Аномальный наследник. Том 9 - Элиан Тарс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо того чтобы плюнуть в рожу Годунову, мило улыбается ему. Будто бы она действительно находится под его контролем.
– Прошу вас, присаживайтесь, – Канцлер указал на свободные кресла, расставленные вокруг круглого столика.
Подготовился гад – кресел три и стоят они на равном расстоянии друг от друга. Чтобы не получилось, что мы с Соней сидим рядом и поддерживаем друг дружку против одного оппонента.
Мы сели, и Канцлер лично, словно заботливый дедушка, наполнил наши чашки ароматным чаем из чайника. В центре столика стояла многоярусная ваза, наполненная конфетами. Взяв в руки кулинарные щипцы, Годунов без колебаний положил в наши с Соней тарелочки по три разные конфеты. Затем тот же набор положил и себе.
Форкх меня дери, этот человек властвует, не задумываясь.
Мне потребовалось приложить усилия, чтобы не поморщиться. После всего содеянного ими Годуновы мои враги. Но… сарнитские дебри, не очень-то приятно осознавать, что лидер врагов повадками напоминает моего горячо любимого отца.
Хотя самой своей сутью до императора Александрии этому коренастому дваргонцу очень далеко. Как сказал бы Ярый: ковылять ему до туда, что до Пекина раком.
– Мастерство главного кремлёвского кондитера по-прежнему на недосягаемой высоте, – попробовав первую конфетку, вынесла вердикт Соня.
– Мне кажется, с каждым годом его мастерство только набирает силу. Годы дают человеку опыт. Молодой гений уступит такому же гению, но успевшему обрести больший опыт, – весомо проговорил Канцлер, взглянув на меня.
– Ещё опыт даёт косность, а с возрастом люди теряют гибкость. Что неизбежно ведёт к потере нюха в меняющемся мире. А стало быть, переизбыток годов неизбежно становится слишком тяжёлым грузом, который трудно выдержать стареющим плечам, – парировал я.
– И чтобы катастрофы не случилось, опыт должен подсказать, когда стоит уйти на покой и передать дела другим. Но раз опыт молчит, стало быть, время ещё не пришло, – сверкнув глазами, равнодушно проговорил Александр Борисович. Я хотел ответить колкостью, но Канцлер не дал мне такой возможности, заговорив снова:
– Приятно побеседовать с таким умным молодым человеком как вы, Аскольд Андреевич, – в бороду произнёс он. – Знаете, я хотел обсудить кое-что с вами. Но сперва, пользуясь возможностью, я хотел бы искренне порадоваться за вас двоих. Из вас получилась очень гармоничная пара. Я счастлив, что боги свели вас вместе.
– Спасибо, Александр Борисович, очень приятно это слышать от вас, – Соня изобразила лёгкое смущение. Я же просто молча кивнул.
Две секунды Канцлер пытливо смотрел на нас с полуулыбкой на устах. На миг мне показалось, что это полуулыбка настоящая. А где-то в глубинах его глаз я вижу тоску.
Однако это наваждение развеялось без следа в тот миг, когда Александр Борисович чуть сменил позу. Он стал выглядеть ещё шире и внушительнее.
– Что же касается тем, о которых я хотел с вами побеседовать, они так или иначе связаны с конфликтом в Северном королевстве, – произнёс Канцлер. – А также со значимостью этого конфликта для нашей империи.
Ну понеслось!
– Полагаю, империи необходимо настороженно относиться к желаниям Британии и Франко-Испании захватить нашего соседа и создать общую границу с нами, – проговорил я. – Пусть действовали они силами кланов, очень похоже на то, что именно правители этих стран и натравили свои кланы на Северное королевство. И хоть мы остановили продвижение противника, сама попытка Британии и Франко-Испании, на мой взгляд, выглядит чересчур дерзкой. Такое нельзя спускать с рук.
– Как раз об этом я и хотел поговорить, Аскольд Андреевич, – голос Годунова стал тяжёлым. – Мы должны настороженно относиться – это верно. Но мы не должны открыто объявлять Британскую и Франко-Испанскую империи врагами, как это делают некоторые пользователи созданного вами интернет-пространства «Триединство». Я хотел бы попросить вас взять под личный контроль распространение мнений, утверждающих, что Британия и Франко-Испания злейшие враги Российской империи. Разногласия были, есть и будут всегда, Аскольд Андреевич, но это не должно давать повода подданным Российской империи считать эти две империи врагами. Как вам известно, даже наша императрица, Маргарита Рюрикович, урождённая принцесса Франко-Испании, что говорит о нашей крепкой связи с этим государством.
Годунов смотрел на меня пронзительным немигающим взглядом. Я же сделал глоток чая, поставил чашку на стол и с полуулыбкой на губах покачал головой:
– Александр Борисович, я не могу до конца понять вашу просьбу. Начнём с того, что главой «Триединства» вообще является другой человек.
– Насколько мне известно, это ваша общая идея с его сиятельством княжичем Новочеркасским. Без вас этот проект не смог бы обрести жизни.
– Зря вы так, – покачал я головой. – Вклад Артёма Вениаминовича в создание «Триединства» гораздо весомей моего.
– Пусть так, – согласился Канцлер. – И всё же мне с трудом верится, что без верных вам людей, без специалистов великого княжества Тверского, часть которых, как я полагаю, ныне служат княжеству Енисейскому, «Триединство» начало бы функционировать так быстро и в том виде, как оно есть сейчас. И не пытайтесь отнекиваться, Аскольд Андреевич, – сухо произнёс он, когда увидел, что я что-то хочу сказать. – Вы основной владелец линии производства космодоспехов, пусть и не единственный, а вместе с вашим отцом. И именно в двух ваших княжествах Служат люди, создавшие это прорывное оружие. И раз уж оба ваши княжества втянуты в создание и работу «Триединства», явно без ваших Слуг и вассалов тут не обошлось. И, знаете, Аскольд Андреевич, я не поверю, что те, кто разработал новейшее оружие с множеством несуществующих ранее функций, не смогли снабдить своё интернет-пространство функцией контроля и отслеживания сообщений и статей.
Приятно, что Канцлер выбрал довольно открытую стратегию переговоров. Не кривит душой, спрашивая у меня то, что и так должен знать из отчётов своих аналитиков.
Но всё же не всё он называет своими именами.
– Вы имеете в виду, что мы должны были сразу ввести в «Триединстве» цензуру? – прямо спросил я.
– Я не сомневаюсь в уме и сообразительности тех, кто создал этот проект. Я уверен, что его создатели должны были понимать, что именно они делают. Что без должного контроля это поле не принесёт своим создателям каких-либо достойных плодов,
