Страницы моей жизни (сборник) - Альфред Хейдок

Гунар старался отгадать. Про рыцаря Бээра в народе шла худая молва. Не говоря уже о непосильных поборах со своих крестьян, ему приписывались убийства и разбой на дорогах. Говорили, что при всём этом он набожен и ежегодно отправляет настоятелю соседнего монастыря богатые дары, за что последний отпускает ему грехи.

Гунар пристально следил – куда направится отряд, и когда увидел, что всадники сворачивают с большака на просёлок, ведущий к броду на реке, мигом сообразил, что Бээр переправится через реку и будет творить что-то неладное на большой дороге по ту сторону реки.

Ближайшую местность Гунар знал прекрасно. С брода, куда направился отряд, можно выйти на большую дорогу, которая пролегла по луговому берегу реки. Он открыт – видно далеко. Устраивать засаду можно только в густом ольховнике у Студёного ключа, который на том берегу как раз против той горы, на которой он стоял. Значит предстоит волнующее зрелище, как Бээр будет кого-то грабить… Такое не каждый день увидишь!

Волнение охватило Гунара. Он – сын бедного лесника, в доме которого был один единственный нож – для резки хлеба и прочих хозяйственных надобностей, давно мечтал о мече, каким обладали герои его детских сказок. Какие подвиги он мог бы совершать, будь у него меч! Хотя бы такой, как у гонца, который на днях прискакал из замка к его отцу – леснику, чтобы передать какое-то поручение Бээра. Гонец позволил юноше полюбоваться его блестящим оружием. Это был стальной клинок с голубовато-серым отливом, отлично отточенный и отшлифованный, с рукоятью, обвитой жёлтой медью. Гунар даже тогда взмахнул этим мечом несколько раз, мысленно представляя себе, что наносит удары дракону, за которым на некотором отдалении стоит царевна и тоскующе смотрит на него, Гунара…

И тот же гонец рассказал юноше, что мечи бывают разные, что был когда-то кузнец по имени Торвальд. Он делал мечи, равных которым нет. Сталь для них он закапывал в болото и держал там по году. Были у него и другие секреты, которые он никому не раскрывал. Мечом Торвальда можно перерубить, как тростинки, все другие мечи… И где достать такой меч? Говорят – он сам приходит в руки, если суждено… Но тогда вместе с ним приходит и большое счастье. Но если мечом завладел неправедный человек, то он приносит ему несчастье.

Юноша быстро прикинул в уме, сколько времени понадобится отряду Бээра, чтобы перейти брод и добраться до места засады. К этому времени, решил он, можно будет коров согнать потеснее, они лягут и начнут пережёвывать свою жвачку. А он приставит к ним пса Бурю…

За три века до того, как Гунар со своим стадом появился на описанной нами горной гряде, – было совершено страшное злодеяние.

На одинокий хутор, укрывшийся в дремучем лесу на побережье Балтийского моря, спустилась тёмная ночь. В доме у громадного очага, сложенного из каменных глыб, сидела семья за поздним ужином: Утис – отец, глава семейства, его сын Валдис с женой Гунтой. Матери не было, она рано умерла. Ещё в доме находилась бабушка, но она не поднималась с постели, прикованная к ней бременем лет, числа которым никто не знал.

Она объяснялась знаками. Иногда с её губ срывались отдельные слова, которые впоследствии оказывались вещими.

Поленья в очаге догорали, и скупой красноватый свет отбрасывал на стены большие двигающиеся тени ужинающих. Сидели молча. Вдруг старуха на лежанке засопела, зашевелилась. Раздалось какое-то клокотание в её горле, а потом вырвались слова:

– Чёрный корабль, чёрный корабль… Белый камень… О, горе! Горе всем нам!

Ужинавшие молча переглянулись. В бухте у Мелового утёса действительно появился чёрный корабль. Как она могла это узнать? И почему – всем нам горе? Неужели морские разбойники?

Гунта бросилась к старухе.

– Бабушка! Бабушка! О каком горе ты говоришь?

Но старуха молчала, как и прежде глаза её будто смотрели сквозь Гунту на что-то позади неё.

Решили спать, не раздеваясь, и поближе положили короткие копья, с которыми ходили на медведя. Очаг погас, всё погрузилось в темноту.

В полночь около хлева залаяла собака. Сначала её голос взмыл до высочайших нот, а потом перешёл в рычание. Но тут же последовали вскрик и жалобное подвывание. Было ясно: собаку убили.

Схватив копья, мужчины бросились к дверям. Первый перешагнул порог Улис и тут же упал с рассечённым черепом. Шагнувший через труп отца Валдис не успел прицелиться копьём, как некто отрубил ему руку, а вторым ударом сразил его насмерть. Убийцы вошли в комнату и, если бы у полумёртвой старухи сохранилось ясное сознание, она могла бы гордиться своею снохою – та яростно защищала свою женскую честь. Она кусалась, отбивалась руками и ногами, пока не потеряла сознание от сильного удара, нанесённого по голове…

Со времени совершения этого преступления прошло более трёх веков. Злодеи давно умерли, а их души, пробыв соответствующий им срок в загробном мире, снова воплотились на земле.

Великий закон причин и следствий, называемый «кармою», каждому из них подготовил такое воплощение, при котором они неминуемо должны были получить по заслугам. Душа одного из злодеев воплотилась в теле владельца замка Бээра, а душа другого – в жителе его замка, сборщике налогов Клаусе, по прозвищу Бледный, так как он истязал недоимщиков, пытал их и при этом бледнел…

Жертвы обоих злодеев, Улис и Валдис, в новом воплощении родились у подчинённых Бээру крестьян. Один из них – Гунар, а другой – лесник, его отец. Казалось, надо наоборот: родиться владельцами замка – жертвами, а злодеям – подчинёнными. Но пути кармы так причудливы…

Гунар устроил свой наблюдательный пункт на крутом левом берегу реки. Отсюда дорога на правом берегу и ольховник были как на ладони. Долгое время на дороге никто не появлялся. Гунар уже было собрался вернуться к своим коровам, как в отдалении показалась кавалькада: шестеро всадников и за ними повозка, запряжённая четвёркой лошадей. В ней сидели две женщины. Впереди на статном коне ехал всадник, по всей видимости богато одетый, так как нет-нет на солнце поблёскивали его металлические пряжки, украшения и оружие.

Не успела кавалькада поравняться с ольховником, как из неё стремительно вылетели всадники Бээра с пиками наперевес. Мгновенно они окружили путников, засверкали мечи и закипела безжалостная сеча, как безжалостен и беспощаден камнепад. Бээр и предводитель кавалькады сражались один на один. Видимо, равные были их силы и уменье – ни тот, ни другой не поддавались. В пылу сражения кони вынесли их на самый край берега реки. Гунар увидел, как Бээр удачным ударом отсёк у своего противника руку с мечом. Сверкнув сталью в лучах солнца, меч описал в воздухе дугу и упал в реку. Гунар весь напрягся, как тетива.