Хельгор с Синей реки - Жозеф Рони-старший

Я действовал втихомолку, так как мои новые соплеменники с неодобрением относились ко всему, что нарушало раз и навсегда заведенный порядок вещей. А слишком большое сближение с живым божеством как раз попадало в эту категорию.

Некоторое время спустя мамонт начал слушаться меня.

Как-то, прогуливаясь с Намхой, в одной из пещер, которые обычно не посещались, я нашел одну довольно любопытную сценку, вырезанную на кости. Это был человек, сидящий на спине мамонта.

Значение этой находки было просто невозможно переоценить. Значит, когда-то давно человек приручил мамонта. Возможно, это и не было широко распространено, но тем не менее… Мужчины рассматривали мою находку с большим интересом. Для них она тоже стала событием, заслуживающим внимания. Я постарался убедить их, что не только обожествлять, но пользоваться помощью мамонтов было одним из обычаев предков. Они слушали меня не возражая, а потом это перестало их интересовать. Честно говоря, последнее меня только обрадовало. Теперь я мог общаться с мамонтами открыто и беспрепятственно.

Сперва простодушные дикари удивлялись, что мамонт подчиняется мне, а потом это стало для них чем-то само собой разумеющимся. Впрочем, это верно для всего человеческого общества: стоит разрушить какой-нибудь предрассудок, как дальнейшее уже легко идет само собой. Я тем временем решил пойти дальше: построить сани и научить мамонта таскать их. Довольно долгое время ушло на поиски материала. В декабре я наконец приступил к осуществлению своего замысла.

Аваху моя затея сперва откровенно не понравилась. Но затем, как и до этого мои занятия стали для него привычным делом и он перестал обращать на них внимание.

С наступлением января стало холоднее, но эти морозы не шли ни в какое сравнение с теми, что царили в арктической пустыне. В своих пещерах мы довольно легко переносили холод.

И вот тогда произошло нечто важное.

Северное сияние в тот день было особенно ярким и красивым. Небо было покрыто сверкающими полосами, разноцветными арками и дугами. Поднимаясь из-за горизонта яркими малиновыми вспышками, они меняли цвет, добираясь до точки зенита уже в виде аквамариновых зигзагов. Казалось, весь мир замер, наслаждаясь этим невероятным зрелищем, полным красоты и торжественного великолепия. Я внезапно ощутил приближение какого-то события, что-то вроде неясного ожидания.

Когда мы с Намхой не спеша шли по долине, мы вдруг почувствовали подземный толчок. Он был таким сильным, что мы оба потеряли равновесие. Сказать, что я был потрясен, значило бы не сказать ничего.

Намха в ужасе закричала:

— Так погибли наши предки! Так упали горы!

Я же почувствовал, как меня охватывает леденящий ужас, подобный тому, который я испытал, убегая от белых медведей.

Дальнейших толчков, к счастью, не последовало.

Мы поспешили к своим пещерам. Оба мамонта покинули свои убежища. Старший безразлично переступал с ноги на ногу, младший же волновался, но тем не менее имел самый воинственный вид. При моем появлении он сразу успокоился и ласково обвил меня хоботом за талию, что было у него выражением ласки.

Осторожно, оглядываясь по сторонам, мы вошли в пещеры. Они оказались цели и невредимы.

Тем временем к нам присоединилась Туанхо с ребенком и старухой. Та очень нервничала и повторяла, что на ее памяти ни разу не было таких сильных толчков.

Не дождавшись Аваха и старика, мы решили отправиться на их поиски. Туанхо двинулась на север, старуха пошла в восточном направлении, мы же с Намхой двинулись на запад.

Моя юная супруга снова стала веселой и беззаботной. Из памяти этого простодушного создания моментально улетучивалось все неприятное и наводящее тревогу. Я же, оставаясь цивилизованным человеком, ясно видел, к чему все это может привести. Должно быть, когда-то давно затерянная, закрытая от всего мира долина и образовалась в результате подобного катаклизма. Именно поэтому здесь и сохранились в неприкосновенности климат и природа давно ушедших тысячелетий. Но подобные явления с такой же легкостью могут уничтожить этот чудесный оазис.

Примерно час спустя откуда-то издалека послышался топот. Прямо перед собой мы увидели громадного оленя-самца, освещенного мертвенным светом Северного сияния. Прекрасный зверь, пребывающий в самом расцвете сил, находился в состоянии сильнейшего нервного возбуждения. Его передние копыта яростно били землю, по могучему телу пробегала крупная дрожь. Похоже, зверь не испытывал никакого страха от встречи с нами. Можно было подумать, что он нас здесь дожидается…

Схватившись за гарпун, я тут же отказался от своего намерения. Мяса, запасенного в пещерах, хватит еще очень надолго.

Посмотрев на нас, олень прыгнул в сторону и скрылся из виду.

— Олень бешеный! — крикнула Намха. — Он хочет напасть на нас!

Как бы в подтверждение ее слов олень снова выскочил из темноты и бросился на Намху. Та отскочила и бросилась наутек. Олень устремился за ней. Когда ужасные рога готовы были опрокинуть убегающую женщину, я вытащил свой револьвер и дважды выстрелил. Внезапно споткнувшись, будто налетев на невидимое препятствие, зверь остановился и, упав на передние ноги, рухнул, растянувшись во весь огромный рост.

Намха радостно закричала:

— Алглав убил большого оленя!

Но вскоре ее радость сменилась тревогой. Незнакомое оружие, с которым еще не встречались дети Мамонта, вызвало у нее сильнейшее беспокойство. Молодая женщина робко протянула руки к револьверу, который еще оставался у меня в руке. Я постарался как мог успокоить жену.

— Олень хотел убить Намху. Оленя поразил огненный топор. Про огненный топор говорить нельзя. Если Намха скажет, огненный топор потеряет силу и никого больше не спасет.

— Намха не скажет! — тут же согласилась она.

Я мог быть спокоен: ложь была не свойственна моим простодушным соплеменникам. А мне требовалось, чтобы винтовка и револьвер по-прежнему оставались для окружающих тайной.

— Если Намха не скажет, — важно произнес я, — огненный топор станет другом Намха.

Приблизительно час спустя Намха, у которой был по-звериному чуткий слух, приникла к земле.

— Намха слышит шаги Ванаванума, — сказала она.

Через несколько минут шаги услышал и я, а вслед за этим заметил и приближающийся силуэт старика. Тот, позвав нас к себе, показал рукой куда-то на запад. Таким грустным я старика еще не видел.

— Гора упала в пещеры, которые под землей! — объявил он дрожащим голосом.

Вместе с ним мы подошли к самому краю оазиса. Гряда гор, отгораживающая долину от остального мира, бесследно исчезла. Теперь через образовавшийся просвет можно было разглядеть наводящий тоску арктический пейзаж. Оттуда, как через открытую форточку, врывался пронизывающий ледяной ветер.