Волчья звезда - Евгений Малинин

Медведь неожиданно отвернулся от мальчика и неторопливо побрел к берегу, ведя за повод своего коня.

Руки и ноги Вотши двигались самостоятельно, удерживая маленькое тельце на плаву, а его разум оцепенел. В голове колокольным звоном отдавалось только: «Вот так... Раз... и нет извержонка...» Сознание Вотши словно накрыло колпаком понимания, насколько просто можно лишить его, маленького изверга, жизни: «Да просто лошадь в воде копытом задела...»

Его оцепенение продолжалось, наверное, больше минуты, вплоть до того момента, когда над самым его ухом неожиданно раздался голос Искора:

– Медведь, а ты когда обратно на восточную границу собираешься?!

– Князь сказал, послезавтра, после обеда туда обоз пойдет... – рыкнул в ответ полуизверг, – вот я с ним и отправлюсь!

«Медведь уезжает!» – вспыхнуло у Вотши в голове, он резко вдохнул и... захлебнулся! Его руки и ноги отчаянно замолотили по воде, а горло замкнуло судорогой, не выпускающей из легких попавшую в них воду! Перед глазами мальчишки пошли красные круги... и в этот момент чьи-то сильные руки выхватили его из воды и приподняли так, что голова свесилась вниз. В то же мгновение судорога отпустила горло, из носа, изо рта хлынула вода, и кашель заколотил тело извержонка.

– Э-э-э, малыш, да ты и плавать-то толком не умеешь!.. – прогудел над ним голос Искора. – Что ж ты тогда в воду лезешь?!

Вотша судорожно втянул воздух через нос и снова зашелся в кашле, выталкивая из легких остатки воды... Затем снова вдохнул и неожиданно для себя просипел:

– Я... умею...

– Что умеешь?.. – переспросил Искор и слегка встряхнул Вотшу в своих руках, помогая остаткам воды вылиться наружу.

– Плавать... – гораздо разборчивее проговорил извержонок. – Это я просто... испугался.

– Чего ты испугался? – усмехнулся многоликий, вновь отпуская мальчишку на воду.

– Нырнул глубоко... господин, – ответил Вотша и, быстро заработав ногами и руками, поплыл к берегу, беря чуть в сторону, чтобы не вылезти в том месте, где стоял Медведь.

В реку извержонок больше не совался и все время старался держаться поближе к Искору. Глаза его постоянно держали в поле зрения Медведя, хотя тот вовсе не обращал внимания на мальчишку.

Сразу же после купания Вотша вместе с Палеем вернулись в замок – извержонок должен был успеть на занятия, а старший конюх проверить, как подготовлены конюшни к возвращению лошадей.

Двое последующих суток Вотша старался не показываться во дворе замка и уж тем более не бродить по стенам. Он прятался в своей учебной комнате или отсиживался в ратницкой, поближе к Скалу. В середине второго дня он услышал, как во дворе грузятся повозки, кричат возчики и ратники, и скоро под грохот колес по каменным плитам мостовой обоз, направлявшийся в пограничный городок Мурму, двинулся в сторону восточных ворот замка. Мальчишке очень хотелось выглянуть в крошечное окошко учебной комнаты, он хотел убедиться, что страшный Медведь, возненавидевший его по непонятной причине, и в самом деле уезжает из замка. Но Вогнар сидел напротив и внимательно следил за тем, чтобы его ученик не отвлекался ни на что, кроме учебы!

Вечером за ужином Вотша так вертел головой по сторонам, что Скал это заметил.

– Ты кого-то разыскиваешь?.. – спокойно поинтересовался он у своего подопечного.

– Нет... – быстро ответил Вотша и, смутившись, спросил: – А Медведь уехал с обозом?

– Уехал... – все так же спокойно подтвердил Скал, но взгляд его мгновенно сделался пристальным и требовательным. – А что это косолапый урод тебя заинтересовал?

– Он меня... не любит... – уклончиво ответил Вотша, мгновенно решивший скрыть угрозу Медведя.

– И поэтому ты его боишься? – усмехнувшись, переспросил дружинник.

Вотша промолчал, и Скал немного погодя задумчиво проговорил:

– Если бы ты был многогранным, я бы знал, что сказать о твоем страхе, но ты – изверг, и тебе положено бояться... даже такого урода, как этот... полуизверг. И все-таки старайся хотя бы внешне не показывать этого страха, не показывать его хотя бы другим извергам. Иначе тебя будут запугивать все.

И дружинник отвернулся в сторону, словно не желая больше разговаривать с Вотшей.

А месяца через два после этого разговора прямо во время обеда в трапезную ворвался встрепанный Чермень и с порога заорал:

– Скал, Искор, Корзя, Бада, Коготь, быстро к князю!!

Вызванные ратники, не медля ни секунды, выскочили из-за стола и ринулись прочь из трапезной.

Вотша застыл с открытым ртом, забыв прожевать кусок, и растерянными глазами оглядывал спокойно жующих ратников, пока один из друзей Скала не проговорил, глядя мимо него:

– Закрой рот, извержонок, а то потеряешь то, что туда положил!

Мальчишка тут же уткнулся в свою тарелку и принялся быстро жевать, хотя мысли его были далеко от обеденного стола.

Когда он проходил двором, возвращаясь после обеда в учебную комнату, его нагнал Скал. Положив свою большую руку ему на голову, дружинник негромко проговорил:

– Я должен уехать... Ты не скучай, в случае чего обращайся к Черменю – он остается в Крае. Надеюсь пробыть в отлучке недолго, но... – Тут он на секунду замолчал, словно не знал, стоит ли делиться с мальчишкой неприятной новостью, а затем все-таки сказал: – Восточные медведи обложили Мурму... С голодухи, наверное, решились на такое. Надо смотаться туда, образумить косолапых!

Едва заметно погладив белую голову мальчика, Скал повернулся и быстро зашагал прочь.

Вотшин наставник ушел к востоку во главе девяти матерых волков. По дороге им предстояло собрать еще около пятидесяти бойцов, рассеянных по разным городкам и деревенькам – путь до восточной границы был долгим.

Мурма действительно была обложена медведями. Правда, вся стая восточных медведей не собралась: медведь – зверь-одиночка, под вожаком ходит неохотно, но зима и весна выдались тяжелые, медвежьи деревни, и без того немногочисленные, обезлюдели, скотина повымерла. Вот и пошли они в земли соседей, поживиться тем, до чего удастся дотянуться. Пяток деревень были разграблены, волчьи изверги побиты или уведены в медвежьи земли, скотина частью задрана, частью угнана за кордон. Вокруг пограничного городка, стоявшего на крутом, обрывистом берегу быстрой, с темными омутами реки, и обнесенного по широкой дуге невысоким частоколом, бродило до тридцати огромных, не знающих пощады зверей. Они не стояли лагерем, не шли на приступ – они просто стерегли укрывшихся за стенами волков пограничного гарнизона и извергов, успевших перебраться из окрестных деревень в городок. Двенадцать волков гарнизона вполне могли отразить штурм медведей, если бы те пошли на приступ – двое-трое волков вполне могли справиться с любым пришлым шатуном, но на то, чтобы изгнать полевую стаю медведей со своих земель, сил у гарнизона недоставало. К тому же в самом начале медвежьего набега погибло двое ратников из гарнизонной стаи – недавно пришедший с обозом Медведь и самый молодой из волков, впервые попавший под медвежий набег паренек.