоторых уважаемых людей. Мы не можем себе представить, что какие-либо операции, связанные с "Вэйджером", хотя и ставшие достоянием гласности, могут оскорбить какого-либо выдающегося человека у себя дома. Разве может быть обидным рассказать всему миру, что мы потерпели кораблекрушение в Вэйджере, когда все люди уже знают об этом?... Разве они не знают также, что мы отправились за границу с надеждой приобрести большие богатства, но вернулись домой нищими, как бедняки?" И далее: "Когда человек преодолевает большие трудности, ему приятно рассказывать о них; а если мы сами доставляем себе такое удовольствие, то у кого есть повод обижаться? Неужели нас, столкнувшихся со смертью в стольких обличиях, нужно запугивать, чтобы мы не обидели Бог знает кого?"

В защиту своего и Камминса поведения на острове Булкли придерживался такого же популистского тона. Он писал, что многие осуждали их за то, что они были " слишком заняты и активны для людей нашего положения", но только благодаря их действиям кому-то удалось вернуться в Англию. По его мнению, прочитав дневник, люди смогут сами решить, заслуживают ли они с Камминсом какого-либо наказания: " Наше заключение капитана в тюрьму считается дерзким и беспрецедентным поступком, а то, что мы не взяли его с собой домой, считается еще хуже; но читатель поймет, что необходимость абсолютно вынудила нас действовать так, как мы действовали".

Булкли признавал, что авторы морских повествований любят повышать свою репутацию, сочиняя чудесные истории. Однако он настаивал на том, что он и Камминс " заботились о том, чтобы отклоняться от них, строго придерживаясь правды".

Этот отчет поражал воображение английскими буквами. Хотя дневник и нельзя назвать литературным произведением, в нем больше повествовательных и личных деталей, чем в традиционном вахтенном журнале, а сама история рассказана новым бодрым голосом непримиримого моряка. В отличие от цветистой и запутанной прозы того времени, дневник был написан четким стилем, который отражал личность Булкли и во многом был современен. Канонир заявил, что журнал " имеет простой морской стиль".

К тому времени, когда Булкли и Камминс были готовы продать свою рукопись, большинство членов их партии вернулись в Англию, а общественность активно требовала любую информацию о кораблекрушении и предполагаемом мятеже. Они получили от лондонского книготорговца , по их словам, значительную сумму на издание журнала. Эта сумма, которая не разглашалась, не могла положить конец их финансовым затруднениям, но для людей, оказавшихся в тяжелом положении, она представляла собой огромный куш. " Деньги - это большой соблазн для людей в нашем положении", - признавал Булкли.

Книга, опубликованная через полгода после возвращения Булкли и Камминса в Англию, называлась просто "Путешествие в Южные моря в 1740-1 году" (A Voyage to the South-Seas, in the Years 1740-1). Но она содержала длинный, манящий подзаголовок, призванный привлечь читателей:

Достоверное повествование о гибели корабля Его Величества "Вэйджер" на пустынном острове в широте 47 южной, долготе 81:40 западной: С описанием действий и поведения офицеров и команды, а также трудностей, которые они терпели на упомянутом острове в течение пяти месяцев; их смелой попытки обрести свободу, обогнув южную часть обширной области Патагонии; отправившись с более чем восемьюдесятью душами в своих шлюпках; потери катера; их перехода через Магеллановы проливы; описание... невероятных трудностей, которые они часто испытывали из-за отсутствия какой-либо пищи...

Книга продавалась по цене три шиллинга и шесть пенсов за экземпляр и была опубликована в журнале The London Magazine. Некоторые представители Адмиралтейства и аристократии выразили возмущение тем, что, по их мнению, канонир и плотник напали на своего командира с двух сторон: сначала они связали Чипа, а теперь обвиняют его в печати. Один из лордов-комиссаров Адмиралтейства сказал Булкили: " Как вы смеете так публично затрагивать характер джентльмена?". Один из морских офицеров заявил популярному еженедельнику "Universal Spectator": " Мы готовы обвинять команду "Уэйгера" и защищать капитана. Мы даже склонны думать, что если капитан Чип вернется домой, он снимет порицание, которое было брошено на его собственное упрямство, и обратит его на неповиновение тех, кто ему подчиняется". Булкли признал, что его дерзкий поступок - публикация журнала - в некоторых кругах только подстегнул призывы к его казни.

Однако книга, которую один из историков позже похвалил за то, что она " несет в себе подлинное кольцо моря на каждой странице", вышла вторым тиражом и заставила большую часть общественности встать на сторону Булкли и его партии. Историк отметил, что "галантная драчливость" книги, похоже, даже вызвала "неохотное восхищение со стороны дворянства в золотых браслетах".

Балкли опасался письменного ответа - контррассказа, но его не последовало. Он не только опубликовал первый черновик истории, но и, похоже, изменил будущее. Он и его последователи могли быть изгнаны из флота, могли оставаться нищими, но они были живы и свободны.

Как выяснил Булкли в ходе своего плавания, отсрочка редко длится долго - она неизбежно разрушается каким-либо непредвиденным событием. И уже совсем скоро в прессе стали появляться взволнованные сообщения о том, что возглавлявший экспедицию коммодор Джордж Энсон прокладывает путь через Тихий океан.

ГЛАВА 22

Премия

Энсон стоял на квартердеке "Центуриона" и смотрел на бескрайние водные просторы у юго-восточного побережья Китая. Был апрель 1743 года, и прошло уже два года с тех пор, как он потерял из виду "Вэйджер". Он до сих пор не знал, что случилось с кораблем, и знал только, что его больше нет. Что касается "Жемчужины" и "Северна", то он знал, что их офицеры повернули свои измученные цингой и штормами суда обратно к мысу Горн - решение, которое заставило капитана "Жемчужины" увидеть себя в " не иначе как в позорном свете". Школяр "Центуриона" и некоторые другие иногда роптали на то, что эти офицеры дезертировали с "Энсона", но сам коммодор никогда не осуждал их: он испытал "слепую ненависть Горна" и, похоже, верил, что офицеры отступили, чтобы не быть полностью уничтоженными.

Хотя три других корабля из эскадры Энсона - "Глостер", "Триал" и небольшое грузовое судно "Анна" - чудом успели обогнуть Горн и присоединиться к нему в точке встречи у сказочных островов Хуан-Фернандес, их тоже уже не было. Анна" была поглощена стихией и разобрана на запчасти. Затем был брошен "Триал", оставшийся без людей и уже не